28 раджаба 848 года от Хиджры (10 (19) ноября 1444) близ города Варна произошло крупное сражение между османской армией под командованием султана Мурада II и объединенной армией крестоносцев во главе с королём Польши и Венгрии Владиславом III. Союзники потерпели поражение: их предводитель Владислав III был убит, папский легат вместе со знатью попал в плен, а венгерский воевода Янош Хуньяди бежал на родину. Радость мусульман была так велика, что султан Египта Джакмак аз-Захир даже приказал во время проповедей во всех каирских мечетях упоминать османского султана наряду с халифом аль-Мустакфи II. Поражение стало тяжелым ударом для христиан Центральной Европы, а османы получили возможность укрепить свои позиции на Балканах.
После смерти польского короля Владислава II Ягайло в 1434 году королём Польши был объявлен его 10-летний сын Владислав, а фактическим правителем страны стал регент — епископ Краковский Збигнев Олесницкий. Юноша воспитывался в духе фанатичного католицизма, был физически крепок и умен, и уже в 1438 году объявил себя совершеннолетним и начал править самостоятельно. Когда в 1440 году брат Владислава Казимир, посланный в Литву наместником, короновался Великим князем Литовским, большинство польских феодалов требовали организовать поход на Вильну. Но юный Владислав проявил политическую дальновидность и вместо развязывания братоубийственной войны отправился в Венгрию. Дело в том, что в конце 1439 года неожиданно скончался король Германии, Чехии, Венгрии и герцог Австрии Альбрехт II из династии Габсбургов. Его единственный сын Ладислав Постум родился лишь спустя четыре месяца после смерти отца. Поэтому венгерские вельможи во главе с воеводой Яношем Хуньяди выступили сторонниками личной унии с Польшей, которая существенно повышала их шансы в борьбе против османов. Это отвечало интересам и части польских феодалов, считавших перспективным укрепление государства за счет южных земель. Владислав стал выразителем интересов этой «партии», и 17 июля 1440 г. в Буде он был объявлен королем Венгрии.
Между тем успехи османов на Балканах беспокоили не только соседей, но и "святой престол". Покончив с гуситским движением, которое опустошило Богемию и соседние земли, папа Евгений ІV обратил свой взор на восток. Он наладил отношения с московским князем Иваном III Васильевичем и даже решился проповедовать крестовый поход против османов в пользу королевства Кипрского, острова Родоса и Константинополя. Роль избавителя христианских народов выпала амбициозному польско-венгерскому королю Владиславу, и понтифик призвал всех истинных католиков присоединиться к его войску. Крестовый поход был объявлен 1 января 1443 года, и вскоре под началом Владислава была 40-тысячная армия, состоявшая из венгров, поляков, чехов, словаков, немцев, валахов, сербов, боснийцев и украинцев.
Османы, занятые борьбой с Караманидами в Малой Азии, оказались не готовы к вторжению и в ноябре под Нишем потерпели поражение от крестоносцев, которыми командовал 56-летний венгерский полководец Янош Хуньяди. Крепости Ниш и София пали, и только лютая зима и голод остановили продвижение союзников. Султан Мурад II отправил к Владиславу послов с предложением десятилетнего мира на выгодных условиях: Венгрия получала несколько крепостей на Дунае, Валахия и Босния обретали независимость, а Сербия становилась вассалом Владислава. Кардинал Джулиано Чезарини выступил против прекращения войны, но Янош Хуньяди убедил короля склониться к миру. 12 июня 1444 г. в Эдирне был подписан мирный договор, и Владислав в один миг стал героем всей христианской Европы. В то же время Мурад II решил отойти от государственных дел и передал трон своему 12-летнему сыну Мехмеду.
Воспользовавшись ослаблением власти в Османской империи, советники Владислава под влиянием папы в один голос стали убеждать его разорвать договор и добить турок. Король некоторое время сомневался — ведь он поклялся на Библии не нападать на османов в течение десяти лет. Но в конце концов кардинал Чезарини привел в Буду отряд папских рыцарей и передал королю личное позволение понтифика нарушить клятву. В сентябре 1444 года Владислав ІІІ нарушил мирное соглашение и начал быстро продвигаться вглубь османских владений. Узнав о вероломстве венгров, юный Мехмед направил отцу срочное послание, в котором было сказано: "Если Вы султан, то обязаны возглавить государство в этот тяжелый момент. Прошу Вас, станьте главнокомандующим армии! Если же я — султан, то напоминаю Вам, что Вы должны подчиняться моим приказам, а я приказываю Вам возглавить Вашу армию". Опытный полководец, одержавший немало побед в Греции, Сербии и Валахии, внял просьбе сына и прибыл в Эдирне. Сорокатысячная османская армия при содействии генуэзских моряков была переброшена в Румелию, где соединилась с 20-тысячным румелийским контингентом и двинулась навстречу наступающему противнику.
Тем временем польско-венгерские войска прошли через Болгарию и вышли к Черному морю, где заняли ряд городов. 9 ноября 1444 г. крестоносцы достигли Варны и расположились лагерем в ожидании кораблей генуэзских и венецианских купцов, посланных папой, чтобы перевезти христианское войско к Константинополю. Однако неожиданное появление турок в тылу спутало их планы. Жан де Ваврин пишет: "В первую ночь, когда король Венгрии и его люди разбили лагерь при Варне, они увидели большие костры на горе в нескольких местах. Король спросил, что за костры то были, и некоторые греки-христиане ему ответили, что то могли быть костры крестьян, сжигающих сухую траву, чтобы новая лучше росла весной. Однако Янош Хуньяди, Венгрии воевода, сказал королю: "Ваше величество, не верьте мне больше никогда, если не так то будет, но говорю я вам, то турки к вам идут на битву". После чего он сел на лошадь и отправился правду узнать. Он ехал до тех пор, пока отчетливо не услышал звук барабанов, тогда вернулся он и сообщил кардиналу и королю, что могут те быть уверены, что то были турки и что завтра начнут они сражение". Узнав о приближении османов, кардинал Джулиано Чезарини предложил отступление, но юный монарх горел желанием снискать славу победителя турок и дать генеральное сражение.
10 ноября 1444 г. под Варной развернулась историческая битва. Жан де Ваврин продолжает: "Двумя часами позже вернулись с гор еще несколько разведчиков короля и сообщили ему, что турок двигается к ним с тремя отрядами, один верхом, других два пешие, чтобы сразиться с войсками короля. Тогда королю Венгрии посоветовали разбить войска на три отряда тоже. Воевода Венгрии, которого прозвали Белым рыцарем, был в авангарде и выделен был для охраны широкого пути, что в порт с гор шел. Тогда же стал он класть посреди той дороги камни и хворост. Король и кардинал возглавили второй отряд, а два знатных польских господина командовали третьим, что был в качестве арьергарда. Высокопоставленный же турок, как все узнали позже, доверил свой авангард сарацину по имени Караджабей (то значило командующий войском или армией), которому он передал командование над всеми, кто был верхом. Турок лично участвовал в сражении со своими пешими янычарами. Все состояли из отступников христиан и рабов, все они были стрелками, все в белых головных уборах. Турок по имени Балтаоглу командовал третьим отрядом, что был их арьергардом. Третий отряд их состоял из греков, турок и христиан, в целом, внушительное то ядро отряда было".
Битва последнего крестового похода началась успешно для венгерско-польского войска. На правом фланге войска Яноша Хуньяди заметно потеснили турок, а центр христианской армии действовал ещё успешнее. Вот как описывает начало сражения один из его участников, немецкий рыцарь Могест Ганс: "Христианские войска плотнее встали, когда к ним турок вражеское войско все ближе подползало... Когда гора уж позади врага была, христиане им навстречу понеслись, враг тоже не дремал, начав в ответ атаку... Тогда врага увидев, христианские войска уж издали стали его атаковать, вдали от своего военного обоза. Георгия святого знамя выставили они вперед, да так, что видеть мог я крест красный, что на белом флаге развевался. В достойном поединке с язычниками столкнулись христиане. По-моему, так обе стороны были тогда на высоте, сражались знатно. И отовсюду доносилось звучание громкое войны орудий, бесчисленные трубы христианских войск громом гремели. И тут же от армии турецкой доносились, неистовствуя, оглушая, литавр звуки. Повсюду шум и крики, слышны удары и клацанье мечей, но звонче остального орудий боя звук был, когда друг друга яростно войска атаковали. Летело столько копий, будто то соревнование было, будто весь свет надвое раскололся. От луков бесчисленных такая трескотня стояла, будто на то поле слетелись всего мира аисты и клювом щелкали. Гремело все так, будто раскаты грома раздавались. Стрелы взлетали вверх, кузнечикам подобно, что из травы выпрыгивают. Как солнце облака затмили стрелы свет. Их жаркий бой час длился, тогда же ни одна из двух сторон позиции свои сдавать не собиралась. Но к завершению ближе, христианам удалось бесчисленную турок армию сломить и сквозь нее пробиться. И пали наземь турецкие орудия и знамена, сами они бежали. И все они были убиты. Но тысяче из них все ж удалось бежать, бежали те к горе, туда, где турок император с войском своим расположился. Доблесть на турка тут же сошла. Увидев такое положение, своим выступили на подмогу тогда и остальные турки, что оставались на горе. Теперь они против христиан пошли".
Спустя два часа после начала битвы король спросил у турецких пленных, был ли среди убитых султан. Ему ответили, что не был. Получив сведения о месторасположении султана, Владислав принял решение лично сразиться с ним на горе. Опытный воевода Хуньяди, вернувшись после удачной вылазки, в ходе которой был убит Караджа-паша, отговаривал юного короля от атаки, сказав: "Ваше превосходительство, весь день в вашем распоряжении. Не подвергайте себя риску, идя на гору против лучников, поскольку они всех ваших лошадей перебьют и отправят всех людей ваших на погибель". Однако многие рыцари и вельможи возражали: "Ваше превосходительство, воевода получил свою победу и наслаждается ее славой. Вторая битва должна быть нашей". Тогда Владислав во главе 500 польских и венгерских рыцарей ударил по центру турецкого войска, где находился корпус янычаров и сам Мурад ІІ. По свидетельству турецкого историка Ходжи Саадеддина-эфенди, король с длиннейшим мечом в руках первым врезался в ряды янычаров, и никто не мог отбить его страшных ударов. Владислав был в нескольких саженях от султана и тот уже собирался отдать приказ об общем отступлении, когда старый янычар Ходжа Хазер нырнул между копытами королевского коня и ударил его ятаганом в незащищенное панцирем брюхо. Конь рухнул на землю, и Ходжа Хазер одним ударом отсек Владиславу голову. Османы тут же насадили голову короля на копье и высоко подняли ее над полем брани. Когда воодушевленные мусульмане начали теснить противника, не помогли даже усилия опытного Хуньяди. Лишь благодаря подвигу 400 чешских гуситов, которые в течение часа сдерживали натиск турок и погибли все до последнего, венгерскому воеводе удалось спасти часть войска. На поле под Варной остались лежать около 10 тысяч крестоносцев. Среди убитых был и вдохновитель крестового похода кардинал Джулиано Чезарини.
После победы под Варной султан Мурад ІІ несколько лет хранил голову Владислава в стеклянном сосуде с медом как военный трофей. Это было своего рода признанием мужества и отваги достойного противника. Между тем король Владислав III, погибший "за веру Христову", до сих пор не причислен к лику католических святых. Некоторые исследователи видят причину этого в том, что неженатый монарх был гомосексуалистом. Польский хронист и современник короля Ян Длугош, намекая на нетрадиционную ориентацию Владислава, писал, что "он слишком своим телесным желаниям подчиняется и даже не пытается избавиться от своей постыдной и мерзкой зависимости".