Эксклюзивное интервью бакинскому журналу «Город», № 5 (10), 2009, с. 8-15
- В этом году Баку объявлен столицей исламской культуры. Как Вы считаете, почему именно наш город выбрали для проведения этого мероприятия?
- Как Вы знаете, решение об избрании Баку культурной столицей мусульманского мира было принято министрами культуры государств-членов ИСЕСКО в конце 2007 г. В последние годы внимание ОИК и ИСЕСКО всё чаще привлекают мусульманские республики бывшего Советского Союза. В 2007 г. столицей исламской культуры в азиатском регионе был объявлен Ташкент, в нынешнем году — Баку и Куала-Лумпур. Полагаю, такого рода шаги преследуют целью главным образом политическое и культурное сближение исламского мира. Вместе с тем это и признание вклада мусульманских народов в развитие мировой цивилизации, и пропаганда традиций, которые некогда обеспечивали политическое, культурное и интеллектуальное лидерство мусульманского мира. Однако выбор пал на Баку не только по этим причинам. За последние годы Азербайджан превратился в своеобразным культурный «мост» между Востоком и Западом. Опыт нашей страны по интеграции в европейское политическое пространство при сохранении национальных традиций представляет ценность для всего мусульманского мира. Неслучайно аналогичные культурные мероприятия в этом году проводятся и в столице Малайзии, которая за последние три десятилетия сумела доказать совместимость западных и базовых исламских ценностей.
- Но ведь западные ценности плохо приживаются в мусульманском мире…
- Культурное взаимовлияние народов — неизбежное следствие расширения и углубления политических и экономических связей. В той или иной форме этот процесс протекал во все времена. Но сегодня границы между цивилизациями настолько прозрачны, что культурные сдвиги оказываются весьма болезненными. Глобализация, о которой так часто говорят политики, носит не только политический и экономический характер. Она переходит в плоскость культуры, подмывая традиционные ценности, лежащие в основе общественного сознания. Вместе с тем она порождает и ответную защитную реакцию. Эта реакция может быть достаточно сильной и агрессивной.
Посмотрите, как популярна антизападная риторика в арабских странах, в Иране и в Пакистане. В то же время, на мой взгляд, реакция на глобализацию должна быть конструктивной. Это может быть поиск эффективных путей интеграции в мировую систему, использование новых возможностей для экономического и интеллектуального роста при сохранении традиционных механизмов регулирования общественных отношений. И учтите, что глобализация бросила вызов не только традиционным и трансформирующимся обществам, но всему человечеству. Она поставила под угрозу социальную самобытность человека как такового. Возьмём, к примеру, Интернет. Он, несомненно, открывает перед нами большие возможности. Но мы не должны забывать и о порождённых им угрозах. Это и виртуальная зависимость, и информационная перегрузка, и различные психосоматические расстройства. Виртуальные связи не удовлетворяют естественных потребностей и не компенсируют недостаток реального общения. А ведь ещё совсем недавно французский классик говорил, что единственная настоящая роскошь — это роскошь человеческого общения.
- Вы считаете, что построение информационного общества грозит нам потерей навыков нормального человеческого общения?
- В той или иной мере. Однако это не означает, что изменение форм культурной коммуникации перечёркивает все преимущества информационного общества. На примере Интернета видно, насколько важен конструктивный подход к оценке традиционных и модернистских ценностей. Для нас это особенно актуально, потому что голоса сторонников необузданной «вестернизации» становятся всё громче. Они умаляют значение культурных традиций, шаржируют исламскую угрозу, идеализируют западный образ жизни. А если присмотреться к ним внимательнее — они стыдятся самих себя, испытывают социальную дисфорию, получают наслаждение от присвоения чужих манер. Одним словом, в период великих преобразований нужно правильно расставить приоритеты, наметить цель и поступательно двигаться к ней. И если задача философов и культурологов заключается в прогнозировании возможных последствий культурных перемен, то задача политиков — создание правовой среды, обеспечивающей эволюционное развитие национальной культуры, сохранение жизненно важных для существования общества культурных параметров и безболезненную адаптацию к прогрессивным сдвигам. В нынешних условиях этот процесс неизбежен и необходим.
- Что же делает неизбежным наступление глобальной культуры? В чём Вы видите основные движущие силы глобализации?
- Интенсификация рыночных, финансовых, культурных связей — всё это объективные факторы, изменяющие лицо современного мира. Но процессы глобализации носят и субъективный характер. Американские политики не скрывают своего удовлетворения от того, что Вашингтон практически превратился в политическую столицу мира. Они устанавливают новые правила общежития, и они же извлекают из них пользу. Но для поддержания достигнутого уровня экономического и технологического процветания индустриально развитому Западу не хватает внутренних ресурсов. Он нуждается в постоянном притоке «извне» финансового и интеллектуального капитала, топливно-энергетических и иных ресурсов. Как этого добиться? Проще всего расшатать мировую систему, добиться политической и экономической нестабильности. Неслучайно в современной постмодернистской философии появились «теории управления хаосом», используемые для инициирования контролируемых конфликтов. Культурно-религиозная экспансия — один из способов воздействия на общества, «обречённые» на роль жертв и прислужников «золотого миллиарда». Но действительно ли мы обречены? Думаю, нет. С одной стороны, есть много примеров того, как после «исторических развилок» дальнейший ход истории определялся плохо контролируемыми факторами. С другой стороны, современные западные общества переживают, говоря языком немецкого философа Гарольда Бермана, «кризис целостности». Достигнув пика цивилизационного развития, они задаются вопросом: что же ожидает их впереди? Нечто подобное переживают люди, разменявшие шестой десяток лет, когда задумываются над смертью. Словом, будущее мира весьма туманно и наилучшие шансы на успех имеют те общества, в которых будут преодолены социальные противоречия и созданы условия для интеллектуального, экономического и духовного роста личности. Для решения этих задач необходимо уберечь общество от расслоения и поляризации. Если интересы и устремления национальной элиты сильно отличаются от интересов основной массы населения, то в обществе пропадает элемент доверия и оно начинает расслаиваться. Предотвратить отток пассионариев и интеллектуалов из такого общества очень трудно, а его судьба оказывается в руках циничных глобальных акторов.
- Вы отметили необходимость создания условий и для духовного роста. Вместе с тем года два назад Вы высказывались против религиозного воспитания в школах. За это время что-нибудь изменилось в Ваших взглядах?
- Нет, но речь и не шла о религиозном воспитании. Мы говорим о преждевременности преподавания в средних школах основ религии как таковой. Что же касается духовно-нравственного и патриотического воспитания, то оно должно начинаться с первых лет жизни ребёнка в семье, а затем продолжаться в яслях, детских садах, школах. Как мне думается, без этого нельзя добиться социальной сплочённости и построить сильное государство. Молодое поколение должно знать и почитать культурные, духовные традиции своего народа. Ведь традиции, в том числе религиозные, оказывают не меньшее влияние на национальное самосознание, чем язык и история. Почему сегодня так много говорят о религиозном просвещении в школах? Потому что наше общество открыто для зарубежных миссионеров, пропагандирующих нетрадиционные формы мироощущения. Эти идеи возникли в иной культурно-исторической среде и обладают высокой выживаемостью в обществах, где религия приобретает форму социального протеста. В некотором смысле их можно сравнить с сорняками, которые заглушают культурные растения. Они порождают сектантское мышление, социальные и бытовые конфликты. И мы согласны с тем, что для предотвращения их деструктивного влияния школьники должны получать определённые знания о религии. Но нельзя забывать, что духовное воспитание подростков должно проходить под чутким контролем специалистов, разбирающихся не только в религиозных заповедях, но и в особенностях подростковой психологии. На сегодняшний день в Азербайджане нет достаточного числа квалифицированных кадров в этой области. Кроме того, в религиозной сфере мы имеем целый ряд неразрешённых проблем, которые представляются нам не менее актуальными, чем преподавание религии в школе. Религиозным общинам страны ещё предстоит доказать, что они способны стать полноценными организациями гражданского общества и участвовать в процессе национального строительства.
- Кстати, Вы не считаете, что обучение религии в светских учебных заведениях противоречит принципу отделения религии от государства?
- Этого мнения придерживаются некоторые чиновники. Однако действующий Закон «О свободе вероисповедания» допускает включение теологических и религиозно-философских дисциплин в программы государственных образовательных учреждений, в том числе средних школ. Проблема в том, что принцип отделения государства от религии до сих пор не получил чёткого истолкования. Между тем для развития государственно-конфессиональных отношений нужно ясно представлять, что подразумевается под религиозностью и что под светскостью, где границы между этими понятиями и как они влияют друг на друга. В нашем понимании светское государство неправильно отождествлять с государством атеистическим, безбожным. Современное демократическое государство гарантирует свободу вероисповедания. Это значит, что каждый гражданин, независимо от его конфессиональной принадлежности, может в полной мере пользоваться правом на образование, на труд, на свободное перемещение и т. д. Светскость также не означает, что государство не несёт ответственности за духовное здоровье нации. А это значит, что оно может принимать участие в организации религиозного просвещения, оказывать поддержку религиозным общинам. Такое видения вопроса основывается на опыте целого ряда европейских государств.
- Вы можете назвать эти государства?
- Возьмём хотя бы Германию, в которой религия тоже отделена от государства. Но это не мешает властям федеральных земель взимать с граждан церковный налог. Право религиозных общин на обложение налогом своих прихожан закреплено в Конституции страны. Правда, им пользуются не все общины, а лишь некоторые, в том числе евангельские земельные церкви, римско-католические епископаты, еврейские общины. Практика прямого или непрямого государственного финансирования религиозных объединений применяется в Норвегии, Швеции, Австрии, Бельгии, Люксембурге, Дании. Этот список можно продолжить. В ряде светских государств функционирует институт военных капелланов. Сюда относятся Франция, Дания, США. Перспективы появления сержантов в рясах в воинских частях обсуждаются и в России.
В конце прошлого года Минобороны Украины подписало с представителями ряда конфессий меморандум о подготовке к созданию института капелланов в украинской армии. Всё это не противоречит светской государственности. Более того, во многих западных государствах существуют государственные религии. В Англии это Англиканская церковь, в Шотландии — Пресвитерианская церковь, в Норвегии, Дании и Исландии — Евангелическая Лютеранская церковь и т. д. В европейских обществах церковь является ядром гражданского общества. Оставаясь в стороне от перипетий политической борьбы, она даёт моральную оценку тем или иным событиям, влияет на общественное мнение. На Западе возможности религии используются весьма эффективно. Думается, и в Азербайджане можно найти применение позитивному потенциалу ислама, ведь наш народ сохранял верность его идеалам даже в эпоху воинствующего атеизма.
- И появление Вашего перевода Корана на русский язык — ещё одно тому подтверждение. В этой связи позвольте спросить, что побудило Вас обратиться к переводу нашей священной книги? Ведь, насколько мне известно, в России существует более десятка переводов Корана.
- Ну если быть точнее, то уже восемнадцать полных переводов Корана. Вообще традиция перевода Корана на русский язык восходит к эпохе Петра Великого, когда у имперских чиновников появился практический интерес к восточным языкам. За минувшие почти три столетия российское корановедение достигло ощутимых успехов. Несмотря на это, в 90-х годах на русском языке не было ни одного фундаментального толкования Священного Корана. Были фрагментарные востоковедческие комментарии, в том числе И. Ю. Крачковского и М.-Н. О. Османова. Но работ, соответствующих канонам мусульманской экзегетики, не было. Для устранения этого пробела мы приступили к переводу тафсира известного мусульманского богослова Абдаррахмана ас-Саади, который написан простым языком и не перегружен схоластическими выкладками.
Проанализировав доступные нам переводы Корана, мы пришли к выводу, что ни один из них не соответствовал комментариям ас-Саади в полной мере. И дело не только в том, что в предыдущих переводах были неточности. Главная причина — в особенностях сакрального текста, допускающего разные истолкования. Тем не менее, мы не сразу решились начать работу над собственным переводом Корана. Поначалу мы опирались на перевод, выполненный дагестанским востоковедом, профессором Магомедом-Нури Османовым. На наш взгляд, это один из лучших переводов, и он, бесспорно, представляет большую научную ценность. Кстати, в прошлом году вышло в свет его третье, переработанное и дополненное издание. По мере углубления в коранические смыслы осознание необходимости в новом переводе Корана крепчало, и нам удалось выработать новый методологический подход. Его основные принципы изложены в моей монографии «На пути к Корану», которая была впервые издана в 2003 году в Баку, а потом неоднократно переиздавалась в России и в Казахстане. В настоящее время мы совместно с нашими российскими коллегами работаем над подготовкой нового издания нашего перевода Корана. Я благодарен всем тем, кто на протяжении нескольких лет присылал нам свои вопросы, замечания, пожелания. И я искренне рад, что новое издание — результат продолжительных обсуждений, в которых принимали участие и специалисты по корановедению, и филологи, и простые читатели.
- А не легче ли научить людей, исповедующих ислам, арабскому языку, чтобы избежать неточностей при переводах?
- Это было бы замечательно, но всё равно останутся люди, которые не владеют арабским языком и могут познакомиться со священным писанием только через его переводы. Кроме того, сегодня интерес к арабскому языку в Азербайджане и на постсоветском пространстве невелик, ведь арабский язык уже давно не играет роль проводника науки и культуры. Знание его обязательно для мусульманских теологов и исламоведов, желательно для представителей мусульманского духовенства. Но требовать от всех мусульман изучить арабский язык, на наш взгляд, неправильно. Современная молодёжь стремится овладеть английским языком, чтобы получить доступ к богатейшим информационным ресурсам. И это нормально. Полагаю, современная языковая политика в Азербайджане должна предполагать и развитие азербайджанского языка как нациообразующего фактора, и популяризацию английского языка как средства интеграции в мировое экономическое и образовательное пространство, и поддержание русского языка, на котором свободно общается значительная часть населения. При этом значение русского языка не следует недооценивать. Я говорю не только о стратегическом партнёрстве с Россией или об экономических и культурных связях, которые исторически сложились между народами Азербайджана и России. Подойдите к этому вопросу более прагматично: нужны десятилетия, чтобы азербайджанцы в массе своей овладели английским языком так же хорошо, как они владеют русским. Сравните хотя бы некоторые показатели. С Россией у Азербайджана безвизовый режим, а чего стоит получить визу в европейские страны или в США? Наши книжные магазины переполнены литературой на русском языке, которая даже с большой маржей остаётся вполне доступной для читателя. И попробуйте приобрести аналогичную книгу на английском языке — она вам обойдётся втридорога. Одним словом, на наш взгляд, поддержание русского языка необходимо для того, чтобы азербайджанское общество оставалось открытым и не теряло своего коммуникативного потенциала.
- Эльмир, Вы свободно рассуждаете о политике, социологии, пишите труды по философии и геополитике. Вместе с тем Вы медик по образованию. Что же повлияло на Ваше решение столь резко изменить жизнь и стать религиоведом?
- Пожалуй, это был интерес к арабскому языку и Корану. Он появился ещё в студенческие годы. В середине 90-х я познакомился с замечательным арабистом и исламоведом Амиршахом Амирахмедовым, который переводил Коран с арабского на азербайджанский язык. К великому сожалению, он покинул наш бренный мир в прошлом году. Общение с ним позволило не только овладеть навыками перевода религиозно-философских текстов, но и погрузиться в огромный цивилизационный пласт в нашей национальной культуре. По мере познания этого таинственного мира, неразрывно связанного с нашим настоящим, я испытывал к нему всё большее тяготение, противостоять которому не было ни сил, ни желания.
- Коран в Вашем переводе можно приобрести в Баку?
- Наш перевод Корана был официально издан в четырёх странах. В Азербайджане — с разрешения Государственного комитета по работе с религиозными образованиями, в Казахстане — при поддержке Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, в России — с благословения председателя Совета муфтиев России, шейха Равиля Гайнутдина, в Саудовской Аравии — с разрешения Министерства исламских дел. Значительная часть этих тиражей была роздана совершенно бесплатно. Приобрести его можно во многих странах и, конечно же, в книжных магазинах нашего города. При желании ознакомиться с нашими публикациями можно и в Интернете. В on-line магазинах можно заказать и наши книжные новинки, периодически появляющиеся в Москве и в Казани.
- Каков на сегодняшний день интерес к исламу в России?
- Ислам там воспринимается как многоуровневое явление. Это и духовный стержень традиционной культуры ряда коренных народов страны, а общая численность мусульман в России составляет около 20 млн. человек. Это и геополитический фактор, оказывающий влияние на внешнюю политику страны. Неслучайно в последние годы российские власти предпринимают попытки расширить сотрудничество с мусульманскими странами и в политической, и в экономической сфере. И хотя на нынешнем этапе шаги в этом направлении обусловлены конъюнктурными соображениями, думается, что в перспективе сближение России с мусульманским миром окажется обоюдополезным. Что же касается отношения к исламу в обществе, то оно, естественно, остаётся неоднозначным. Всё ещё свежи воспоминания о терактах в Москве, в Беслане, в других городах России. Продолжает литься кровь на Северном Кавказе. Прибавьте сюда деятельность радикально настроенных клерикалов, видящих в исламе угрозу гегемонии православия, и прозападных масс-медиа, хронически озабоченных «отсталостью» мусульман, и вы поймёте, насколько трудно среднестатистическому россиянину объективно относиться к исламу. Но, несмотря ни на что, мусульмане России решают стоящие перед ними задачи, активно выражают свою гражданскую позицию и не довольствуются статусом «терпимого меньшинства». Имея за спиной богатый опыт сосуществования с представителями другой культуры, мусульманские интеллектуалы России открыты к диалогу и задают тон остальному мусульманскому миру. Их идейные изыскания можно сравнить с опытом татарских реформаторов XIX — начала XX веков. Полагаю, именно открытость российских мусульман и их ориентированность на прогресс в значительной степени обусловливает интерес к исламу и исламским ценностям.
- Вы часто говорите об исламских ценностях. Они чем-то отличаются от ценностей других мировых религий?
- Этические аспекты небесных религий имеют много общего, но между ними можно найти и определённые различия. Возьмём, к примеру, отношение к полигинии или к употреблению алкогольных напитков. Полигиния была разрешена в древнем Израиле, причём носила неограниченный характер. Приблизительно в начале XI века известный талмудист рабби Гершом бен Йехуда ввёл ряд религиозных запретов, в том числе запрет на многожёнство. Христианство не только запрещает полигинию, но и занимает крайне жёсткую позицию по отношению к разводам. Ислам же при определённых условиях допускает ограниченное многожёнство. Что касается алкогольных напитков, то христианство и иудаизм запрещают употребление их в больших количествах. Между тем Коран категорически запрещает употребление опьяняющих напитков, разъясняя их разлагающее воздействие на душу, на личность и на общество.
- А есть серьезные разногласия, которые могли бы помешать межкультурному диалогу?
- Полагаю, в нынешних условиях различия между религиями, напротив, подталкивают сознательных верующих к диалогу. Мы, мусульмане, стремимся к налаживанию межцивилизационных мостов уже потому, что Священный Коран объявляет существующие между народами и культурами различия частью божественного замысла. «О люди, — говорится в Коране. — Поистине, Мы создали вас из мужчины и женщины и сделали вас народами и племенами, чтобы вы узнавали друг друга». Иными словами, ислам призывает к диалогу и сближению с другими народами, но при сохранении своей самобытности и идентичности.
- И, естественно, что этот процесс не должен носить агрессивного характера…
- В вопросах веры нет принуждения. Ислам не приемлет насильственного обращения в религию. Каждый должен сделать свой осознанный выбор, за который непременно придётся держать ответ в Судный день. Истина — от Всевышнего Господа. Кто хочет, пусть верует, а кто не хочет, пусть не верует. Но знайте, что для несправедливых грешников приготовлен ад. Примерно так можно перевести коранический аят из суры «Пещера».
- Означает ли это, что ислам признаёт за человеком свободу выбора? Существует расхожее мнение, что ислам — фаталистическая религия.
- Как Вы понимаете, для выяснения истины лучше обратиться к первоисточникам, а не к досужим вымыслам. В исламе существует концепция божественного предопределения. Однако она не отменяет свободы человеческой воли. В противном случае похвала в адрес праведников была бы бессмысленной, а наказание грешников было бы несправедливостью. К сожалению, даже в наш век информационной революции многие люди остаются в плену предрассудков относительно мусульманской веры. До сих пор живут мифы о насильственном распространении ислама, об униженном положении мусульманской женщины, о лютой ненависти мусульман к иноверцам. В Западной Европе и в России первые попытки развеять некоторые из этих мифов были предприняты такими видными просветителями XIX века, как Томас Карлейль и Владимир Соловьёв. И хотя в их взглядах превалирует снисходительное отношение к исламу, даже такая позиция в те времена требовала большого мужества. Сегодня положение изменилось, и мусульмане имеют возможность самостоятельно открыто говорить о своей религии, пропагандировать свои духовные идеалы и ценности.
- Используют ли лидеры мировых религий нынешнюю ситуацию для того, чтобы сесть за стол переговоров? И строится ли межрелигиозный диалог на основе равенства и взаимного уважения?
- Безусловно, диалог может строиться исключительно на паритетной основе. Коран подчёркивает важность этого принципа и велит мусульманам призвать людей писания к слову равному для нас и для них. Мы говорим не только о прозелитизме, который, безусловно, занимает особое место во взаимоотношениях последователей разных религий. Важная цель диалога — достижение взаимопонимания и взаимного уважения, выработка норм человеческого общежития, объединение усилий для решения глобальных проблем, с которыми столкнулась мировая цивилизация. Именно эти вопросы поднимаются на межрелигиозных саммитах, где мусульман нашей страны обычно представляет шейхульислам А. Пашазаде. Большого прорыва в межконфессиональных отношениях удалось достичь при прежнем главе Римско-католической церкви папе Иоанне Павле II. К сожалению, новый блюститель католического престола занимает менее гибкую позицию в таких вопросах. Но хочется верить, что его неосторожные заявления не спровоцируют очередной виток напряжённости во взаимоотношениях между Западом и мусульманским миром. В любом случае, судьба диалога зависит не столько от степени доктринальных различий, сколько от наличия доброй воли и здравого смысла у самих людей.
- Не тормозят ли внутренние противоречия в религиях процесс диалога?
- Разделение на течения — удел всех мировых религий, и пытаться устранить существующие между ними противоречия практически бесполезно. Гораздо важнее поднимать уровень религиозной культуры и воспитывать в людях терпимость к инакомыслию. Думается, этот процесс должен проходить параллельно с развитием межцивилизационного диалога в целом.
- А уровень веротерпимости в Азербайджане Вас удовлетворяет?
- Вполне. Кавказ часто называют колыбелью древних цивилизаций, и неудивительно, что здесь легко уживаются многочисленные народности, принадлежащие к разным культурам и исповедующие разные религии. Но следует помнить, что толерантность является добродетелью лишь тогда, когда люди уважительно относятся к чужим традициям, зная и оберегая свои собственные. Иными словами, поддержание атмосферы толерантности предполагает непрерывную просветительскую работу среди населения, пропаганду национальных культурных традиций, нашей истории и религии. Очень важно, чтобы терпимость носила сознательный характер, а не выливалась в космополитизм, граничащий с безразличием и равнодушием. В Азербайджане традиции веротерпимости возникли не на пустом месте. На протяжении многих веков их духовным источником был ислам. Справедливому и уважительному уважению к людям, независимо от их религиозной принадлежности, обучали в мечетях и в медресе. Благодаря этому в тени азербайджанских минаретов находили приют евреи, армяне, лютеране, молокане. В современном обществе мечети и церкви уже не выполняют прежних функций, но люди так и не придумали других институтов, в которых учат любить ближнего и уважать соседа.
- Культура веротерпимости вырастает из религиозной культуры…
- И польза религиозной культуры не ограничивается этим. Она прививает нам осознание человеческого достоинства и помогает видеть в каждом человеке прежде всего личность. Иными словами, религиозная культура играет важную роль в сохранении и приумножении человеческого капитала. А это — самое большое богатство во все времена. Вот почему мы стремимся к тому, чтобы уважение прав человека было не только приоритетом в политике государства, но и основой общественных отношений. Всем нам необходимо научиться пользоваться своими правами и уважать права других, желать нашим согражданам то, что мы желаем самим себе, жертвовать собственными амбициями ради общественного блага. Только так можно сохранить культурное ядро нации и построить сильное государство, с интересами которого будут считаться во всём мире. И путь к этому лежит через обращение к нашим духовным корням, через воспитание самих себя и своих детей в духе уважения к нашим традициям.
Лейла Абдулина
