В 2019 году исполняется ровно десять лет инициативе, которая расколола европейские сообщества на последовательных сторонников мультикультурализма и поборников национал-культурного пуризма. В октябре 2009-го на референдуме в благополучной и тихой Швейцарии более половины населения конфедерации высказались за запрет минаретов. В стране, которая во всех остальных вопросах придерживается подчёркнуто нейтральных подходов, осталось всего четыре мечети с «немыми башнями» (оглашать азан с них было запрещено и ранее по закону о соблюдении тишины), пятый минарет так и не был достроен.
Впрочем, минареты, будучи, безусловно, наглядным символом присутствия исламской жизни и практики на какой-либо территории, все же не являются неотъемлемым элементом исламской храмовой архитектуры. Иными словами, мечеть без минарета может функционировать без ограничений в качестве культового здания. Подтверждением тому служит обилие мечетей ультрасовременного, экспериментального дизайна экстерьеров.
Но что можно сказать об обратном явлении — минаретах без мечетей? По поводу них не велось дискуссий, подобных тем, что беспокоят наших современников. Никто не обсуждал, что оставить, а что запретить как слишком броские атрибуты ислама: минареты или мечети. Здесь сама история распорядилась поместить одинокие строения в разных уголках мусульманского мира.
Один из узнаваемых примеров подобного рода (и самый высокий из них) — «средневековый небоскрёб» Кутб-Минар в делийском районе Мехраули. Это изваяние из резного красного кирпича в длину превышает 72,6 метра (379 ступеней винтовой лестницы) и включено ЮНЕСКО в список объектов всемирного культурного наследия. Возведением Кутб-Минара занималось несколько колен падишахов мусульманского Индостана. Закладка первого камня произошла в 1193 году при Кутб ад-Дине Айбаке, который и перенёс столицу Индии в Дели. Третий мамлюкский султан Шамс ад-Дин Илтутмиш продолжил пристраивать к минарету новые ярусы. В 1368 году Фируз-шах Туглак добавил пятый ярус, а позднее Шер Шах Сури снабдил минарет боковым входом. В таком виде памятник простоял несколько столетий, но в 1828 году британский офицер Роберт Смит, руководивший реставрационными работами, добавил к нему шатёр с колоннами. Этот шестой ярус простоял недолго, и в 1848 году его демонтировали и установили в парке неподалёку.
Нельзя сказать точно, в честь кого минарет носит своё имя. Высказываются разные предположения: от самого Кутб ад-Дина Айбака до почитаемого в здешних краях суфийского мистика Кутб ад-Дина Каки. Но что можно сказать с уверенностью — комплекс вокруг Кутб-Минара, который включает также мечеть «Кувват-уль-Ислам» («Мощь Ислама»), минарет Ала-и-Минар и ворота Ала-и-Дарваза, является одним из самых старых памятников мусульманской архитектуры Индии.
Кутб-Минар замышлялся как символ торжества исламского оружия и духовного призыва над индуизмом — убранное в камень знамя победы новых хозяев над древними землями. Он выполнял функцию не только религиозную, но и ту, которую в Европе римляне присуждали триумфальным аркам. В этом кроется секрет загадки, почему некоторые колонны в комплексе украшены индуитскими и джайнитскими символами: они как трофеи были позаимствованы из руин языческих храмов и капищ. Типично индийская орнаментальная традиция проявилась и в том, что ствол минарета декорирован изображениями колокольчиков, гирлянд и лепестков лотоса вперемешку с цитатами из Корана.
Минарет произвёл впечатление на других зодчих. Под его влиянием в Даулатабаде была воздвигнута башня Чанд-Минар, второй по высоте средневековый минарет в Индии. В то же время предание гласит, что идеей поднять Кутб-Минар на несколько десятков метров от земли мамлюкский султан Дели загорелся после того, как вместе со своими армиями увидел Джамский минарет в Афганистане. Его высота немногим меньше, 65 метров, это второй по культурной значимости на планете минарет из обожжённого красного кирпича. Расположенный в центре горного серпантина, в труднодоступном ущелье округа Шахрах, близ протока реки Хари, минарет Джам служит единственным напоминанием о находившемся здесь некогда Фирузкухе — городе Бирюзовой горы.
Эту давнишнюю столицу Гуридского султаната в 1222 г. сровняли с землёй и на долгие столетия привели в полное запустение орды Чингисхана. Свирепый монгольский меч изничтожил все следы города, который в свою очередь служил гуридам напоминанием о лахорской победе их военачальника Гияс ад-Дина Мухаммада в 1186 г. над соперниками-газневидами, некогда господствовавшими на большей части Южной Азии. Альтернативная археологическая версия гласит, что Джам появился в ознаменование победы Муизз ад-Дина Мухаммада Гори над раджпутом Притхвираджем Чауханом — торжества, которое позволило исламу стремительно распространиться по всему северу Индийского субконтинента.
Какая бы версия ни оказалась верна, невольный символ сражений, Джамский минарет был заново открыт в переломные годы Второй мировой войны. Спустя ещё два десятилетия европейские и афганские реставраторы забили тревогу, требуя скорейших восстановительных работ по укреплению этого удивительного памятника. Мировое сообщество откликнулось, и ЮНЕСКО незамедлительно включил Джамский минарет в список всемирного наследия, находящегося под угрозой. Борясь с каждодневным риском обрушения минарета, в крайне неблагоприятной военно-политической обстановке группы специалистов со всего мира занимаются восстановлением чередующихся полос куфической каллиграфии и росписей в стиле насх, глазурованной плитки и геометрических узоров с аятами Корана, которыми испещрён Джам.
Впрочем, минареты-одиночки кочевали из рук в руки при смене владык и государственных религий не только в Средней Азии и Индии. Находящийся в Калеичи, старой части турецкой Анталии, минарет Кесик когда-то стоял на месте, которое служило совсем другим богам. Вместо него тут располагался храмовый комплекс, возведённый ещё во II веке до н. э. римлянами. С принятием христианства греки-византийцы преобразовали храм в церковь Девы Марии. Когда в пределы Византийской империи вторглись тюрки-сельджуки, церковь приспособили под мечеть.
В 1361 г. крестоносцам-киприотам под скипетром короля Петра I удалось отбить у тюрок Анталию и переоборудовать мечеть в базилику имени его тёзки — Святого Петра. Так она кочевала от общины к общине, теряя и приобретая характерные черты храмов мусульман и православных, пока в XV веке шехзаде Коркут не вернул город под корону своего отца — султана Баязида II. Коркут же восстановил в юго-западной части церкви-мечети минарет. В 1480-м мечеть подверглась разрушению в результате землетрясения. В 1896 г. весь комплекс постигло новое бедствие — страшный пожар, в котором выгорели все молитвенные помещения. С тех пор мечеть зовётся Кесик минарели, по её усечённому минарету, ставшему символом города. Впрочем, муниципальные власти обещают придать этому памятнику облагороженный вид по рисункам австрийского путешественника, посетившего Анталью в 1885 г.
Минареты, отделённые от мечетей, можно найти и в других частях Анатолии. Одному из них скоро исполнится семьсот лет, и стоит он вблизи от исторической мечети Орхангази в Биледжике. Казалось бы, нехватки в минаретах у самой мечети нет, но пристроены два стройных красавца были лишь при султане Абдуль-Хамиде II. А вот оригинальный минарет был построен в тридцати метрах от мечети, видимо, чтобы жителям соседнего квартала было легче услышать азан.
Менее завидной оказалась судьба других «тоскующих минаретов» Биледжика — так их прозвали местные жители. Построенные в османские времена, мечети Османгази, Аккалдырым, Эмирлер и Караджалар испытали на себе всю тяжесть греческой оккупации в 1921-22 годах, о чём напоминают их частично уцелевшие минареты. Несколько лет назад они были законсервированы и превращены в приглядные места паломничества.
Своими «одинокими минаретами» прославился и городок Даренде в другой части Турции. Находясь на Шёлковом пути между Мелитеной и Кесарией, он успел послужить целому ряду отметившихся здесь цивилизаций, включая легендарных хеттов и Хурритское царство. Со времён сподвижников мусульмане пытались водрузить здесь свои стяги, но окончательно удалось это лишь сельджукам после великой победы при Малазгирте.
Впрочем, история «одиноких минаретов» Даренде не о великих завоевателях. Это история любви отпрысков двух родственных семейств, живших в верхнем и нижнем кварталах. Турецкие Ромео и Джульетта без памяти влюбились друг в друга, невзирая на нормы исламского приличия и вопреки воле старших. В конце концов юноша украл возлюбленную и не пожелал вернуть её родным, несмотря на их настойчивые требования. Когда же вражда перешла всякие границы, жители верхнего квартала привязали молодых к лошади и сбросили их со скалы со словами: «Забирайте обоих!» Не в силах терпеть позорную чуму, родственники девушки навсегда покинули Даренде. Прощаясь с родными местами, они разобрали свои мечети до самой каменной кладки, оставив только минареты…
Как видно, истории «одиноких минаретов» суть нечто большее, чем повествования о каких-то камнях.
Читайте также: Соборная мечеть на стыке тысячелетий
