Ходжалинская резня: кровь и геополитика

Новейший виток армяно-азербайджанского противостояния, начавшийся в 1987 году и продолжающийся до сих пор, можно условно разделить на два этапа: до Ходжалинской резни и после. Февральская трагедия 1992 года стала точкой невозврата для многих тысяч азербайджанцев и армян, оказавшихся в эпицентре конфликта, выгодного слишком многим геополитическим игрокам. Жестокость, с которой армянские каратели расправились с беззащитным азербайджанским населением, сделала бессмысленными любые мирные инициативы, по крайней мере, на ближайшие несколько лет. Ставка была сделана на создание тлеющего очага напряженности, который в любой момент можно было бы использовать для дестабилизации ситуации не только в Азербайджане и Армении, но и в других государствах региона.

Геополитический фон вокруг Нагорного Карабаха

Согласно воспоминаниям российского дипломата Владимира Казимирова, который в 1992-96 гг. возглавлял посредническую миссию России и занимал должность сопредседателя Минской группы ОБСЕ, на начальной фазе карабахского конфликта «раньше всех и больше всех проявляла активность Москва».

В этой связи он подчеркивает, что 23 сентября 1991 г. при посредничестве президентов РСФСР Б. Н. Ельцина и Казахстана Н. А. Назарбаева в Железноводске была организована встреча руководителей Азербайджана, Армении и Нагорного Карабаха, по итогам которой было принято совместное коммюнике (1).

Нужно ли говорить, что эта встреча проходила на фоне стремительного развала СССР, когда бывшие советские республики одна за другой объявляли о своей независимости? И какое значение ей могли придавать в Армении, где в тот самый день Верховный Совет республики по итогам референдума провозгласил Армению независимым государством? 18 октября аналогичным образом была провозглашена независимость Азербайджанской Республики (только референдум был проведен не до решения депутатов, а после).

Поэтому ни сама встреча в Железноводске, ни предшествовавшая ей поездка Б. Ельцина и Н. Назарбаева в Баку, Ереван и Степанакерт не оказали никакого влияния на ситуацию в Карабахе? Насильственные действия против азербайджанского населения продолжались, а селения, оказывавшие сопротивление боевикам, обстреливались гаубицами.

20 ноября в небе над Карабахом был сбит вертолет, на борту которого находилась целая группа высокопоставленных азербайджанских чиновников и членов международной наблюдательной комиссии. Все члены экипажа и пассажиры погибли. Вслед за этим была перекрыта линия железнодорожного сообщения Евлах—Степанакерт. События развивались стремительно, и 26 ноября 1991 г. Верховный Совет Азербайджана принял постановление о ликвидации Нагорно-Карабахской автономной области.

8 декабря в Беловежской пуще главы России, Украины и Белоруссии констатировали фактический распад СССР и подписали Соглашение о создании Содружества Независимых Государств. В это самое время армянские сепаратисты готовились к референдуму о провозглашении независимости, который они провели между собой 10 декабря. Вскоре после этого М. Горбачёв сложил с себя полномочия Президента СССР, а 26 декабря 1991 г. Совет Республик Верховного Совета СССР принял декларацию о прекращении существования этого государства.

Однако Москва, собственноручно переписавшая политическую карту евразийского пространства, не желала терять геополитическое влияние на Южном Кавказе. С этой целью не прекращались попытки наладить переговорный процесс между Азербайджаном и Армений, но теперь это происходило на фоне борьбы за влияние с западным блоком.

1 января 1992 г. Азербайджан и Армения были приняты в СБСЕ (Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, ныне — ОБСЕ), после чего эта организация попыталась сразу же взять на себя роль посредника в урегулировании конфликта и 12 февраля направила в регион первую миссию.

По словам В. Казимирова, принятие обоих государств в ОБСЕ «соответствовало интересам США и других западных держав. Не только из-за того, что те не имели до этого каких-либо позиций в Закавказье, но ещё больше потому, что уже тогда были заинтересованы в выдавливании России из этого региона» (1).

С этим мнением нельзя не согласиться, да и на Западе не скрывали своей заинтересованности в доступе к энергетическим ресурсам бассейна Каспийского моря и Средней Азии. Как писал американский политолог З. Бжезинский: «Независимый Азербайджан, соединенный с рынками Запада нефтепроводами, которые не проходят через контролируемую Россией территорию, также становится крупной магистралью для доступа передовых и энергопотребляющих экономик к энергетически богатым республикам Средней Азии» (2).

Таким образом, с рушением СССР геополитическая борьба между Россией и Западом за влияние на Южном Кавказе перешла в новую фазу. В этом контексте позицию сторон комментирует ассистент Личного представителя действующего председателя ОБСЕ по Нагорному Карабаху в 1998-99 гг. Фолькер Якоби: «Армения и армяне Карабаха предпочитали ООН в качестве форума по урегулированию, так как их исторические "друзья" Россия и Франция являлись членами Совета Безопасности ООН. По той же самой причине Азербайджан склонялся в пользу СБСЕ, членом которого была его надежная союзница Турция» (3).

Говоря о связке Армения-Россия только в рамках ООН, немецкий дипломат, на тот момент уже много лет проработавший на Южном Кавказе и в Центральной Азии в различных проектах ООН и ОБСЕ, явно лукавил. Впрочем, как и о выборе, который у обоих сторон конфликта был невелик. Дело в том, что США намеревались использовать конфликт в Нагорном Карабахе для достижения своих геополитических целей.

В частности, рассматривался вариант обмена «Лачинского коридора», связывающего Нагорный Карабах с Арменией, на аналогичный «Мегринский коридор», соединяющий Баку с Нахчываном. Согласно данным Владимира Максименко, этот так называемый «первый план Гобла» (по имени бывшего советника администрации США Пола Гобла) «ещё в январе 1992 г. был одобрен и поддержан администрацией Дж. Буша-старшего» (4).

Однако за стараниями Вашингтона привести Баку и Ереван к компромиссному решению отчетливо просматривалась попытка полностью вывести их из геополитической орбиты России. Вполне естественно, что это никак не устраивало Москву. По словам генерал-майора КГБ в отставке, начальника Управления «С» Первого главного управления КГБ СССР в 1979–1991 гг. Юрия Дроздова, осуществление этого плана позволяло Западу «пробить "брешь" на линии намечаемого сотрудничества Россия-Армения-Иран-Сирия, что впоследствии может привести к различным вариантам распада Ирана и даже России» (5).

Очевидно, что восстановление прямого наземного сообщения между Баку и Анкарой шло вразрез интересов не только Москвы, но и Тегерана. Как отмечал тот же Ю. Дроздов, «значение турецко-американских отношений в стратегических планах США возрастает в связи с наличием больших запасов энергоносителей в странах Центральной Азии и Азербайджане», так как Турция «рассматривается как одно из важных звеньев НАТО в исламском мире, причем не только на Востоке, но и на Западе» (5).

В контексте вышеизложенного особую тональность приобретает инициатива академика Андрея Сахарова, который ещё в 1988 г. выступил практически с идентичным гобловскому предложением об обмене азербайджанских сёл в Армении на сёла, населённые армянами в Азербайджане. Группа московских учёных даже готовилась выехать в Закавказье для продвижения этого плана, но начавшаяся насильственная депортация азербайджанцев из Армении свела эти усилия на нет.

И в этот раз идея территориального обмена на «карабахском поле» была воспринята в Кремле как угроза национальным интересам, что подтверждает информация одного из российских сайтов: «Попытка захвата Мегриского коридора была проведена в 1992 г. при активном участии эксперта ЦРУ Пола Гобла. Она была пресечена тогдашним председателем Совбеза РФ Юрием Скоковым, в том числе рядом мер военно-политического характера» (6).

Совет безопасности РФ Ю. Скоков возглавил в апреле 1992 г. Но ещё раньше, осенью 1991 г., он был «назначен секретарём Комиссии при Президенте по разработке предложений, структуре и порядку деятельности Совета безопасности РСФСР — членом Госсовета РСФСР» (7). Так что российские «меры военно-политического характера», принятые в противовес американской политике на Южном Кавказе, вполне входили в зону его ответственности.

Ходжалинская резня глазами очевидцев

6 января 1992 г. армяне Нагорного Карабаха провозгласили независимость.

15 января армянской стороной захвачена деревня Кяркиджахан Шушинского района.

28 января ракетой «земля-воздух» сбит рейсовый гражданский транспортный вертолет «Агдам-Шуша».

Российский исследователь участия авиации в боевых действиях Михаил Жирохов пишет: «28 января 1992 г. гражданский Ми-8 азербайджанской авиакомпании "Азал" совершал полет из Агдама в блокированный армянами город Шушу в Карабахе, имея на борту 30-40 человек. При заходе на посадку вертолет был поражен ракетой ПЗРК и рухнул в стороне от жилых кварталов. ВСЕ находившиеся на борту погибли» (8).

М. Жирохов не уточняет, что большую часть погибших составили эвакуируемые из зоны боевых действий азербайджанские женщины и дети. Бакинский журналист Керим Керимли дополнил печальную картину, отметив, что «погибли 44 мирных жителя. И мы, журналисты, наряду с жителями Шуши в тот день собирали останки человеческих тел на склонах горы, на ветвях деревьев» (9).

12 февраля армянской стороной были полностью разграблены и сожжены села Малыбейли и Гушчулар Шушинского района.

В ночь с 25 на 26 февраля армянские вооруженные формирования при поддержке бронетехники дислоцированного в тот период в Ханкенди (Степанакерте) 366-го мотострелкового полка Объединенных вооруженных сил СНГ (бывшей Советской армии) истребили мирных жителей города Ходжалы.

По результатам расследования, проведенного Военной прокуратурой Азербайджанской Республики, установлен факт гибели 613 человек, включая 63 ребёнка и 106 женщин. 8 семей было уничтожено полностью. 1275 человек было взято в плен либо в заложники. Из пленных о судьбе 150 человек, в том числе 68 женщин и 26 детей, до сих пор ничего не известно (10).

Трагедия в Ходжалы стала по сути апофеозом агрессии в отношении азербайджанского населения Карабаха. И выбор «объекта» для нападения тоже был далеко не случайным. Город Ходжалы находится на дороге, соединяющей Агдам и Шушу, и в тот период там располагался единственный работоспособный аэропорт, стратегическое значение которого для налаживания постоянной и беспроблемной связи между Ереваном и Степанакертом трудно было переоценить.

Восстановить геополитический фон, сопровождавший преступления армянских боевиков, помогают воспоминания российского писателя Юрия Помпеева. Обвиняя российские новостные службы в намеренной дезинформации, он пишет: «…у азербайджанской стороны, по сведениям радио "Свобода", нет установок "Град", из этих установок вооруженные силы марионеточной НКР уничтожают Шушу и Ходжалы, и многочисленные азербайджанские села в долинах Карабаха и при этом запускают снаряды по окраинам своей же столицы, а в центре Степанакерта сжигают горы дырявых автопокрышек и прочего мусора, чтоб они дымили неделями. Так что истина пробивается, в том числе и о наемниках среди армянских боевиков». Было ясно, пишет он, что «под эгидой России готовится кровавая расправа в Карабахе» (11).

Юрий Гирченко, служивший с 1989 г. по август 1992 г. в дислоцированном в г. Агдаме отдельном инженерно-саперном батальоне Советской армии, свидетельствует, что «в 23.00 начался двухчасовой массированный артобстрел города (Ходжалы — авт.) из танков, БМП, БТР и модифицированных установок "Алазань". Затем с часа ночи до четырех часов утра армянские вооруженные отряды начали наступление на город… К пяти часам утра в городе вспыхнул большой пожар. Горел почти весь город» (12).

В докладе российского правозащитного центра «Мемориал» делается важнейшее уточнение: «В штурме города принимали участие боевые машины 366 полка Советской Армии с экипажами» (13). Следовательно, в операции были задействованы воинские подразделения центрального подчинения. К слову, всего за несколько дней до того, 14 февраля, главнокомандующим Объединенных вооруженных сил СНГ стал последний министр обороны СССР Евгений Шапошников.

Участие 366-го полка в штурме не отрицает и Ю. Гирченко. С его слов, однако, выходит, что подразделение было «представлено» в событиях исключительно военнослужащими армянской национальности. Но и в этом случае факт тандема армянских сил и армии СНГ налицо.

Армянская сторона отбивается от обвинений в расправе над мирными жителями, ссылаясь на то, что для выхода мирного населения из Ходжалы был оставлен "свободный коридор". Однако в ходе расследование «Мемориала» было установлено, что беженцы, спасавшиеся по "свободному коридору", «на территории, примыкающей к Агдамскому району Азербайджана, были обстреляны, в результате чего много людей погибло… Обстрелам подвергались также и группы беженцев, идущих по пути 2, которые оставляли Аскеран справа от себя» (13).

Некоторые подробности происшедшего раскрывает Ю. Гирченко: «Ещё до начала артобстрела армяне кричали в громкоговорители, установленные на БТР, о том, что создан "свободный коридор" для выхода населения из Ходжалы в сторону Агдама… Вскоре после начала штурма часть населения стала покидать город, пытаясь уйти в направлении Агдама… Был второй пост, о существовании которого азербайджанцы не подозревали. И из этого поста с близкого расстояния армяне начали из пулеметов расстреливать ходжалинских беженцев. Причем убивали без разбора как вооруженных, так и безоружных азербайджанцев. Убивали как взрослых, так и детей, как молодых, так и стариков. Дорога постепенно превращалась в кроваво-снежное месиво, усеянное трупами людей. Около армянского села Нахичеваник беженцы попали под шквальный огонь армянских БТР. Окровавленные трупы лежали вповалку, друг на друге… Но был еще и второй поток беженцев… Их тоже обстреливали армяне… Среди этого потока армяне брали заложников, при этом некоторых из них убивали на месте, а азербайджанским омоновцам топорами рубили головы. Кое-кому из заложников выкалывали глаза, отрезали уши, скальпировали, а потом уже убивали… Многие беженцы сбились с пути и просто замерзли по дороге. А те, кто все-таки добрались до Агдама, были с сильными обморожениями» (12).

Свидетельство российского журналиста Юрия Романова: «Было 26 февраля 1992 года… Одна за другой к перрону подъезжают машины с горящими фарами, и с них сгружают уж совсем непривычных раненых: женщин, детей и стариков. Мужчин почти нет… — Откуда привезли? — спрашиваю очумевшего водителя. — Ходжалы… — машет он рукой… Мы прыгаем в вертолет… Я выглядываю в круглое окошко и буквально отшатываюсь от неправдоподобно страшной картины. На желтой траве предгорья, где в тени еще дотаивают серые лепешки снега, остатки зимних сугробов, лежат мертвые люди. Вся эта громадная площадь до близкого горизонта усеяна трупами женщин, стариков, старух, мальчиков и девочек всех возрастов, от грудного младенца до подростка... Глаз вырывает из месива тел две фигурки — бабушки и маленькой девочки. Бабушка, с седой непокрытой головой, лежит лицом вниз рядом с крошечной девочкой в голубой курточке с капюшоном. Ноги у них почему-то связаны колючей проволокой, а у бабушки связаны еще и руки. Обе застрелены в голову... Я смотрю на счетчик своей камеры. Он показывает, что вся моя съемка продолжалась 37 секунд... 37 секунд кошмара. Буквально через 20 минут полета мы возвращаемся на место старта у санитарного поезда… Девочка лет шести с перевязанной головой… — Дядя! Глазки у меня горят!!! Врач трогает меня за плечо: — Слепая она… Когда ее привезли к нам, из глаз торчали окурки… Пусть простит меня читатель. Но то, что видели мои глаза и слышали уши, не может передать мой бедный язык. Такие воспоминания даром не проходят, и, написав эту главу вечером, утром я обнаруживаю на висках новую седину» (14).

В докладе «Мемориала» зафиксировано, что «в течение четырех дней в Агдам было вывезено около 200 тел. Несколько десятков трупов имели следы глумления. Врачами санитарного поезда г. Агдама зафиксировано не менее четырех скальпированных тел, одно тело с отрезанной головой. В Агдаме была проведена государственная судебно-медицинская экспертиза 181 тела (130 мужского пола, 51 женского пола, в том числе 13 детей); из заключений экспертов следует, что причиной смерти 151 человека были пулевые ранения, 20 человек - осколочные ранения, 10 человек — удары тупым предметом. Кроме того судмедэкспертиза ряда тел, доставленных из района Ходжалы, была произведена в Баку».

А вот и резюме «Мемориала»: «Массовое убийство мирных жителей, находящихся в зоне «свободного коридора» и прилегающей территории, не может быть оправдано никакими обстоятельствами. Захват и удерживание в качестве «заложников» мирных жителей Ходжалы, в том числе женщин, находится в явном противоречии с декларированной властями (самопровозглашенной — авт.) НКР готовностью безвозмездно передать азербайджанской стороне всех мирных жителей Ходжалы. Условия содержания «заложников» были крайне неудовлетворительны, имело место насилие над удерживаемыми жителями Ходжалы. Жители Ходжалы были незаконно лишены своего имущества, которое было присвоено жителями Степанакерта и окрестных населенных пунктов. Власти (самопровозглашенной — авт.) НКР легализовали такое присвоение чужого имущества, выдавая ордера на вселение в дома, принадлежащие бежавшим и депортированным жителям Ходжалы. В штурме Ходжалы принимали участие военнослужащие 366 мотострелкового полка, принадлежащего к войскам Содружества Независимых Государств» (13).

Азербайджанский народ как заложник геополитики

За этими ужасающими цифрами и свидетельствами очень часто остаются в тени геополитические последствия Ходжалинской трагедии. Одним из немногих экспертов, акцентировавших внимание на этой стороне вопроса, был российский правозащитник Виктор Попков, посетивший Нагорный Карабах по горячим следам в качестве представителя Союза Обществ Красного Креста и координатора Проекта «Организация миссий этногармонизации в конфликтных зонах». Подытоживая свои наблюдения, он пишет: «Операция, осуществляемая при поддержке 366 полка, имела далеко не только военное значение, но прежде всего — пропагандистско-политическое. С помощью карательной части операции, имевшей целью расправу над мирными жителями и учинения зверств над ними, решались две задачи: во-первых, провоцировались такие действия азербайджанской стороны, которые могли бы оправдать широкомасштабную агрессию, а во-вторых, окончательно пытались превратить в заложников своей политики народ Нагорного Карабаха, которому после содеянного в Ходжалы, по мнению организаторов преступления, окончательно отрезалась возможность оставаться при любых вариантах в составе Азербайджана» (15).

Ответственность за эскалацию нагорно-карабахского конфликта возложили на тогдашнее руководство России и участники Московской инициативной группы общества «ОМЕГА». В их заявлении от 21 май 1992 г. подчеркивается, что «стремительное разрастание созданного ранее конфликта между азербайджанским и армянским народами до состояния настоящей войны между соседними республиками — прямое следствие этой по существу имперской политики». При этом авторы документа допускают, что «дальнейшее увеличение потерь Азербайджана» может привести «к подрыву популярности демократических сил в нем и позволит вернуться к власти силам, ориентированным на Москву». В таком случае «Россия сможет получить формальный предлог для своего присутствия там с целью восстановления "мира и справедливости"». Но более вероятным им видится сценарий, по которому «беда лишь ещё более консолидирует азербайджанский народ и отвернёт его от России. Всё будет поставлено на строительство боеспособной армии, и она будет создана, после чего Азербайджан развернётся подобно сжатой пружине, и тогда уже будет проблематичным существование не НКР, а самой Армении» (15).

В 1996 году, комментируя рост напряженности на юге России, об управляемости конфликта в Нагорном Карабахе вскользь упомянул и руководитель международного общественного фонда «Экспериментальный творческий центр» Сергей Кургинян. В частности, он сказал: «Эти "странные" технологии эскалации разрушения под видом разрешения конфликта предполагают вначале создание точки напряженности. Затем — бездействие и беспомощность власти, затем — "натягивание" напряжений и собирание деструктивных энергий, затем — запоздалые и неадекватные действия власти, а затем — перевод процесса в новую, более острую и масштабную фазу разрушения» (16).

Как бы то ни было, сразу после Ходжалинской трагедии началась очередная геополитическая партия в исполнении ведущих мировых держав. Были задействованы «демократические механизмы» в лице СБСЕ и других международных организаций, приняты резолюции, организованы посреднические миссии.

Какая из сторон извлекла наибольшую выгоду из этого обострения — предмет отдельного разговора. Посол РФ в Армении в 1992-1994 гг. Владимир Ступишин в этой связи писал, что «когда осенью 1993 года карабахцы вышли к границе Азербайджана с Ираном и вытеснили аскеров из приграничных с Арменией районов, от плана Гобла в любом его варианте остались рожки да ножки» (17).

Через десять лет после трагедии в Ходжалы В. Ступишин стал ещё более откровенен: «Армения — наш стратегический союзник с самого начала и до сего дня. Соответственно и нам надо вести себя по отношению к ней. К ней и к Карабаху, ибо без Карабаха нет независимой и дружественной нам Армении. А без них не будет у России вообще никаких позиций в Закавказье… Мы просто обязаны взять Карабах под своё покровительство» (18).

Цена такого прагматичного расчёта исчисляется десятками тысяч жизней, не учтенных политиками. И разве только политиками? Как свидетельствует российский политолог Сергей Кара-Мурза: «В конфликте в Нагорном Карабахе демократическая интеллигенция (как и Запад) явно заняла сторону армян. И вот армянские боевики с целью сделать войну необратимой поголовно уничтожают население целого городка Ходжалы. С совершенно нейтральными комментариями прошли по телеэкранам образы цветущего альпийского луга с бродящей между телами женщин и детей комиссией ООН. Никакого впечатления у демократической общественности это не вызвало (а западная пресса даже не сочла инцидент заслуживающим упоминания). Какой-то синклит духовных лидеров цивилизации включил армян в число "чистых", а азербайджанцев не включил (или пока не включил). И, послушный сигналам этих лидеров, российский интеллигент пометил у себя в мозгу установленную цену армянской и азербайджанской крови» (19).