Взойди, взойди в тайный сад…
Критическое отношение Шариата к антропоморфным сюжетам и изображению живых существ навело мусульманских графиков, художников и каллиграфов на поиск альтернативных способов выражения творческой мысли. Наверное, мало в какой другой цивилизации столь же много внимания уделяется растительным узорам, флористической орнаментальной росписи и многообразному обыгрыванию темы цветка и дерева, как в исламской. Вследствие этого на землях ислама возрастала эстетическая нагрузка на цветы, их образы в культуре и выражаемые ими идеи. И не приходится удивляться тому, что в мусульманских странах вокруг каждого цветка, избранного в качестве национального символа, сложилась целая толковательная теория.
Одно из таких государств, которое даже в своём официальном названии артикулирует приверженность правой вере, — Исламская Республика Пакистан. В «Стране чистых», как переводится топоним Пакистан, национальным цветком считается благоуханный крупноцветный жасмин. Его белые звёздчатые лепестки, безусловно, красивы, но не они самое большое достоинство цветка.
Причина, по которой люди многие тысячи лет выращивают жасмин, кроется в том пьянящем запахе, который исходит от его кустов. Родиной растения, по всей видимости, являются эти края: оно впервые было обнаружено у гималайских предгорий (предположительно на западе Китая), а затем поступило ко дворцам императоров Поднебесной, индийских раджей и ближневосточных царей. Из владений китайцев, семитов и персов жасмин, ставший в иранской форме «Ясмин» также одним из самых нежных мусульманских женских имён, вместе с купцами по великому Шёлковому пути попал в Средиземноморье, очутился во французском Провансе и Италии.
Сложно сказать с определённостью о мотивах, которые побудили власти Пакистана связать лицо страны с жасмином. Считается, что само название цветка, в переводе с персидского означающее «дар Бога», его белый цвет, с точки зрения народов большого Индостана, выражают идеи мира, духовной мудрости, скромности, дружелюбия и защиты прав меньшинств — те качества, которые так соответствуют обычаям ислама. Возможно, жасмин занял столь почётное место ввиду его широчайшей распространённости и популярности. Действительно, цветок можно встретить без преувеличения в каждом втором пакистанском саду и палисаднике. Белым и красным жасмином оплетаются свадебные гирлянды пакистанцев, ими обильно украшают одежды молодожёнов и выпускные платья школьниц.
Но не только в Пакистане душистый жасмин ассоциируется с духом нации. В самой густонаселённой мусульманской стране — Индонезии — жасмин наряду с лунной орхидеей и раффлезией также является первенствующим из цветков. Все трое были избраны индонезийским правительством в качестве государственных символов во Всемирный день окружающей среды в 1990 г. Спустя три года данный выбор закрепил специальный президентский указ, обладающий конституционной силой. Ставка не на один, а на несколько цветков призвана продемонстрировать биоразнообразие этого просторного архипелага. Кроме того, как и в Японии, региональное законодательство закрепляет цветок-символ за каждой из индонезийских провинций.
Жасмин имеет стародавнюю прописку в культурном коде австронезийских народов. У тех же индонезийцев он в доисламскую эпоху почитался как священный знак, аналог индийского лотоса, и выражал комплекс представлений о безупречности, сакральном, изящной простоте и искренности. После того как голландцы принесли в Индонезию эстетику христианской эмблемы, к интерпретациям цветка в местной культуре добавились передаваемые им свежие образы красоты и зарождения новой жизни. Где-то на стыке этих почтений можно объяснить, почему он настолько укоренён в свадебных традициях яванцев и сундов.
Во времена президентства Сукарно (1945—1966) жасмин, или мелати путих, как его тут называют, воспринимался как эмблема страны, избавляющейся от колониального гнёта Нидерландов. В патриотическим песнях, поэмах-сказаниях и новейшем фольклоре жасмин начал приобретать патетический символизм цветка смерти, напоминания остающимся жить об отходящих в бесконечность душах героев, которые пали в битве за независимое будущее Родины.
Более мягкие культурные коннотации свойственны лунной орхидее, которую здесь величают пуспа песона, или «цветок очарования». Она выражает красоту индонезийской природы, восторг от соприкосновения человека с загадочной влагой её чащоб и тропических лесов.
Однако также поэтически нельзя высказаться о раффлезии, или пуспа лангка — «редком цветке». Растение-паразит, несущее самый большой цветок среди всей планетарной флоры, которое к тому же источает тошнотворную вонь тухлого мяса и опыляется мухами.
Раффлезия несёт в индонезийском гербарии совсем иную смысловую нагрузку, демонстрируя уникальность биосферы страны, нахождение в её растительном царстве цветов-рекордсменов, несравненность богатства и многообразия её природы, в которой уродливое и отталкивающее сочетается с утончённым и субтильным. Власти Индонезии, объявляя раффлезию государственным символом, решили просигнализировать миру: давайте вместе спасём этот странный и некрасивый цветок от угрозы исчезновения.
У соседних малайцев в роли национального цветка выступает гибискус. Его можно увидеть на национальных банкнотах и монетах. Жители Малайзии называют его бунга райя — «большой цветок». Впечатление он производит действительно большое: из гибискуса, или китайской розы, получается прекрасный, полезный здоровью чай, который обладает свойствами хладагента и за это ценится даже в Магрибе. Кроме того, его соцветия можно потреблять в пищу как питательную кашицу. Малазийские врачи издревле применяли пасту из произрастающей в Нусантаре эндемической разновидности цветка при лечении ушных инфекций и воспалений, а также как смазывающее вещество для новорожденных.
В национальной культуре малайцев красный цвет лепестков гибискуса символизирует мужество, динамичный рост и саму стихию жизни. Сюда же вшит нумерологический код: пять лепестков гибискуса должны отражать рукун нэгара, пять принципов национальной философии, которая с подачи короля получила официальный статус в Хари Мердека, День провозглашения независимости Малайзии от Британской империи в 1957 году. Помимо прочего, это пять столпов ислама, который считается основой для законодательства и судопроизводства в нескольких штатах.
Упомянутые нами ранее голландцы, от внешнего управления которых избавлялся индонезийский народ, как известно, сегодня считаются главными селекционерами тюльпанов. Однако последние попали в Европу лишь в середине XVI века, сперва в Португалию, а в Нидерланды и того позже. На Востоке же тюльпан считается национальным символом сразу двух великих государств, для которых характерен напряжённый антагонизм — Турции и Ирана.
На гербе Исламской Республики Иран красуется графически безупречно исполненная шахада. Арабская фраза «Нет бога, кроме Аллаха» вписана в контур красного тюльпана, формы которого позволяют угадать в них очертания Имени Всевышнего. Лепестки того тюльпана обозначаются лезвиями обоюдоострого меча и полумесяцев, которые помещены в некую схематическую абстракцию. Гербовую эмблему, которая дополнительно символизирует пять столпов ислама, венчают ещё два полумесяца, образующие значок шадда, обозначающий удвоение буквы, а в данном случае — смысла и силы. Наконец, тюльпан в Иране считается символом мученичества, которое занимает особое место в шиитской религиозно-политической доктрине.
Любопытно, что стилизованный тюльпан художника Хамида Надими был одобрен аятоллой Хомейни в качестве государственного герба Исламской республики 9 мая 1980 года, когда весь мир поминал своих героев, сложивших головы на полях Второй мировой. В весеннем воздухе революционного государства носились не только ароматы цветов; над страной сгущались тучи надвигающейся ирано-иракской войны, которая разразилась уже в сентябре того же года. Хомейни, должно быть, нужен был более чёткий и резкий символ нового Ирана: одинаково лаконичный, строгий, агрессивный, толкающий горючую молодёжь на подвиг самопожертвования, которое в той восьмилетней войне приняло поистине безрассудный размах.
Схожая кровавая драматичность пришедшего с гор северного Ирана и Памиро-Алая цветка осознаётся и гражданами Турции. Популярность цветка связывают с красивой легендой о помешавшемся от безответной любви к красавице Ширин принце Фархаде. Спасаясь от горечи неразделённого чувства, он что есть мочи разогнал своего скакуна в горах и разбился насмерть. На месте, где вытекшая кровь юноши пропитала собой почву, выросли красные тюльпаны, символ любви и преданности, которые способны преодолеть даже смерть.
Если же отбросить романтические интерпретации, то остаются факты: именно Османская империя в XV-XVIII веках удерживала за собой статус мирового центра разведения тюльпанов. Поскольку в византийскую эпоху тюльпаны не занимали значимого места в культуре и традициях ромеев, можно считать, что их почитание в Малой Азии связано с появлением сельджуков, искусно обыгрывавших цветочные мотивы на страницах книг и стенах дворцов.
После освобождения Константинополя при Мехмеде Фатихе тюльпанные поля появились и на берегах Босфора. Османы наносили изображения цветка на фрески, орнаменты, мозаики, выложенные из керамики плитки и изразцы главного города империи. В представлении их флористов тюльпан выступал олицетворением мира, спокойствия, обновления и мистической глубины суфийского опыта, почитавшегося османской аристократией. Позднее период с 1718 по 1730 гг. турки не без грусти назовут «эрой тюльпанов», вслед за которой началось увядание Высокой Порты.
При кемалистах, демонстративно порывавших с османским культурным кодом, тюльпан был оттеснён на задворки. Новый бум и тюльпаномания случились только в 2001 году с приходом к власти Партии справедливости и развития. Открыто защищая и восстанавливая османское наследие, консервативные демократы вернули тюльпану статус символа Турецкой Республики. Благодаря Министерству культуры и туризма россыпи этих цветков посыпались на нас со всех сторон: сувениры, туристические проспекты, логотипы международных стипендиальных программ, заставки спортивных телетрансляций — всё украсилось тюльпанами. Впрочем, не исключено, что после фактического разворота к более национально ориентированному политическому курсу этот символ сельджуков и османов подвергнется пересмотру и в ближайшие годы тюльпан будет заменён новым брендом Турции.
Осколком некогда заправлявшей на Балканах Османской империи осталась Албания, страна с самым большим мусульманским населением коренной Европы. Самоназвание этой страны — Шчиперия, или Край Орлов. Хищный, цепкий, невероятно красивый в своей симметрии орёл украшает собой флаг Албании. Двуглавая чёрная птица размахнула крылья по центру кумачового полотнища. Это сочетание двух цветов, чёрного и красного, которым так гордятся албанцы, внуки древней Иллирии, в естественной природе встречается в одном из самых коварных цветков — маке.
Для избрания его национальным символом у албанцев было несколько причин. Во-первых, маками усеяны горы их достаточно кряжистой страны. Как это часто бывает, горцы-язычники обожествляли каменные утёсы, располагая на них своих небесных покровителей. Маковая гора Томори почиталась местными жителями и в античные времена, и после распространения христианства, когда на неё начали совершать паломничества, и после прихода турок — благодаря стараниям суфийского братства бекташи. Перекличка с язычеством тоже неслучайна, ибо даже албанское слово Zot, «Бог», как считают лингвисты, восходит к греческому Зевсу.
Во-вторых, чёрное донце маковой чашечки, которая раскрывается насыщенным алым цветом, символизирует тех, кого в албанской культуре величают dëshmor, или мучениками национально-освободительных войн. Например, мак в ладонях маленького ребёнка рядом с матерью-партизанкой можно встретить среди скульптур Кладбища мучеников в Люшне. Чёрный цвет мака уподобляется земле, которая буквально горит красным пламенем лепестков. Напитываясь их кровавым цветом, она даёт народу сынов-героев, которые затем проливают свою кровь во имя будущих героических поколений.
