Шёл второй век от Хиджры и девятый век от рождества Христова. Стремительная экспансия ислама на восток и на запад пошла на убыль, и мусульмане стали больше заниматься внутренними делами. Именно в этот период началось формирование основ важнейших религиозных наук, таких как усуль аль-фикх и усуль аль-хадис.
Самые ранние упоминания о требованиях к хадисам и их передатчикам, а также о принципах мусульманского права дошли до нас в трудах имама аш-Шафи‘и. По своей значимости это явление сопоставимо только с кодификацией Корана при праведных халифах и составлением сводов хадисов при халифе ‘Умаре ибн ‘Абд ал-‘Азизе. Но если текст Корана был общепризнан и не вызывал никаких дискуссий, то верификация текстов Сунны во второй половине VIII века была в самом разгаре. Несмотря на существование ранних сводов хадисов, богословы продолжали передавать традицию изустным путем, принимая знания только от надежных людей и не опираясь на письменные документы. Только благодаря этому (конечно же, по милости Аллаха и в соответствии с Его мудрым замыслом) изречения пророка Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха, удалось сохранить и уберечь от ошибок ученых и домыслов заблудших.
Редкий богослов в тот период не отправлялся в долгие странствования в поисках знаний. Хадисы проверялись и перепроверялись десятки раз, знатоки преданий были на виду и старались сохранить свою репутацию незапятнанной, чтобы не дать пропасть своим многолетним усилиям. Слабая память, невнимательность и даже пристрастие к чему-либо мирскому (не говоря уже о грехах) становились причиной для жесткой критики и неприятия всего, чему обучал человек. Известный передатчик хадисов ‘Абдаллах ибн Закван рассказывал: «Я застал в Медине сто человек, каждый из которых был достоин доверия, но хадисы от них не принимались, и люди говорили: “Он не достоин этого”» [Предисловие к «Сахиху» Муслима, 30].
Сведения о передатчиках хадисов, об их учителях и учениках, об их поездках и ярких эпизодах из их жизни тщательно фиксировались и собирались в биографические труды. Особое внимание уделялось не только надежным, но и слабым передатчикам, а также тем, кто был известен по прозвищам, и тем, кто имел одинаковые имена. Принимались самые тщательные меры для того, чтобы будущие поколения могли безошибочно выявить любой подложный хадис, тем или иным путем попавший в сочинения богословов. Блистательных улемов, стоявших у истоков хадисоведения, было много. Но здесь хочется особо отметить Йахйу ибн Ма‘ина [Сияр а‘лям ан-нубаля 11/72-96], с чьим именем неразрывно связана религиозная жизнь Багдада той эпохи.
Абу Закарийя Йахйа ибн Ма‘ин родился в конце правления Абу Джа‘фара ал-Мансура в 775 году. Он не был арабом, но его предки были вольноотпущенниками ал-Джунайда ибн ‘Абд ар-Рахмана ал-Мурри, занимавшего высокие должности при Омейядах. Согласно одним источникам, Йахья родился в местечке Серахс (между Мервом и Мешхедом). По другим источникам, он был родом из города Анбар (недалеко от Багдада). Его отец был сборщиком земельного налога в Рее и оставил сыну большое наследство. По некоторым источникам, около одного миллиона и пятидесяти тысяч дирхемов, которые он потратил на приобретение знаний и собирание хадисов [Тарих Багдад 14/183].
Йахйа ибн Ма‘ин обучался у десятков улемов в разных областях Халифата. Он был словно создан для изучения хадисов: был богобоязнен и аскетичен, обладал прекрасной памятью, отличался напористостью и прилежностью, аккуратно записывал все, что слышал от своих шейхов. Позднее он признавался, что за свою жизнь записал миллион хадисов [Тазкира аль-хуффаз 2/430].
Он объездил Ирак, Хиджаз, Аравию, Шам и Египет. Среди его учителей были ‘Абдуллах ибн ал-Мубарак, ‘Иса ибн Йунус, Суфйан ибн ‘Уйайна, Йахйа ибн Са‘ид ал-Каттан, Ваки‘ ибн ал-Джаррах и другие. Хадисы с его слов рассказывали Ахмад ибн Ханбал, Ахмад ибн Абу Хайсама, Абу Зур‘а ар-Рази, Мухаммад ибн Исма‘ил ал-Бухари, Абу Давуд Сулайман ибн ал-Аш‘ас. Каждое из этих имен — неугасающая звезда на небосводе мусульманской традиции.
Наибольших успехов Йахйа ибн Ма‘ин добился в исследовании иснадов. Его методы сопоставления иснадов и выявления ненадежных передатчиков позднее были взяты за основу имамом ал-Бухари при составлении его «Сахиха». Он настолько легко находил недостатки в иснадах, что Ахмад ибн Ханбал сказал по этому поводу: «Если Йахйа ибн Ма‘ин не знает какого-то хадиса — значит такого хадиса нет». Как-то раз Абу ‘Али Салиха ибн Мухаммада спросили: «Кто лучше знал хадисы: Йахйа ибн Ма‘ин или Ахмад ибн Ханбал?» Он ответил: «Ахмад лучше разбирался в праве и разногласиях [между улемами], а Йахйа лучше знал передатчиков и их куньи (прозвища)». Многие из дошедших до нас трудов ученого тоже посвящены исследованию иснадов. Но большая часть его многочисленных трудов не сохранилась. Рассказывают, что после смерти он оставил 114 котомок и четыре больших кувшина, полных рукописей [Вафайат аль-а‘йан 3/273]. ‘Али ибн ал-Мадини даже говорил, что не знал никого, кто написал бы больше, чем Йахйа ибн Ма‘ин.
Одним из тех, кто высоко оценил заслуги Йахйи ибн Ма‘ина, был имам Абу ‘Убайд ал-Касим ибн Саллам (ум. 224/838). Слышали ли вы об этом человеке? Его перу принадлежит первый трактат по традициям чтения Корана! Он одним из первых написал сочинения об отмененных аятах и о лексике хадисов! О нем сказал Ибрахим ал-Харби: «Я видел Абу ‘Убайда, и его можно было сравнить лишь с горой, в которую вдохнули жизнь». Он сказал: «Совершенства в науках достигли четверо: Ахмад ибн Ханбал, и среди них он был лучшим в вопросах права, Ибн Абу Шайба, и среди них он обладал лучшей памятью, ‘Али ибн ал-Мадини, и среди них он был самым знающим, и Йахйа ибн Ма‘ин, и он лучше остальных вел записи».
Посвятив жизнь выявлению слабых и подложных хадисов, ученому пришлось многим пожертвовать на этом пути. Когда речь заходила о защите Сунны пророка, мир ему и благословение Аллаха, для него не оставалось других непререкаемых авторитетов. Многие не любили Йахйу ибн Ма‘ина — не любили из-за его прямоты, честности и беспристрастности, из-за собственной лживости и ненадежности. Хорошо известна история о том, как во время поездки в Египет он публично исправил ошибку известного знатока хадисов Ну‘айма ибн Хаммада и настаивал на своем, пока тот не достал свои записи и не признал его правоту, назвав его «эмиром верующих в [знании] хадисов». На своем примере он показал, как нужно относиться к знаниям, почерпнутым из Божьего откровения, как жить в соответствии с ними и как доносить их до остальных. Он не только не принимал хадисов от недостойных людей, но и отказывал в них тем, кто мог распорядиться ими не лучшим образом. Джа‘фар ибн Абу ‘Усман рассказывал, что однажды к Йахйе ибн Ма‘ину второпях подошел человек и сказал: «Абу Закариййа, расскажи мне что-нибудь, что я запомню от тебя». Он ответил: «Запомни, что когда ты попросил меня рассказать тебе что-нибудь, я не сделал этого».
Несмотря на славу беспощадного критика, Йахйа был благодушным и кротким человеком. Он говорил: «Заметив у человека ошибку, я скрывал ее и старался представить его в лучшем свете. Я не говорил людям в лицо то, что им не нравится, и указывал им на ошибки, беседуя с ними наедине. Если же они не принимали это, я покидал их». Он часто говорил об ответственности ученого перед Аллахом и о трудном выборе, перед которым оказывается знаток иснадов. Ведь раскрыть недостатки человека — значит опозорить его, а умолчать о них — значит предать доверие уммы. Он говорил: «Мы указываем на пороки людей, которые, наверное, вот уже более двухсот лет как поселились в раю». Сколько смысла, тревоги и благородства в этих словах!
Йахйа ибн Ма‘ин умер по дороге в хадж в 847 году. Судя по источникам, это произошло вследствие острого пищевого отравления. Когда он добрался до Медины, его состояние сильно ухудшилось, и в ту же ночь он скончался. Люди из рода бану хашим принесли для него циновку, на которой мыли тело пророка Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха. Некоторым это не понравилось, но бану хашим настояли на том, что он достоин такой чести. На следующий день, в пятницу, при большом скоплении народу состоялись похороны ученого. Перед носилками шел человек, который громко кричал: «Это тот, кто защищал от лжи хадисы посланника, мир ему и благословение Аллаха!»
Это был незаурядный человек, пришедший в этот мир с особой миссией. В то же время это был обычный человек, какие рождаются в любой стране и во все времена. Он был честен с Аллахом и с людьми, не избегал ответственности и уверенно двигался тем путем, который он считал правильным, не опасаясь людских упреков. Таких, как он, были тысячи. Они трудились в медресе, в больницах, в мастерских и на полях. Они трудились и созидали, учились и обучали других. Они строили то, что сегодня мы зовем исламской цивилизацией. Да будет доволен ими Аллах!
