История – это всегда фантазия на тему прошлого. И чем дотошнее попытки описать в деталях очередную великую цивилизацию древности по осколкам керамики, найденным в разоренной могиле, то есть воссоздать океаны из капли воды, тем они смешнее. Ведь это — детализация выдуманного, по сути, мира.

Представьте себе, что фэнтезийный мир Толкина вдруг станет основой для реконструкции исторических событий. Смешно? А ведь мы сталкиваемся с этим каждый день, не особо задумываясь над происхождением тех или иных «исторических сведений».

Миф официальной истории многотонной глыбой довлеет над умами людей, не позволяя критически оценить его. Хотя при ближайшем рассмотрении большинство так называемых «источников», на безусловной подлинности которых основана вся аксиоматика современного понимания истории, не более достоверны, чем какой-нибудь «Сильмариллион» или «Властелин колец».

Это прекрасно показано в трудах недавно умершего итальянского писателя и публициста Умберто Эко. Его «Баудолино» неискушенный читатель может воспринять как некую сказку, фантазию на средневековую тему, где русалки и фавны действуют наравне с обычными людьми, главный герой путешествует по таинственным землям и переживает приключения, достойные Синдбада-морехода и прочих сказочных персонажей. Но дело в том, что этот роман основан исключительно на документах.

Эко не выдумал «Баудолино», но художественно оформил скомпилированные в один текст реальные отчеты реальных людей, которые в своё время признавались вполне надёжными, а на их основе строились предположения об устройстве мира и сути происходящих событий. Но в некий переломный момент было принято решение привести всё к общему знаменателю, отсеяв то, что не вписывалось в умозрительную концепцию Нового Времени, которая и была объявлена единственно правильной. Все источники, факты и документы, не соответствующие ей, были безжалостно отвергнуты и объявлены невежественными фантазиями. То есть знаменитое гегелевское «если факты противоречат моей теории, тем хуже для фактов» было полностью реализовано в жизни.

Историю пишут победители, и они постарались на славу. Но ограничились ли они исключительно «зачисткой» исторической поляны? Конечно, нет. Была проведена колоссальная работа по легитимации «источников», что были необходимы для подтверждения истинности новодельных исторических конструкций, но чья подлинность вызывала обоснованные сомнения.

Один из методов этой легитимации прекрасно показан в повести того же Умберто Эко «Имя Розы». В предисловии автор описывает историю обнаружения «средневековой рукописи», приписываемой некоему «Адсону из Мелька». Оригинал рукописи был якобы утерян во время «Пражской весны» 1968 года. Масса подробностей, ссылок и деталей придаёт этой истории совершенно правдоподобный вид, и если бы автор не оговорил заранее, что всё это — художественный вымысел, то «Имя Розы» вполне сошло бы за научный трактат и историческое свидетельство.

Аналогичный пример мы находим у Борхеса, в его невероятном рассказе «Тлён, Укбар, Орбис Терциус», в котором описано создание вымышленного мира Тлёна путём детальной проработки специфики выдуманного общества «исследователями», отталкивающимися в своих дерзаниях от одной лишь умышленной вставки в «Британскую энциклопедию».

В отличие от Эко, Борхес не ограничился констатацией того, что фальсификация источников может стать средством пробуждения художественной фантазии. Он утверждает реальность проявления артефактов мира умозрительного в мире материальном. По сути, Борхес декларирует потенциал воплощения генерируемой человеком Идеи™ в физическом пространстве, что неизбежно приводит к изменению и трансформации самой сути данного пространства. Иными словами, Борхес и Эко показывают, как формируется восприятие исторической реальности и какими могут быть результаты его воздействия на прошлое, настоящее и будущее.

Впрочем, может быть, это всего лишь предположения эстетствующих мыслителей. Есть ли примеры подобного воздействия?

Глеб Бутузов, российский переводчик и интерпретатор европейских герменевтических текстов, в своём труде «Фламель, алхимия и колесо истории» разбирает историю Николя Фламеля, французского философа и алхимика, которого Гюго ставил в один ряд с Аверроэсом и Гийомом Парижским. Во всех источниках Фламель предстает перед нами, как вполне себе историческая личность: сохранились документы на реальную недвижимость и даже надгробная плита. История его жизни, изложенная им самим в предисловии к «Иероглифическим фигурам», многократно переписывалась и пересказывалась целой армией исследователей и биографов, начиная с 17-го века. Казалось бы, более чем реальный персонаж.

Однако изучение жизнеописания метра Фламеля в свете тогдашнего времени привело отечественного исследователя к выводу, что вся эта «в высшей степени правдоподобная» история не что иное, как вымысел, аллегория и алхимическое послание адептов некой тайной организации своим последователям.

Это послание, в полном соответствии с принципами, описанными Эко и Борхесом, изменило мир, став реальностью в представлении большинства людей и оставаясь при этом полнейшим вымыслом. То же самое можно сказать и о знаменитых розенкрейцерах. До сих пор никто не может сказать, что же появилось раньше: таинственный орден розенкрейцеров или аллегорический трактат Иоганна Валентина Андреаэ «Алхимическая свадьба Христиана Розенкрейца». Тем не менее в историчности розенкрейцеров не сомневается никто. И таких примеров можно привести ещё очень много.

Так творится история. Ведь даже предупреждённый автором читатель «Имени Розы» на подсознательном уровне будет представлять себе средневековье именно так, как его описывает «Адсон из Мелька». Что уже говорить об освященных авторитетом официальной науки «трудах Николя Фламеля» и его многочисленных последователей.

Вполне логично, что в последнее время книги, скажем, Толкена и их интерпретация в исполнении Питера Джексона оказывают большее влияние на восприятие широкими массами истории, чем труды учёных. И речь здесь не о деградации и отупении масс, а о том, что по степени достоверности эти сочинения находятся на примерно одном уровне. И там, и там некие люди описывают события так, будто они видели всё собственными глазами.

В ещё большей степени это относится к произведениям кинематографического искусства: экранные образы намертво запечатлеваются в сознании и воспринимаются им как единственно возможный вариант. Вооруженный этим «знанием» мозг интерпретирует даже те факты и события, что действительно имели место, в том ключе и под тем соусом, что необходимы создателям картины, носителям идеи нового мира, того самого борхесовского Orbis Tertius.

Задумайтесь над тем, как большинство людей сейчас воспринимает прошлое? Средневековье предстаёт жутким местом, где грязные, безграмотные, недобрые жители захламлённых вонючих поселений трясут нечёсаными космами и только и делают, что воруют, убивают, предают, развратничают и рвутся к власти. Нам так показывают, но зачем? Что скрывается за этой отвратительной картинкой, что рисуется в «исторических» книгах и не менее «исторических» фильмах? Откуда эти серые краски, уродливые лица, мерзкие намерения?

Да это же мир орков! Толкеновский Мордор, пещеры Мории, из которых нас выводят эльфы натурфилософии и гномы технического прогресса. Любые же попытки усомниться в правильности пути, навязанном человечеству Гэндальфом со товарищи, автоматически переводят человека в разряд пособников Саурона, а в лучшем случае — Сарумана.

Это Эйдолон, зеркало, отражающее наши искаженные образы. Не нравится «Властелин колец»? Пожалуйста вам «Звёздные войны» и так далее и тому подобное. Бесчисленные отражения множатся в бесчисленных зеркалах, образуя чудовищный лабиринт, в котором блуждают люди, сбиваясь с пути, теряя способность адекватно оценивать обстановку и, как следствие, принимать верные решения.

Что же делать, как найти выход из этого безумного лабиринта? Как распознать фальсификацию, неверную интерпретацию, неправильную расстановку акцентов? Поможет правильный интеллектуальный метод, который позволит, как сито, просеять тот гигантский объем информации, что свалился на современного человека.

ПРИ УСЛОВИИ ВЕРНЫХ ИСХОДНЫХ ДАННЫХ.