Исходя из тезиса о том, что сейчас в мире происходит Трансформация Проектов, можно утверждать, что на охваченных ей территориях также происходит и смена систем управления. Причём не только по таким формальным признакам, как кадровые перестановки, изменение статуса субъектов права или административная реформа. Нет, все гораздо глубже: происходит смена управленческих концепций, кардинально меняется набор базовых понятий, смыслов и точек опоры.

Новая система управления сменяет старую.

Впрочем разделение систем по временному критерию не совсем верно. И не потому, что эти системы не следуют друг за другом, это именно так, а потому что на самом деле та система, которая существует сейчас и которую можно назвать «старой», как раз и есть новая. Это один из парадоксов нашего времени, для которого характерна тотальная подмена понятий. Принцип, озвученный Оруэллом в его блестящем романе-антиутопии «1984», что является, по сути, инструкцией по построению современного общества, основанного на великой смысловой триаде: War is Peace, Freedom is Slavery, Ignorance is Strength, что означает «война — это мир, свобода — это рабство, а невежество — это прочность».

Всё перевёрнуто с ног на голову, вывернуто наизнанку. И этот принцип успешно реализован в самых разных отраслях современного человеческого бытия. Например, есть такое выражение «традиционная медицина», которая в действительности является не традиционной, а современной, то есть модернистской. То же самое с системами управления. Но вопросами новояза и подмены понятий займёмся в другой раз, сейчас же я буду использовать термины «старая» и «новая» системы управления в современном, привычном для нас смысле.

Чем же отличаются системы управления?

С. Н. Паркинсон в своих «Законах Паркинсона» выводил, что при сильном короле сильны придворные, а при слабом — вельможи. В принципе это верно, но всё-таки надо смотреть шире и говорить о централизованной и децентрализованной системах. То есть современная система, основанная на примате государства над личностью, превосходстве чиновников над олигархами, — это централизованная система, и на смену ей грядет новая, децентрализованная.

Но если мы углубимся в историю, то увидим, что то, что я называю новой системой управления, по сути, является старой системой. Это то, что применяли англичане всю свою историю, то, что вынуждены были применять любые колониальные империи во взаимоотношениях с колониями, образовывая некий союз группировок, объединённых определённой договорённостью. Причём группировки были совершенно разные: олигархические, аристократические, религиозные, церковные. Это был симбиоз, хотя каждая из них преследовала исключительно свои цели.

Частью этой системы была цеховая форма разного рода ремесленных объединений, т. е. профессиональных союзов. Был цех кожевников, цех каменщиков и т. п., которые обладали так называемыми «тайнами», а на самом деле — обычными профессиональными умениями, что передавались из поколения в поколение. Эти объединения использовались союзами высшего уровня. Например, из цеха каменщиков, строителей, которые знали правила расчёта фундаментов, стен, перекрытий и в результате могли что-то построить, в отличие от других людей, сделали франкмасонов, «вольных каменщиков», и это всего лишь один, пусть и яркий, пример функционирования децентрализованной системы управления.

Всё изменилось в момент зарождения Западного Проекта, когда модернисты внедрили новую структуру, которая и действует, с разной степенью эффективности, по сей день. Эта структура управления опиралась на другие принципы, в первую очередь на приоритет национальных государств над общественными объединениями и национального чиновничества над клановыми структурами. Именно тогда была выстроена та система управления, которую мы видим сейчас.

Естественно, она развивалась поэтапно. Новое всегда внедрять не просто. Например, возможно ли было в XVIII веке управлять всеми территориями в режиме онлайн, что является обязательным условием существования национального государства как такового? Нет, конечно. Многие административно-территориальные единицы, как, например, заморские колонии, были, по сути, отдельными государствами под формальным патронатом испанской, британской или французской короны.

Представьте себе, что король Испании озаботился проведением неких решительных мероприятий в подвластной ему части Центральной Америки. Его Католическое Величество пишет письмо с указаниями, скажем, вице-королю Мексики и вручает его своему посланнику. Гонец незамедлительно одевает шляпу с плюмажем, поправляет брабантские кружева на рукавах, после чего садится на корабль и отправляется в путь, который со всеми сборами и подготовкой занимает от четырёх до пяти месяцев. Получив письмо из рук изрядно похудевшего гонца, вице-король, как и положено, пропускает его через все бюрократические каналы, тщательно готовит ответ и месяца через три отправляет его кораблем обратно в Испанию. Если этот корабль не потопили пираты, не застал тайфун и гонец благополучно добрался до Мадрида, получается, что король Испании получает ответ примерно через год. И что он там обнаруживает? После всех обязательных славословий такую фразу: «Для наилучшего исполнения приказа прошу разъяснить пункт 5 в части применения параграфа 8». И подобный обмен любезностями мог продолжаться десятилетиями!

Но всё изменилось после того, как был внедрён телеграф. Апофеозом этого процесса стала прокладка трансатлантического телеграфного кабеля. 16 августа 1858 года королева Великобритании Виктория и президент США Джеймс Бьюкенен обменялись поздравительными телеграммами. Сейчас об этом многие не знают, но это было одно из ярчайших событий в истории человеческой цивилизации, в уровень с открытием электричества и внедрением его в жизнь. Мы настолько привыкли к тем средствам связи, которые есть у нас, что забываем, как оно было раньше. Не такой уж далёкий от нас Александр Дюма в своём романе «Граф Монте-Кристо» описывает ту ситуацию. Это была страшнейшая, тяжелейшая система знаков. Жуткое разнообразие недоинформационных систем, которые были махом перекрыты телеграфом. Необъятные просторы Российской империи и Североамериканских штатов стали опутываться сетью телеграфных проводов, что развивалась параллельно с железными дорогами, в 1870 году была установлена телеграфная линия Лондон-Бомбей и далее, далее, далее. Процесс был уже необратим. Централизованная система управления стала возможной, и весь мир был разделён между национальными государствами.

Естественно, всё это сопровождалось рядом страшнейших войн, когда были уничтожены рудименты прежней системы, в первую очередь Британской империи. Почему я говорю про Британию, как про отдельную страну в этой парадигме. Она была гегемоном Западного Проекта, великой империей, над которой никогда не заходило солнце, и тем не менее весь чиновничий аппарат Великобритании уступал одной Ост-Индской кампании. Британия прошлого — это куча закрытых клубов, таких как собственно королевская семья, аристократические рода, англиканская церковь и т. д. Все эти силы были самостоятельными и до поры до времени чиновничий аппарат был у них в услужении. Всё изменилось не так давно, в конце ХIХ — начале ХХ века, о чём и писал Паркинсон.

Но путь с вершины — только вниз, и мы видим, как на наших глазах под видом «новой» возвращается децентрализованная система управления. Это система группировок, система кланов, система корпораций. Новые группировки, новые Ост-Индские кампании — это современные корпорации. Сейчас всё завязано на них, и транснациональные спруты выходят на новый уровень, потому что они гораздо более эффективны, чем национальные государства, отстроенные по «старым» принципам.

Государства несут колоссальные непроизводительные расходы, на них висит множество обязательств: поддержка малоимущих, борьба за мир во всём мире, различные программы защиты окружающей среды, борьба с ВИЧ и прочие странные вещи. Корпорации избавлены от такой нагрузки, они несут ответственность только перед своими акционерами, всё остальное их не заботит. Поэтому каждый доллар, каждый фунт в бюджете корпорации стоит ста, а то и тысячи таких же денежных единиц в бюджете национального государства. Исходя из такого соотношения, какое из существующих государств по своему финансовому благополучию может сравниться с той же Royal Dutch Shell?

Поэтому нужно понимать, что на сегодняшний день в мире осталось лишь два национальных государства, все остальные уже захвачены и поделены между корпорациями, кланами и группировками влияния. Это — США и КНДР. Почему? Об этом поговорим во второй части.

Продолжение: Часть 1. Обо что споткнётся Америка?, Часть 2. Во власти корпораций