Начало: Часть 1. Английское начало, Часть 2. Русские войны не хотят, Часть 3. А Армения против
Итак, при строительстве трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан англичане опасались неких армянских деятелей, что могли существенно повлиять на криминогенную обстановку вокруг будущей трубы. И, судя по количеству вбросов, предложенных зрителям в фильме «И целого мира мало», имелись в виду вполне конкретные люди. В первую очередь это относится к семье Электры Кинг со стороны матери. Вряд ли мы сможем идентифицировать реального прототипа самой Электры, тем более что это не является целью данного исследования. Но понять, что за «семья» имелась в виду можно и должно.
В силу высказанных претензий на бакинскую нефть, самыми вероятными кандидатами на такую роль могут быть известные армянские нефтепромышленники конца XIX — начала XX веков. При изучении вопроса остаются несколько фамилий: Лианесян (Лианозовы), Гукасянц (Гукасовы) и Манташянц (Манташевы).
Остаётся выяснить, кто из них наиболее полно соответствует критериям, заданным в фильме. Это — ненависть к советским коммунистам, пережитое унижение, передача активов в чужие руки, потеря их и дальнейшее забвение. А также склонность обвинять в своих бедах всех вокруг (но не себя) и явное пристрастие к терроризму. Давайте рассмотрим по порядку.
Лианесян (Лианозовы). Весьма авторитетная в царской России фамилия. Георгий (Геворк) Мартынович Лианозов дослужился до действительного статского советника. Этот очень высокий уровень гражданской службы соответствовал чинам генерал-майора в армии, контр-адмирала во флоте и придворному чину камергера. Титуловался он «Ваше превосходительство» и давал право на потомственное дворянство.
История Лианозовых весьма интересна и даже отмечена на карте России. В 1888 году Георгий Мартынович приобрёл село Алтуфьево под Москвой и построил там дачный посёлок, который назвал Лианозово в свою честь. Этим он не ограничился и в 1900 году взял в аренду прибрежные воды Каспийского моря (по Туркманчайскому мирному договору Каспийское море принадлежало России), после чего стал крупнейшим рыбопромышленником на Каспии. Дальше — больше. В 1896 году Лианозов основал «Русское нефтяное общество» и стал его председателем. К 1903 году основной капитал общества составлял колоссальные 3,5 млн. рублей золотом.
У Геворка было трое сыновей: Мартын, Степан и Левон. Самым известным из них стал Степан, которого современники называли «русским Рокфеллером». В 1912-1913 гг. он основал ряд компаний в Англии, Франции и Германии. Все они продавали российскую (то есть бакинскую) нефть и нефтепродукты. При этом рыбный промысел братья не оставили, продолжая поставлять чёрную икру по всему миру.
В 1918 году Лианесяны эмигрировали из Советской России во Францию. Открыто выступив против большевиков, Степан успел побывать членом правительства Юденича, а после поражения того стал одним из основателей «Торгово-финансового и промышленного комитета» (Торгпрома), созданного с целью «всеми средствами и способами бороться с большевиками на экономическом фронте».
И вот здесь начинается самое интересное. Несмотря на эмиграцию, Лианозовы-Лианесян поддерживали весьма неплохие, я бы сказал, взаимовыгодные отношения с большевистской властью. Старший из братьев, Мартын, в 1923 году вернулся в Россию и добровольно передал РСФСР права на Южно-Каспийские рыболовные промыслы в Персии. После чего остался жить в Москве, получил от государства шикарную квартиру в центре и числился за «Главрыбой», получая «пожизненную субсидию» в размере 400 рублей в месяц.
Степан тоже не остался в стороне. Через «антисоветский» Торгпром предприимчивый «русский Рокфеллер» вовсю торговал каспийской икрой, антиквариатом и предметами искусства из России. А поставлял ему всю эту роскошь контрабандой из персидского порта Энзели через Баку, Грузию и Батуми в Черное, а потом в Средиземное море никто иной как сам Лаврентий Берия. В то время — председатель грузинской ЧК.
В результате Лианозов получал товар, большевики — вожделенную валюту, и все были довольны. Судя по всему, дела шли более чем хорошо и Советская власть не осталась в долгу. После революции посёлок и железнодорожная станция Лианозово сохранили свои названия. Более того, Лианозовскими стали электромеханический и колбасный заводы, молочный комбинат, парк культуры и отдыха и даже целый микрорайон Москвы. Так с врагами не поступают, и возмущение Электры коварными коммунистами, которые «70 лет воровали у нас нефть», явно не про семью Лианесян.
Любопытно, что в фильме с Лианозовым хорошо ассоциируется Валентин Жуковский, отставной сотрудник КГБ, что занимался чёрной икрой в промышленных масштабах. Ведь именно Лианозовы в своё время прославили на весь мир чёрную каспийскую икру как «русский деликатес». И бренд «Икра от Жуковского» вполне можно сопоставить с брендом «Икорные дома Г. М. Лианозова и Ко».
Также интересно, что в фильме сэр Роберт Кинг носит на лацкане пиджака весьма своеобразный значок. Электра не просто так отмечает: «Это очень ценная вещь. Хорошо, что она осталась и не взорвалась вместе с ним». Так вот, масонские треугольники на нём видны сразу, а интересы Степана Лианозова в этой сфере не являются секретом. В члены ложи «Астрея» Великой Ложи Франции он был посвящён ещё в 1922 году, а к концу жизни достиг высшего, тридцать третьего градуса.
Ещё один важный момент — Лианозовы не были замечены в симпатиях к разного рода террористам, стараясь быть законопослушными (в известных пределах) гражданами как царской, так и советской России. И это при том, что, по воспоминаниям отца жены Сталина С. Я. Аллилуева, щедрое финансирование революционеров шло «из несгораемых стальных касс королей нефти: Гукасова, Манташева, Зубалова, Кокорева, Ротшильда, Нобеля и многих других миллионеров...» Лианозовых в этом списке нет. А вот к Гукасовым и Манташевым стоит присмотреться внимательнее.
История Павла (Погоса) и Абрама Гукасовых (Гукасянц) весьма любопытна, особенно как пример того, каким образом поднимались тогдашние армянские «бизнес-гении». Начинается всё в 1878 году, когда приехавший в Баку из Карабаха выпускник средней школы Погос Гукасянц становится управляющим нефтепромышленной фирмы «Каспийское товарищество». Владели фирмой три компаньона: Бруно де Бур, Самвел Багирян и Арутюн Мадатян.
Гукасянц сразу же выкупает долю Багиряна и Мадатяна (за 27 тыс. рублей) и становится компаньоном Бруно де Бура. С учётом того, что в тот момент ему исполнилось ровно 20 лет — весьма впечатляющее начало. Всё благодаря «врожденной сметливости», понятное дело. Откуда у карабахского юнца взялись 27 тысяч рублей (по тем временам корова стоила 15-20 рублей) и «дар убеждения», позволивший ему выкупить долю в сверхприбыльном бизнесе, остаётся только догадываться.
Через девять лет фирма преобразуется в акционерное общество с основным капиталом уже в 2 млн. рублей. За это время братья Погоса — Аршак, Акоп и Абрам, видимо, не менее одарённые, чем он сам, — тоже подтягиваются в Баку. В 1888 году, после очень своевременной смерти Бруно де Бура, «Каспийское товарищество» становится чисто семейным предприятием. В 1890 году Гукасов был избран председателем совета «Съезда бакинских нефтепромышленников» (СБН). Что интересно, «Московскую практическую коммерческую академию» он окончил лишь в 1893 году. Такой вот самородок.
Именно под руководством Гукасовых (сначала Погоса, затем — Аршака) СБН становится одним из главных спонсоров армянского терроризма. Многие члены Совета либо выделяли деньги дашнакам, либо были связаны с ними через родственников и друзей, либо сами имели революционное прошлое. Так что со склонностью к терроризму у Гукасянов всё было «в порядке».
К коммунистам братья тоже особых симпатий не испытывали и после революции 1917 года эмигрировали. Причём в ту же «благословенную землю», что и Лианесяны, то есть во Францию, и оставшиеся годы они прожили в обеспеченном спокойствии. Получили французское гражданство, занимались строительным и издательским бизнесом, вели активную общественную жизнь, издавая известный эмигрантский журнал «Возрождение».
То есть в их биографии нет ни бедности, ни забвения, ни унижения, за которые хотела отомстить Электра Кинг. Ведь не просто так она кричала Бонду: «Я начерчу новую карту, и, когда закончу, весь мир узнает моё имя. Имя моего деда!» Но имена Гукасовых и без того были хорошо известны тому «миру», в котором вращалась Электра. Таким образом, Погоса и Абрама можно смело исключить из кандидатов в предки буйной внучки армянского нефтепромышленника.
Остаются Манташевы. Александр Иванович Манташев (Манташянц) родился в 1849 году в Тифлисе (нынешний Тбилиси). В 1869 году Манташевы переехали в Манчестер, где прожили три года и вернулись в Тифлис, где сразу заделались очень успешными бизнесменами. Уже в 1887 году 38-летний Александр, скупив большую часть акций, становится главным пайщиком тифлисского Центрального торгового банка, а затем и председателем его административного совета. В 1890 году он переезжает в Баку и, когда США сбивают цены на нефть, скупает множество независимых предприятий, став в 1894 году одним из главных нефтепромышленников Российской империи.
При этом Манташев любил родной Тифлис и вообще Грузию. Он одним из первых перевёл деньги на реставрацию собора Светицховели в городе Мцхета. Не об этой ли связи своей семьи с грузинской церковью говорила священнику Электра? Даже похоронен Манташев-старший был в Тифлисе.
После смерти Александра Манташянца его состояние перешло к сыну Левону (Леону), человеку сомнительной, мягко говоря, репутации. Хоть он и вращался в высших кругах российской элиты, отношение к нему было соответствующее. А. Н. Толстой в своём романе «Эмигранты» так описывает Леона Манташева: «В Москве (в двенадцатом году) неожиданный скачок биржи однажды подарил ему восемь миллионов. Он испытал острое удовольствие, видя растерянность прижимистых Рябушинских, меценатов Носовых, Лосевых, Высоцких, Гиршманов. Восемь миллионов — бездельнику, моту, армянскому шашлычнику!»
В то же время именно Манташев был одним из главных спонсоров террористической армянской партии «Дашнакцютюн». От него в кассу дашнаков поступали миллионы рублей.
После революции Левон бежал во Францию, где неожиданно для себя оказался в положении простого человека. Растранжирив последние деньги, он за бесценок продал уже не принадлежащие ему бакинские месторождения и окончил жизнь в полной нищете, работая таксистом в Париже. А. Н. Толстой пишет: «Нефтяной магнат, расточитель миллионов, липнувших к нему безо всякого, казалось, с его стороны, усилия, человек с неожиданными фантазиями, лошадник, рослый красавец Леон Манташев находился в крайне жалком состоянии».
Он так и не смог приспособиться к новым условиям и грезил прошлым, обвиняя всех, кроме себя: «Я болен, я измучен. Нервы, перебои, — приподнимаясь на локте, сказал он Налымову. – Придвигайте кресло. Хотите вина? Они мне, чёрт возьми, всё ещё подают, хотя у лакея рожа такая — хочется залепить плюху. Василий Алексеевич, когда же домой? Я больше не могу… Вы представляете, я, я, я — без денег… Хохотать хочется. Пропал даже вкус к лошадям… О женщинах я и не говорю…»
Таким был Левон Манташянц, спонсор террористов, промотавший всё, но убеждённый в своём великом прошлом и обиженный на весь мир. Он ненавидел Советы, искренне считал, что у него украли бакинскую нефть, которая «по праву его», и невероятно страдал из-за этого. Именно Левон Манташянц стал прототипом деда Электры Кинг со стороны матери.
«БЕЗДЕЛЬНИК, МОТ, АРМЯНСКИЙ ШАШЛЫЧНИК» ©.
