19 рабиус-сани 1131 года от Хиджры (28 февраля 1719) в результате мятежа, организованного визирем Сайидом Абдаллахом и его братом Хусайном Али-ханом, был свергнут могольский падишах Фаррух Сияр и на трон был посажен его двоюродный брат Мухаммад Рафи-уд-Дараджат. Для того чтобы занять Дели, Хусайн Али-хан прибег к помощи пешвы маратхов Баладжи Висванатха, и тот умело воспользовался этим для распространения влияния маратхов на весь Декан. В результате всего через несколько лет армия пешвы оказалась сильнейшей на Индийском субконтиненте.
Маратхи, проживавшие на западе Декана, начали предпринимать попытки создать собственное индуистское государство во второй половине XVII века. Противоречия между Великим моголом Аурангзебом и султанами Биджапура и Голконды позволили военачальнику маратхов Шиваджи, предки которого состояли на службе у мусульман, одержать ряд военных побед и захватить власть в Конкане (северная часть западного побережья Индии). В 1674 г. Шиваджи был провозглашен чхатрапати (царём) маратхов, и в последующие годы совершал успешные походы в Южную Индию.
После смерти Шиваджи в 1680 г. Аурангзеб начал масштабную экспансию на юг и сумел завоевать Биджапур (1686) и Голконду (1687). Маратхи были вынуждены укрыться в горных крепостях, но в феврале 1689 г. их предводитель Самбхаджи, старший сын Шиваджи, вместе с его ближайшим окружением попал в плен. За совершённые против мусульман преступления Самбхаджи был казнён, а его жена Есубай и сыновья остались в плену.
Предводителем маратхов стал единокровный брат Самбхаджи — Раджарам, который ничем не отличился в борьбе против моголов и умер от чахотки в 1700 г. Его вдова Тарабай провозгласила своего сына новым чхатрапати Шиваджи II, а сама стала регентшей. После смерти Аурангзеба в 1707 г. маратхи воспользовались усобицей между его сыновьями и заняли Пуну и Чакан. Совершая разбойные нападения на соседние деревни, они избегали столкновения с могольскими войсками и возвращались в труднодоступные районы Западных Гат.
Для того чтобы взять регион под контроль, Бахадур-шах (сын Аурангзеба) решил воплотить в жизнь план своего отца и поставить во главе маратхов Шаху, сына Самбхаджи, выросшего среди мусульман. В 1707 г. Шаху был освобожден и с небольшим отрядом отправлен в Маратху, а Давуд-хану Панни, вице-субадару Декана, было приказано оказать ему необходимую поддержку.
Но Тарабай не собиралась уступать власть и направила против Шаху армию под командованием сенапати Дханаджи Джадава. Тот не стал сразу нападать на представителя царского рода и отправил к нему своего доверенного человека — Баладжи Висванатха. Вернувшись в лагерь, Баладжи убедил генерала в искренности намерений Шаху, и в октябре 1707 г. недалеко от деревни Кхед армия марахтов перешла на сторону Шаху. Тарабай вместе с сыном бежала на юг страны, в Панхалу, а Шаху был провозглашён чхатрапати в Сатаре (январь 1708). Однако «игра престолов» в Маратхе только начиналась.
В июне 1708 г. умер сенапати Дханаджи, и Шаху назначил командующим армией его сына Чандрасена. Тот считал Баладжи Висванатха опасным соперником и попытался избавиться от него, но Баладжи сумел сбежать и обратился за помощью к Шаху, который предоставил ему защиту и препроводил в Сатару. Когда же чхатрапати потребовал от Чандрасена предстать перед ним, чтобы урегулировать конфликт, тот испугался и перешёл на сторону Тарабай. Это произошло в апреле 1711 г., после того как Тарабай от имени Шиваджи захватила власть в Колхапуре, где княжил его единокровный брат Самбхаджи II (1698–1760).
Пытаясь взять ситуацию под контроль, Шаху снарядил против Чандрасена армию под командованием Хайбатрао Нимбалкара, но тот тоже принял сторону Тарабай. В такой тяжелейшей ситуации набором новой армии занялся Баладжи Висванатх. Он нашёл союзников в Колхапуре, которые организовали заговор против Тарабай, и в 1712 г. власть в Колхапуре снова перешла в руки Самбхаджи II.
Дальнейший рост Баладжи был связан с его назначением пешвой — главным министром при дворе Шаху. До него эту должность занимал Бахиро Пант Пингле, которому было поручено усмирить мятежного адмирала Канходжи Ангриа. Воспользовавшись политической нестабильностью, Канходжи захватил власть на севере страны и занял города Кальян, Лохагад и др. Ему удалось разгромить правительственные войска и захватить в плен Бахиро, после чего он двинулся на Сатару, где находилась резиденция Шаху.
Согласно индийским хронистам, из всех министров Шаху только Баладжи вызвался остановить мятежного адмирала. Он получил одежды пешвы и отправился на переговоры с Канходжи, с которым они были старыми друзьями (ноябрь 1713). Баладжи уговорил его освободить из плена бывшего пешву и признать власть Шаху, а взамен обещал ему должность саркхела (командующего флотом), десять крепостей и ещё 16 укреплённых пунктов. Кроме того, общими усилиями они атаковали мусульманский форт Джанджира и захватили большую часть Конканского побережья.
Это было первым крупным успехом нового пешвы, даже несмотря на то, что Канходжи Ангриа и его потомки лишь формально признавали власть чхатрапати вплоть до 1755 г. Вернувшись в Сатару, Баладжи заручился поддержкой чхатрапати Шаху и начал наводить порядок в стране. Он расправился с феодалами, которые промышляли разбоем и грабежами, организовал армию и начал совершать набеги на земли моголов.
В тот период субадаром (могольским наместником) Декана был 42-летний Чин Килич-хан, который вступил в эту должность в октябре 1713 г. и получил титул Низам-уль-мульк. Он родился в семье выходца из Бухары и с юных лет поступил на государственную службу и участвовал в походах Аурангзеба. Имея за спиной большой опыт управления, Низам-уль-мульк наладил сбор налогов, обеспечил общественный порядок и вынудил маратхов действовать осмотрительно.
Но успехи Низам-уль-мулька насторожили «братьев-сайидов», которые отозвали его в Дели. Это произошло после того, как падишах Фаррух Сияр уступил требованиям своего визиря и выслал из столицы своего фаворита Мир-Джумлу, назначив его субадаром в Бихар. Со своей стороны Хусайн Али-хан изъявил желание отправиться в Декан вместо Низам-уль-мулька.
Весной 1715 г. Хусайн Али-хан отправился на юг, получив полномочия назначать и увольнять любых эмиров. Коварный Фаррух Сияр снова попытался убрать его чужими руками и отправил тайное послание губернатору Бурханпура Давуд-хану с приказом помешать Хусайн Али-хану. Столкновение двух эмиров завершилось гибелью Давуд-хана 6 сентябре того же года. Однако неразумные действия падишаха подорвали доверие местных феодалов к Хусайн Али-хану и позволили маратхам действовать более решительно. Кроме того, Хусайн Али-хан, плохо разбиравшийся в местной политике, сумел настроить против себя и тех вождей маратхов, которые прежде поддерживали мусульман.
В такой ситуации Хусайн Али-хан решил начать переговоры с пешвой Баладжи и использовать маратхов для решения собственных задач. Он послал к маратхам Шанкарджи Малхара, который прежде служил при дворе Шиваджи и Раджарама (деда и дяди Шаху). После длительных переговоров в феврале 1718 г. было достигнуто соглашение о том, что в обмен на признание сюзеренитета могольского падишаха Шаху будет признан правителем Маратхи в границах владений первого чхатрапати Шиваджи, а также за ним будут признаны недавние завоевания маратхов в Гондване и Бераре.
Кроме того, маратхам предоставлялось право собирать налоги чаутх (в размере четверти доходов) и сардешмукхи (в размере десятой части дохода) с шести могольских провинций в Декане (субы Хандеш, Берар, Аурангабад, Бидар, Хайдарабад и Биджапур). Взамен Шаху обязывался платить моголам пешкаш в размере миллиона рупий, предоставлять в распоряжение субадара Декана 15 тысяч вооруженных всадников и поддерживать порядок в стране. Десятина от собранного налога сардешмукхи также должна была отправляться могольскому падишаху.
Разумеется, Хусайн Али-хан понимал, что передача управления делами Декана в руки маратхов чревата для Дели полной потерей контроля над этой областью. Не рассчитывая на одобрение и согласие падишаха, он действовал от своего имени и в собственных интересах, потому что зловещий круг вокруг его брата-визиря сужался, а поддержка маратхов могла изменить расстановку сил в их пользу.
Карта Империи Великих моголов, составленная немецким картографом Альбрехтом Карлом Зойтером (1750)
С того момента как Хусайн Али-хан уехал в Декан, Фаррух Сияр не прекращал попыток избавиться от Сайида Абдаллаха. Он пытался стравить с ним очень могущественных эмиров, дарил им титулы, назначал им личную гвардию, но всё было тщетно. Ни Низам-уль-мульк, за которым стояла туранская партия, ни раджпутский махараджа Аджит Сингх, который в сентябре 1715 г. стал тестем падишаха, не пожелали выступить против визиря, а напротив, приняли его сторону.
В январе 1716 г. из Патны в Дели тайно прибыл Мир-Джумла, верный человек падишаха, но Сайид Абдаллах был настороже, и Фаррух Сияр был вынужден отправить Мир-Джумлу в отставку и выслать его в Лахор. Когда же в сентябре 1718 г. Фаррух-Сияр вернул его из Лахора, тот в первую очередь направился к визирю, чтобы засвидетельствовать ему своё почтение.
Тем не менее возвращение Мир-Джумлы было нарушением договорённостей с падишахом, и визирь написал письмо своему брату с просьбой как можно скорее вернуться в Дели. Хусайн Али-хан выступил из Бурханпура 14 декабря 1718 г. якобы для того, чтобы сопроводить в столицу предполагаемого сына Мухаммада Акбара (четвёртого сына Аурангзеба), которого доставил к нему Шаху. В составе его армии было 25 тысяч конных и 10 тысяч пеших, вооружённых мушкетами и пушками. К ним также примкнуло около 11 тысяч маратхов под командованием пешвы Баладжи Висванатха и генерала Кханде Рао Дабхаде. Им было обещано освобождение из плена матери Шаху и других членов царской семьи, а всем воинам-маратхам было обещано денежное вознаграждение.
Узнав о приближении армии из Декана, Фаррух Сияр попытался умилостивить своего визиря. Он увеличил численность его личной гвардии до восьми тысяч и даже обменялся с ним тюрбанами. Когда же 16 февраля 1719 г. армия Хусайна Али-хана подошла к Дели, падишах пребывал в полной растерянности, опасаясь за свою жизнь. 23 февраля он принял Хусайна Али-хана и надел свой тюрбан ему на голову. Но тому доложили, что падишах готовит против него заговор, и «братья-сайиды» решили предпринять ответные действия.
Утром 27 февраля Сайид Абдаллах в сопровождении Аджит Сингха и верных ему войск вступил в Красный форт и взял под контроль все выходы в него. Испуганный Фаррух Сияр укрылся в женской половине дворца, надеясь тайно сбежать оттуда. После полудня в город вошли войска Хусайна Али-хана вместе с маратхами.
Утром 28 февраля на улицах Дели начались столкновения между людьми субадара Малвы Мухаммада Амин-хана, которого падишах снял с этой должности в надежде угодить «братьям-сайидам», и маратхами, которые наводнили город. В этих стычках погибло около 1500 индуистов. Некоторые знатные вельможи попытались прорваться во дворец падишаха, но люди визиря воспрепятствовали этому, открыв огонь из пушек.
Понимая, что нужно действовать без промедления, Хусайн Али-хан отправил своему брату послание и потребовал свергнуть падишаха, а не то он сам явится в форт, чтобы расправиться с ним. Сайид Абдаллах послал людей за двоюродным братом падишаха, 19-летним Мухаммадом Рафи-уд-Дараджатом, который был спешно возведён на Павлиний трон. Между тем в гарем ворвались афганские воины, которые привели Фарруха Сияра к визирю, а затем ослепили его. Свергнутый правитель был заточен в той самой комнате, где в 1713 г. по его приказу казнили Джахандар-шаха. Через месяц он был задушен по приказу «братьев-сайидов» и похоронен в гробнице Хумаюна.
Его преемник, юный падишах Мухаммад Рафи-уд-Дараджат, находился под влиянием «братьев-сайидов» и ратифицировал договор с маратхами, а Баладжи триумфально вернулся в Сатару вместе с матерью своего господина и членами его семьи. Историки называют Баладжи «вторым основателем государства маратхов» после легендарного Шиваджи. Благодаря податям, которые маратхи стали собирать с центральных областей Индийского субконтинента, она сумели всего за несколько лет превратиться в серьезную силу, способную бросить вызов делийским падишахам. Но делийская кампания подорвала здоровье пешвы, и в апреле 1720 г. он умер в своем доме недалеко от Пурандара. На его должность был назначен его старший сын Баджи Рао, которому также суждено было сыграть исключительную роль в судьбе народов Индии.
