Хотим мы этого или нет, но война была, есть и всегда будет важной формой взаимоотношений между государствами. Сколько бы разные деятели ни разглагольствовали про «миру-мир», сколько бы ни подводили теоретическую и практическую базу под утопические проекты рая земного, всё это суть фантазии. Мы же должны быть реалистами и понимать, что войны — неотъемлемая часть прошлого и неизбежная часть будущего.

К сожалению, у людей мирного времени, то есть проживающих на территориях, на которых временно не ведутся боевые действия, отношение к войне формируется под влиянием средств массовой информации. Войны, происходящие где-то там, далеко, уже не трогают душу. Ежедневный мутный поток «новостей» и прочей «аналитики» притупил чувства, сделал людей отстраненными зрителями. Слишком много структур денно и нощно работают над тем, чтобы чужие страдания не воспринимались нами как что-то личное. Войну пытаются сделать игрой, и механизм этот запущен не вчера и не позавчера. Но об этом поговорим в другой раз, а пока коснёмся некоторых технических аспектов войны.

Военная наука не стоит на месте, и специалисты постоянно ищут новые пути к победе над условным противником. Это не только противостояние щита и меча, брони и снаряда, это в первую очередь поиск новых форм ведения войны. В последние годы мы всё чаще слышим о «гибридных войнах», а ведь какие-то десять лет назад о них никто слыхом не слыхивал. И таких примеров много. Значит ли это, что «гибридная война» — это абсолютно новое явление, прежде не встречавшееся в истории? Конечно же, нет. Один из основных постулатов Теории Проектов гласит, что люди не могут изобрести ничего по-настоящему нового. Они лишь творчески дорабатывают и адаптируют к своим условиям уже известные рецепты и технологии.

Значит, чтобы понимать особенности современных войн, надо знать эволюцию войн прошлого. Но рассматривать все бесчисленные конфликты, что проходили на Земле за минувшие века, нет ни времени, ни возможности. Потому попробуем выделить наиболее примечательные в плане тактики и стратегии войны, оказавшие влияние на развитие военного искусства в целом или ставшие первым опытом применения новых методов ведения боевых действий.

В этом плане чрезвычайно интересны восстание Ань Лушаня в императорском Китае, газаваты времен становления Халифата, походы Чингисхана и Тимура Хромого; Наполеоновские войны, Вторая англо-бурская и Первая мировая войны, Корейская война, а из современных нам — свержение режима Каддафи в Ливии. Каждый из этих примеров требует отдельного исследования, но прежде надо обозначить формат. То есть выделить признаки и дать определения, позволяющие классифицировать войны по отдельным признакам.

Исходя из триады «намерение-план-действие», мы будем классифицировать войны по трём признакам. В зависимости от цели они бывают религиозные, территориальные, ресурсные, этнические, надзорные и пр.; в зависимости от методов ведения — маневренные, позиционные, партизанские и пр.; в зависимости от средств (как технических, так и организационных) — с привлечением на свою сторону местного населения, использованием новых видов оружия, призывных или контрактных армий и пр.

Несмотря на кажущуюся простоту задачи, отнести какую-либо конкретную войну к той или иной категории не всегда удаётся с первого раза. Если, скажем, англо-бурскую войну 1898-1901 гг., когда Британская империя пошла на прямой захват золотоносных месторождений Трансвааля, можно уверенно отнести к ресурсным войнам, то поход Чингисхана многими воспринимается как исключительно война за территории. В этом есть доля истины, так как принятие любого решения имеет несколько уровней мотивации.

Вполне очевидно, что монгольские племена пошли за Чингисханом ради добычи и новых источников дохода. Но какими были личные мотивы самого Темучина? Ненависть к чёрным татарам и кипчакам была для него гораздо более определяющим фактором, чем банальное желание приумножить свое богатство, и причины, которые двигали Джебе и Субудаем во время их шествия по землям нынешней России, налицо. Но и это не всё. Если копнуть глубже, то вся затея с возвышением монголов и их яростный рывок во внешний мир были нацелены исключительно на разрушение мусульманских государств того времени. То есть можно смело утверждать, что в основе своей это была война религиозная.

Ещё один пример. Железный Хромец Тимур всю свою жизнь вёл наступательные войны исключительно под знаменем ислама. Но были ли эти войны религиозными? Тимур был приверженцем манёвренной войны с использованием немногочисленных укреплённых баз. Результатом его походов всегда был геноцид населения и полное разрушение инфраструктуры покорённых регионов. Цветущие некогда государства Поволжья, Кавказа и Северного Причерноморья были вколочены в пыль железной поступью лучшей в мире пехоты Тамерлана, этих боевых зомби, не знавших жалости. Была разгромлена Золотая Орда, которая так и не оправилась от этого удара. Баязид Молниеносный потерпел сокрушительное поражение под Анкарой, и Османская Турция была отброшена на полстолетия назад. В результате ордынцы потеряли контроль над Китаем, а османы не смогли перекрыть караванные пути из Индии и Китая в Малую Азию и Европу, вследствие чего получили свой шанс безумные в своей смелости португальские мореплаватели и вся Европа в целом. Так были ли эти войны религиозными? Нет, это была классическая ресурсно-надзорная война между Халифатским и Западным Проектами, в которой Тамерлан сыграл роль наёмника европейских торговых магнатов.

Так что определение цели войны — это всегда непростая задача, и для её решения очень важно знание и идентификация методов и средств ведения войн в тех или иных временных периодах и географических рамках.

Например, до ХХ века войной в Европе занимались, скажем так, профессионалы. Это были либо ландскнехты (наёмники), либо дружины феодалов, которые были профессиональными воинами. И всё это происходило на ограниченных территориях. Войны были узкоспециализированным и жутко дорогим удовольствием. Служба в армии была делом сугубо добровольным, и по дорогам Европы рыскали бесчисленные отряды рекрутеров, которые, используя грязные психологические трюки, а зачастую и прямой обман, вербовали молодых здоровых мужчин, на которых, собственно говоря, все их стремления заканчивались. Некоторым исключением в этом отношении была Российская империя с ее «солдатчиной», основанной на крепостничестве, но принципиальных различий не было.

Но в конце XIX века всё изменилось. Технический прогресс принёс с собой и новые виды вооружений. Паровой бронированный флот, скорострельные пушки, пулеметы, авиация, боевые отравляющие вещества и пр. А главное, оружие стало не только более разрушительным, но и относительно дешёвым. У полководцев появилась возможность уничтожать личный состав противника десятками и сотнями тысяч.

Что интересно, американец Ричард Гатлинг, изобретатель первого принятого на вооружение пулемёта, считал, что его внедрение резко снизит количественный состав вооружённых сил, так как не будет нужды в многочисленной живой силе (один пулемётный расчёт по огневой мощи заменяет целую роту вооружённых винтовками солдат). Но вышло всё с точностью до наоборот. Вследствие перевооружения численности национальных армий выросли в разы (если не в десятки раз), а жизнь солдат лишилась всякой ценности. Получается, технический прогресс, то есть фактор, относящийся к третьей, самой, казалось бы, малозначащей категории, кардинальным образом повлиял на две другие: методы ведения войны изменились, а цели стали более глобальными.

Таким образом, для атрибутации любой войны необходимо рассматривать весь комплекс признаков, начиная от её цели, организационной структуры вооруженных сил и тылового обеспечения противоборствующих сторон и заканчивая тактико-техническими данными вооружений и принципами формирования армий. Только так у исследователя появится возможность найти в истории человечества отгремевшую давно войну, которая стала образцом для более позднего интересующего нас конфликта.

И ПОНЯТЬ, КТО И ЗАЧЕМ ЕГО РАЗВЯЗАЛ.

Продолжение: Часть 2. Прививка смерти, Часть 3. Под личиной Чеченской войны