Интервью бакинской газете "Право выбора", № 4 (95), апрель 2011 г.

— Эльмир-бей, за минувший месяц сразу несколько европейских политиков заявили о провале политики мультикультурализма. Какое значение, на ваш взгляд, имеет мультикультурализм для современного общества?

— В послевоенной Европе мультикультурализм рассматривался как основная форма национальной политики. Руководствуясь принципами защиты прав этнических и религиозных меньшинств, демократические государства создавали условия для того, чтобы мигранты могли воспроизвести и развивать этнокультурное сообщество внутри национального общества. Однако в последнее время миграционное давление на западноевропейские страны выросло настолько, что они приступили к поиску новых решений. В своих недавних заявлениях ряд западноевропейских политиков представили мультикультурализм как великодушный жест европейских народов, который остался непонятым мигрантами из стран третьего мира. Но является ли идея сосуществования различных культур и традиций в едином мультикультурном пространстве изобретением европейцев? В исламском мире сосуществование различных народов, исповедующих разные религии, на протяжении многих веков было естественным положением вещей. В некоторых странах ситуация по сегодняшний день остаётся таковой. Возьмите, к примеру, нашу страну или Египет, где мусульмане и христиане мирно уживаются и делят друг с другом все радости и беды. В мультикультурном обществе каждая этническая, религиозная или культурная группа имеет право соблюдать свои традиции и передавать их своим детям. И государство гарантирует им эти права и всячески способствует достижению взаимопонимания и взаимодействия между ними. Но в Европе мультикультурализм имел свои особенности и слабые стороны.

— Какие именно?

— Политика большинства европейских государств в отношении иммигрантов была заведомо провальной. В Старом свете мультикультурализм не имел исторических корней и был вынужденной мерой, обусловленной плачевной демографической ситуацией. За счёт иммигрантов европейцы рассчитывали компенсировать нехватку низкоквалифицированной рабочей силы, но не стремились сделать их частью своего общества. Напротив, они видели в них гастарбайтеров, которые, по недавнему признанию Ангелы Меркель, должны были вернуться к себе на родину. И хотя иммигранты получали социальные пособия и имели возможность открыть собственный бизнес, в целом они ощущали отчужденность от остальной части общества. Забыть о своём происхождении им не давали в первую очередь сами европейские политики с правыми взглядами. В последние годы проблема этнических и религиозных меньшинств в Европе встала как никогда остро.

Хотелось бы думать, что европейцев беспокоят не только мигранты из мусульманских стран, но, судя по всему, происходящее в китайских и азиатских кварталах заботит их много меньше. Дело в том, что ранее малочисленные общины турок и арабов заметно выросли и в среднесрочной перспективе могут превратиться в реальную политическую силу. Европейцы не готовы к этому. Они не готовы к тому, что выходцы из мусульманских стран будут избираться в парламент или возглавлять муниципалитеты. Они не готовы расстаться с предрассудками относительно мусульман, их религиозных и культурных традиций, которые у них ассоциируются с отсталостью и терроризмом. Их недовольство и опасения подогреваются и ростом экстремистских настроений среди мусульман, и высоким уровнем преступности и необразованности среди иммигрантов. Обычно люди не задумываются о причинах таких явлений. Их заботит только личное благополучие и то, чтобы власти отгородили их от негативных последствий этого. Поэтому сегодня призывы ограничить права этнических и культурных меньшинств находят всё больше сторонников как среди европейских политиков, так и среди простых граждан.

— Означает ли отказ от идеи мультикультурализма однозначный переход к политике ассимиляции?

— Как вы понимаете, новая национальная политика в странах ЕС пока не приобрела отчётливые контуры. На сегодняшний день мы имеем лишь заявления ряда представителей европейского политического бомонда. На мой взгляд, нет ничего удивительного в том, что сегодня они ищут пути выхода из сложившейся ситуации. Из-за этого не следует впадать в истерию. Но, требуя от турок и арабов отказаться от их культурной самобытности, европейцы должны понимать, что им самим тоже придётся идти на уступки и позволить иммигрантам занять достойное место в обществе. На мой взгляд, пока предпосылок для подобного компромисса мало. И дело не только в опасениях коренного населения и росте националистических настроений. Современное демократическое государство как форма организации общества находится на пороге серьезных преобразований. Финансово-политическая элита сегодня настолько освобождена от ответственности за судьбы народов, что не желает расходовать большие средства на финансирование социальных программ, как это было лет двадцать тому назад. В таких условиях будущее Европы во многом зависит от того, готовы ли их политики и финансисты умерить свои аппетиты. В противном случае защитить европейскую демократию демократическими методами будет очень трудно.

— Какой, на ваш взгляд, будет реакция национальных меньшинств и их диаспор на политику ассимиляции?

— Многое зависит от того, что предложат эти самые общества иммигрантам и что потребуют у них взамен. Если европейцы откажутся от идеи европейского универсализма и пойдут по пути Соединённых Штатов, которые уже много десятилетий проводят в жизнь политику «плавильного котла», то, думается, серьезных проблем не будет. И в этом смысле очень важно, чтобы политики нашли в себе силы признать, что «старушка» Европа больше не может жить по прежним правилам и должна измениться. Это, с одной стороны, вызов времени, а с другой стороны — исторический шанс. Возможно, единственный шанс сохранить те ценности, которые сделали Европу такой привлекательной для миллиардов людей во всём мире. Если же идея интеграции иммигрантов в европейское сообщество не будет правильно воспринята и реализована, то в ближайшие десятилетия Старый свет ожидают серьезные этнорелигиозные конфликты.

— Вы намекаете на то, что некоренное население Европы растет быстрыми темпами, а коренное — заметно сокращается?

— Да, и причина этого не только в высоком уровне жизни европейцев, как это часто отмечают некоторые социологи. Главная причина в индивидуализме и гедонизме, которые размывают самые основы европейского общества. Христианская мораль, которая прежде цементировала западное общество, сегодня уступила место стремлению к удовольствиям и к росту личного благосостояния. Традиционный институт семьи в Европе вымирает. Быстро растет число тех, кто не желает заводить детей из-за того, что те могут помешать их карьерному росту или просто помешать им насладиться жизнью. И, принимая во внимание политику Запада в отношении религии в целом, я не думаю, что в ближайшее время эти тенденции изменятся или хотя бы ослабеют. Это обнажает один из самых больших изъянов современного западного общества, которое в духовном плане практически ничего не может предложить ни иммигрантам, ни своим согражданам. Отсюда карикатурные скандалы, запреты на строительство минаретов, на ношение паранджи в общественных местах и тому подобное.

В исламском мире секуляризация началась значительно позже, чем в Европе, и в силу целого ряда объективных и субъективных причин не затронула глубинные слои общественного сознания. Даже на постсоветском пространстве, где население несколько десятилетий находилось под прессингом атеистической пропаганды, мусульмане стремились соблюдать религиозные обычаи на семейно-бытовом уровне. Поэтому многие мигранты из мусульманских стран, вздохнув после тирании авторитарных режимов, не только сохраняют верность традициям, но и становятся ещё более религиозными, чем у себя на родине. Наряду с этим растёт и число коренных европейцев, которые, получив возможность познакомиться с исламом и с образом жизни мусульман, обращаются в эту религию. Вкупе все эти факторы способствуют увеличению удельного веса ислама в конфессиональной палитре европейских стран. В перспективе это обещает и превращение его в заметный фактор в общественно-политической жизни. У европейских политиков нет ни желания, ни опыта управления подобными процессами в родных стенах. И вполне естественно, что они пытаются помешать этому и сохранить свою идентичность.

— Как вы думаете, отразится ли изменение вектора национальной политики на взаимоотношениях Евросоюза с мусульманскими странами?

— Думается, основной посыл внешней политики ЕС останется неизменным. Они будут защищать собственные интересы и поддерживать демократические преобразования в исламском мире. Однако не исключаю, что определённые трения время от времени будут возникать. Помнится, в конце прошлого года во взаимоотношения Турции и Австрии назрел дипломатический скандал, вызванный заявлением турецкого посла о том, что австрийские власти создали турецкие гетто и всячески препятствуют интеграции мигрантов в общество. С другой стороны, отношения между Европой и исламским миром будут зависеть и от перемен, наметившихся в странах Северной Африки и Ближнего Востока. Заявления глав правительств Германии, Великобритании и Франции вполне можно рассматривать в данном ракурсе. Возможно, политические перемены в мусульманских странах способствуют оздоровлению их экономик, что в свою очередь приведёт к снижению уровня миграции в Европу. Возможно, политика культурной ассимиляции окажется эффективной и снизит рост социальной напряжённости в европейских странах. Либо произойдет обратное — растущий поток мигрантов лишь обострит существующие проблемы. Но всё это лишь вершина айсберга. Западная цивилизация, самая развитая в технологическом и военном отношении, переживает глубокий кризис духовности. Используя своё технологическое и экономическое превосходство, Запад навязывает остальному миру свои стандарты жизни и мировосприятия. Это вызывает ответную реакцию в развивающихся и отсталых странах, и в первую очередь в исламском мире. Вследствие этого технологическая пропасть между Западом и остальным миром дополняется пропастью культурной. Поэтому проблемы во взаимоотношениях между Западом и остальным миром не имеют чисто политического решения. Они лежат гораздо глубже и затрагивают социокультурные основы наших обществ. И чем быстрее политики поймут, что мир не может держаться на принципах расизма, сексизма и нравственной вседозволенности, чем быстрее они откажутся от двойных стандартов и осознают свою ответственность перед историей, тем легче будет распространить глобальное сознание — единственную альтернативу мировому хаосу.

Айгюн Агаева