Бисми-Лляхи фи аввали-хи ва ахыри-хи. Перевод: «С именем Аллаха в начале и в конце».
Идрис открыл дверь своим ключом, поставил школьный рюкзак в прихожей и отправился в ванную мыть руки. Пройдя на кухню, он по привычке посмотрел на часы, а потом с досадой отвернулся.
Какая разница, который сейчас час? Всё равно никто не придёт. Ни через час, ни через два. Потому что папа сегодня работает до восьми. А мамы вот уже две недели не было дома. Она лежала в больнице, и они с папой навещали её. Она выглядела усталой. Каждый раз Идрис спрашивал маму, когда её отпустят домой, но мама, грустно улыбнувшись, отвечала, что ещё не сегодня.
Идрис сел за стол, потом встал, подошёл к хлебнице, взял буханку хлеба и нож, а потом заглянул в холодильник, намереваясь сделать себе пару бутербродов с сыром. Но, постояв несколько минут перед открытым холодильником, передумал.
Обедать одному было невыносимо скучно. Пообедать с мамой он не мог, потому что до больницы нужно было добираться два часа на автобусе. А вот с папой можно, потому что папина пекарня стояла на той же улице и он мог добежать до неё за пятнадцать минут.
Идрис вздохнул и, окинув взглядом пустую кухню, принял решение. Он мигом оделся, схватил с тумбочки ключи и телефон и открыл входную дверь.
Через несколько минут он, запыхавшийся и мокрый от пота, уже стоял перед знакомой стеклянной дверью папиной пекарни.
Конечно, папа, скорее всего, опять пожурит его за то, что он не остался дома. Вчера было так же. Он прибежал к папе вместо того, чтобы остаться дома и делать уроки. Он помогал папе в пекарне до восьми, а потом делал уроки почти до одиннадцати.
Идрис постоял с минуту, раздумывая. Но папа уже заметил его. Назад дороги не было.
Идрис толкнул дверь и зашёл внутрь. В пекарне было тепло и пахло свежим хлебом.
Мальчик подошёл к папе и, опустив голову, тихо сказал:
— Ассаляму алейкум…
— Ва алейкум ассалям, — ответил папа, покачав головой. — Что, домашнего задания нет?
— Есть, — вздохнув, признался Идрис. — Много…
Папа помолчал немного, потом сказал:
— Ладно, садись… Что будешь?
Идрис встал с табуретки и подошёл к лотку с пирожками.
Папа протянул ему лопатку, и Идрис ловко поддел пару румяных пирожков. Здесь было не так грустно, как дома, и Идрис почувствовал, как у него появляется аппетит.
— На вот ещё бублик, — сказал папа, который хорошо знал, как Идрис любит свежие бублики, и заодно налил ему чаю.
Идрис поблагодарил и принялся жевать пирог, а потом вдруг спохватился:
— Ой! Я же «Бисми-Ллях» забыл сказать.
— Ничего, — успокоил его папа. — Все мы иногда что-нибудь забываем. В таких случаях нужно сказать: «С именем Аллаха в начале и в конце (Бисми-Лляхи фи аввали-хи ва ахыри-хи)».
Вздохнув с облегчением, Идрис повторил папины слова.
— Чего тебе дома-то не обедается? — улыбнулся папа, внимательно посмотрев на него.
— Скучно там, — ответил Идрис. — Нет никого. И так тихо…
Идрис помолчал и спросил:
— А ты маме звонил?
— Звонил, — ответил папа. — Она сказала, что чувствует себя лучше.
— Но домой её не отпустят, — вздохнув, закончил за него Идрис.
Доев свой обед, Идрис поднялся со стула, готовый выполнять папины поручения и очень надеясь, что папа не отправит его домой.
Но Идрис переживал напрасно. Папа тут же нашёл ему работу, за которую Идрис с большим энтузиазмом и принялся.
Работу он любил. Он очень радовался, что у папы была своя пекарня. Мальчик часто бывал здесь, наблюдая за тем, как папа и его помощники ловко управляются с тестом и как из этого теста получаются буханки, батоны, пирожки, булочки и бублики.
Свои любимые бублики Идрис уже умел делать сам. Мальчик надеялся, что и остальным премудростям пекарского дела он быстро научится.
В восемь папа закрыл пекарню, и они вдвоём пошли домой. Они шагали по вечерней улице.
И вдруг у папы зазвонил телефон…
Идрису казалось, что это самый счастливый день в его жизни. У него появился маленький братик Халид.
Идрис сидел вместе с папой и мамой. Мама объяснила ему, как правильно держать малыша. Идрис разглядывал крошечное существо, завёрнутое в голубое одеяло.
Он знал, что играть с братиком можно будет ещё не скоро. Пройдёт ещё много недель, прежде чем маленький Халид научится сидеть, говорить, ходить. Но было так здорово думать, что теперь их у мамы с папой двое, и что теперь, когда его спросят, есть ли у него братья и сёстры, он сможет сказать: «Да».
Мама улыбнулась и поцеловала их обоих. Идрис тоже улыбнулся. Он подумал о том, сколько всего интересного им ещё предстоит. Они поедут покупать коляску и кроватку для Халида. И, конечно же, игрушки. И теперь мама будет гулять с ними обоими. А ещё… А ещё теперь он старший брат.
Думая об этом, он отправил в рот печенье, которое протянул ему папа.
— Ой! — спохватился он. — Забыл «Бисми-Ллях» сказать…
— Ты же знаешь, что нужно говорить в таких случаях, — улыбнувшись, напомнил папа.
— Ну да, — кивнул Идрис и тут же произнёс нужные слова.
