В последние годы проблема переводов Корана вышла за рамки чисто академических дискуссий и активно обсуждается в обществе. Муссируются слухи о тенденциозности и вольностях отдельных авторов, некоторые консервативные имамы и вовсе запрещают переводить Коран на другие языки. На фоне этих дискуссий остаются незамеченными огромные усилия, которые прилагаются для подготовки и публикации этих самых переводов. О трудностях и перспективах коранического книгоиздания ЭМ побеседовал с директором недавно основанного издательства «Quran nəşrləri», доктором философии Расимом Музаффарли.
— Расим-бей, как возникла идея создания подобного специализированного издательства? Откуда такой интерес к коранической тематике?
— Идея осуществить издание Корана, точнее перевода Корана на азербайджанский язык, впервые посетила меня в 2002 году. Тогда я считал себя неготовым к воплощению этого замысла. Но в конце 2011 года я поделился этой идеей с покойным академиком Бекиром Набиевым, который был тестем моего брата. В тот период мне довелось часто встречаться с ним, потому что мы готовили к изданию его последнюю книгу, посвященную жизнедеятельности Узеира Гаджибейли. Бекир-муаллим был человеком религиозным, хоть и не показывал этого, отправлял молитву, отлично владел арабским и персидским языками. В 1930-х годах его отца расстреляли за религиозность, а семью сослали из Габалы в Агдаш. В те времена исповедовать ислам и поддерживать традиции азербайджанского народа было непросто. Мой дед скрывал свою религиозность даже от своих внуков, и только после его смерти в 1973 году я узнал, что он ежедневно совершал пятикратную молитву. Одним словом, Бекир-муаллим отнёсся к моей идее с большим интересом и вселил в меня уверенность в том, что нужно браться за эту полезную и столь необходимую работу.
— Тогда вы уже занимались издательской деятельностью. В каком издательстве?
— В 2010 году судьба привела меня в Открытое Акционерное Общество «Şərq-Qərb» (Восток-Запад). Теперь многие называют его издательским домом, но поначалу в составе ОАО была только типография. Мы основали одноимённый издательский дом и за несколько лет сумели превратить это имя в бренд. Любопытно, что хотя мой отец был экономистом, он почти всю жизнь писал статьи на экономические темы и много лет проработал в издательстве. Поэтому для меня занятие издательской деятельностью было чем-то знаковым. Я ведь окончил философский факультет Московского Государственного Университета, защитил кандидатскую диссертацию, работал доцентом кафедры социальных наук. После распада Советского Союза занялся бизнесом, стал учредителем некоторых фирм и совладельцем банка. Мало что предвещало, что я когда-нибудь пойду по стопам моего отца.
— А что изменилось потом? Что произошло?
— В 2002 году я попал в тяжелую аварию. Врачи ввели мне препарат, но что-то пошло не так. Сердце остановилось, а душа на некоторое время отделилась от тела. Вы наверняка слышали истории тех, кто пережил клиническую смерть. Кому-то они кажутся неправдоподобными, кому-то забавными. Когда я пришел в себя, моей первой просьбой было: «Принесите мне Коран». Это была подсознательная просьба. У меня не было времени проанализировать все произошедшее со мной. Сделать это непросто даже сегодня. Но главный вывод, к которому я пришёл, — это осознание того, что у этой жизни будет продолжение.
— То есть издание Корана — это своего рода поиск самого себя?
— Можно сказать и так. Но есть и чисто профессиональный интерес. За годы работы в издательском доме я имел возможность внимательно ознакомиться с целым рядом изданий Корана на арабском языке и в переводе. Не владея арабским языком, я не смею судить о точности перевода. Тем не менее бросались в глаза полиграфические небрежности, типографские упущения, ошибки технического редактирования, стилистические ошибки. Я вообще педантично отношусь к своей работе и не терплю небрежности, особенно если речь идет о Священном Писании.
— У вас уже есть опыт издания переводов Корана?
— Издание Корана не входило в тематический план нашего издательского дома. Но мы издавали переводы Корана на азербайджанский и русский языки с готовых оригинал-макетов, не имея возможности полноценно участвовать в подготовке текста или художественном оформлении книг. А тем временем рождались новые идеи. Так, в 2012 году при содействии Фонда Гейдара Алиева мы осуществили издание двух сборников стихотворений Имадеддина Насими, переведенных на немецкий язык. Благодаря тогдашнему председателю ОАО «Şərq-Qərb» Абдулле Бадирхану я познакомился с известным востоковедом, переводчиком стихотворений Насими на немецкий язык Михаэлем Гессом. Иллюстрации на обложку этих книг содержали традиционные мотивы: девушка с длинными волосами, прикрывающими лицо, сидящая на берегу реки; соловей, сидящий на ветке, на фоне седых гор. Разглядывая рисунки, наш немецкий коллега сказал: «Расим, наверное, вам никто не говорил, что в Европе такие иллюстрации считаются признаком отсталости. Для вас соловей на ветке — это символ природы, а в Европе это — символ средневекового Востока». Внимательно изучив обложки книг немецких классиков, мы решили разработать более современный дизайн для книг Насими. Примерно также обстоят дела с оформлением изданий переводов Корана. Меняются цвета обложек, некоторые узоры, но концепция дизайна практически не меняется. Во многих изданиях переводов Корана традиционно используются те же узоры, что и в иллюстрациях многих других книг и даже на коврах.
— А чем Вы предлагаете заменить традиционный исламский орнамент?
— Идея заключается в обращении к самому Корану. Известно, что многие пророки показывали материальные чудеса, а величайшее чудо Пророка Мухаммада заключалось в Слове Божьем. Поэтому мы решили использовать росписи из слов. Сама по себе идея не новая, но при оформлении изданий Корана такой орнамент практически не используется. Мы создали узоры из слов, исходя из того, что наряжать издание словом логичнее, чем растительным или геометрическим орнаментом. Кроме того, мы открыты для использования современных графических решений и полиграфических технологий для того, чтобы сделать книгу максимально удобной в пользовании. У современного читателя невероятно высокие требования, и поэтому каждую деталь нужно продумывать до мелочей.
— Какой из переводов Корана Вы собираетесь издать в первую очередь?
— На данном этапе это не принципиально. Нашу первоочередную задачу мы видим, прежде всего, в разработке единых издательских стандартов и примерных издательских шаблонов. Мы стремимся, объединив усилия специалистов, в том числе привлеченных из-за рубежа, разработать перечень стандартных редакционных и полиграфических требований к изданиям переводов Корана. Эти стандарты будут охватывать верстку текста перевода, составление оглавления, титульных и технических страниц, элементов дизайна и т. п. В зависимости от типа и языка изданий могут быть несколько перечней стандартов и соответствующих шаблонов, после обсуждения и утверждения которых можно будет издавать разные переводы в рамках стандартных шаблонов. А это в свою очередь позволит читателям, в том числе специалистам, легко сравнивать существующие переводы Корана, причем как на азербайджанский, так и на другие языки.
— Казалось бы, при существующем сегодня количестве переводов Корана понять смысл Священной Книги должно быть несложно. Однако на деле это совсем не так. С чем это связано?
— Не будучи теологом и переводчиком, я могу говорить только как социолог и издатель, а также как человек с определенным жизненным опытом. На мой взгляд, проблема заключается не столько в подаче информации, сколько в восприятии её. В последнее время я чаще стал обращать внимание на публикации на исламскую тему в социальных сетях и на комментарии пользователей. Результаты неутешительны, потому что даже мусульмане в большинстве своем несведущи в исламе и в Коране, причём в ещё большей степени, чем я себе представлял. Полагаю, это связано, прежде всего, с общим низким уровнем образования и культуры.
С другой стороны, сегодня говорящих о Коране намного больше, чем читающих его. А ведь первое слово было не «говори», а «читай». Общение с Богом без посредников, как основа ислама, не работает должным образом; люди слушают других больше, чем сами общаются с Богом посредством индивидуального чтения Корана. А эти другие, толкующие Коран, порой имеют свои корыстные или даже политические интересы. Мусульманин, не читающий Коран и не размышляющий над ним, лишает себя удовольствия личного общения с Творцом и индивидуального восприятия коранических смыслов.
— Вы полагаете, что среднестатистический читатель может постичь коранические смыслы самостоятельно, без помощи наставника или без обращения к авторитетным толкованиям?
— Знаете, иногда встречаются люди, которые не могут даже толком сформулировать свои просьбы к Господу. Обобщать способности людей было бы неправильно. Тем более что человечество не доросло до полного восприятия некоторых смыслов Корана, а некоторые аяты и вовсе останутся нераскрытыми до конца времён. Да, для понимания арабского текста и переводов нужно и хадисы читать, и имамов слушать, но не это главное. Единственный бесспорный источник мировосприятия, морали и поведения мусульман — это Коран. Путь мусульманского мира от толкований Корана до социализации Ислама пройден. Суть важнее формальностей, и благо человека важнее условностей общества. Как в издательском деле, так и в целом в социальной жизни пора обратиться к сути Корана и коранической логике. Ведь никто не укажет нам верного пути лучше, чем сам Всевышний.
— Хорошо, если человек ощущает, что он ведом свыше. Но ведь при чтении переводов Корана возникают и вопросы и даже сомнения. В том числе о точности того или иного переведённого фрагмента.
— Конечно, и с переводами имеются проблемы, как объективного, так и субъективного характера. Общеизвестно, что Священным Кораном можно назвать только оригинал на арабском языке, так как ни один перевод не может передать до конца глубину и многогранность оригинального текста с учётом всех нюансов и тонкостей. Более того, в переводе невозможно передать не только красоту и неподражаемость Корана, но и его ассоциативность и знаменательность. Эти проблемы объективны, и поэтому переводы Корана считаются переложением смыслов Корана на другом языке и называются «смысловым переводом» или «переводом с комментариями».
Но есть и субъективные проблемы. Мы уже говорили о необходимости разработки и утверждения единых издательских стандартов для переводческих изданий. Их отсутствие — это первая проблема. Другой важный вопрос, негативно влияющий на качество переводов, — это ограниченность финансовых, организационных и людских ресурсов, без которых достижение эффективных результатов может растянуться на десятилетия. Даже самые гениальные переводчики сами по себе не могут обеспечить организацию редакционно-издательского процесса и выход качественной издательской продукции. Для этого требуется привлечение высококвалифицированных, а значит и высокооплачиваемых специалистов: редакторов, консультантов, экспертов. Все эти обстоятельства влияют на качество издаваемых переводов.
— Будут ли оправданы такие инвестиции в нынешних условиях, когда интерес к бумажной книге стремительно падает?
— Наверное, каждый просто должен хорошо делать свою работу, а покупатель найдётся. Сегодня перед нами стоит задача сделать кораническую литературу доступной, удобной, современной и привлекательной. Разумеется, мы рассчитываем прежде всего издавать книги высокого качества, которое определяется и качеством текста, и функциональностью служебного аппарата, и полиграфическими параметрами.
В то же время мы не хотим ограничиваться только традиционной продукцией и намерены участвовать в разработке и обслуживании коранических ресурсов Интернета. Кроме того, нужно думать о подготовке изданий Корана с учетом целевой аудитории. Речь идет не только о подарочных, сувенирных или карманных изданиях. Нужно готовить издания для детей, для людей с ограниченными возможностями, аудио и мультимедийные издания.
Если мы хотим развиваться всесторонне, то просто обязаны читать и по возможности понимать Коран, иначе возрастёт вероятность того, что его заменят чуждые нам идеологии. И чем больше умных, светлых и образованных людей будут изучать и разъяснять Коран, тем меньше вероятность политизации и искажения ислама.
Беседовал Эльмир Кулиев
