26 шабана 518 года от Хиджры (8 (15) октября 1124) объединённые войска короля Иерусалимского Балдуина II, графа Эдесского Жослена де Куртене и примкнувших к ним эмиров осадили Алеппо. Несмотря на огромные лишения, жители города стойко выдержали трёхмесячную осаду превосходящих сил противника. Когда число жителей сократилось до предела и их возможности сопротивляться иссякли, к ним на помощь пришел правитель Мосула Сейфуддин Ак-Сункур аль-Бурсуки. Узнав о приближении сельджукского войска, христиане и их союзники сняли осаду и отступили в Антиохию.
После Первого крестового похода (1096 — 1099) на Ближнем Востоке были основаны четыре христианских государства: Эдесское графство, Антиохийское княжество, Триполийское графство и Иерусалимское королевство. После завоевания Иерусалима многие крестоносцы возвратились в Европу, сочтя свою миссию завершенной. Но даже малочисленным отрядам франков удавалось не только противостоять нападениям сельджуков и Фатимидов, но и шаг за шагом расширять свои владения. Вместе с тем крестоносцы могли успешно защищать только свои города и замки, но не целые области. Сильная растянутость границ не позволяла им оперативно реагировать на мусульманские вторжения, и отряды мусульман с легкостью проникали в любую часть христианских владений за пару дней. Наибольшую угрозу для них представляли города Алеппо и Дамаск, располагавшиеся у границ латинских государств, откуда сельджукские отряды регулярно вторгались во владения франков.
К началу правления Балдуина II (1118 — 1131) в Иерусалимском королевстве появились два первых военных ордена. В 1118 году был основан орден тамплиеров, а спустя два года религиозное братство госпитальеров, первоначально оказывавшее помощь бедным и больным паломникам, было преобразовано в военно-монашеский орден. Сосредоточив в своих руках власть над всем латинским Заморьем (он был королем Иерусалима и регентом Антиохии, а графы Триполи и Эдессы находились в вассальной зависимости от него), Балдуин начал проводить агрессивную внешнюю политику, стремясь изменить баланс сил в регионе. В апреле 1122 г., объезжая границы Эдесского графства, Балдуин попал в засаду и был пленен сельджуками. Но даже в отсутствие короля рыцари продолжали вести борьбу с соседними мусульманскими городами. В июле 1124 г. объединенные войска христиан, воспользовавшись разногласиями между мусульманами, сумели захватить Тир, завершив тем самым завоевание всего средиземноморского побережья от Аскалона до Малой Азии. Спустя некоторое время Балдуин был освобожден из плена и сразу же начал готовиться к походу на Алеппо.
Если верить «Хронике» Вильгельма Тирского, действия иерусалимского короля были вызваны необходимостью изыскания средств для выкупа: "Двадцать девятого августа того же года государь король Балдуин Иерусалимский получил с божиею помощью свободу, после того как он находился в плену y неприятеля 18 месяцев и даже более, обещав внести выкупную сумму и дав заложников, и возвратился в Антиохию. Сумма же, которую он должен был уплатить, равнялась ста тысячам михаелитов, монета, которая в тех странах была употребительнейшею на рынке и в торговых делах. Прийдя в Антиохию озабоченный, каким образом он может добыть выкупную сумму и возвратить свободу заложникам, он совещался с опытными людьми, как пособить этому делу. Ему советовали осадить Алеппо, остававшийся пустым и терпевший от недостатка съестных припасов; таким образом, говорили ему, будет легко принудить жителей, испуганных осадою, или возвратить заложников, или заплатить столько денег, сколько он обещал за свой выкуп. Это предложение понравилось Балдуину; он созвал рыцарство со всего княжества, окружил Алеппо, по принятому обычаю, лагерем в форме круга, и до того прекратил жителям вход и выход, что они принуждены были довольствоваться даже теми ничтожными припасами, которые у них оставались".
В отличие от предыдущих действий князей Антиохийских, направленных на ослабление Алеппо и превращение его в данника Антиохии, король Балдуин в сложившейся ситуации мог рассчитывать на захват города и подчинение его собственной власти либо напрямую, либо через вассального эмира. На роль последнего лучше всего подходил эмир Дубейс ибн Садака из рода Мазьядидов, правивших в Хилле и Центральном Ираке. Ибн Халликан описывает Дубейса как щедрого человека, знатока арабской литературы и поэзии, который возвысился в период правления багдадского халифа Абу Мансура аль-Мустаршида (1118 — 1135). В 1121 г. он начал подстрекать одного из сыновей Мухаммада Гияс ад-Дина — Масуда, правившего в Мосуле и Азербайджане, выступить против его брата, сельджукского султана Махмуда II (1118 — 1131). Борьба между двумя братьями завершилась поражением Масуда, который великодушно был прощен султаном. Дубейс же впал в немилость и в 1123 г. был разгромлен армией сельджуков, после чего вынужден был бежать в Басру, а потом в Сирию. Там он примкнул к крестоносцам, которые в октябре 1124 г. предприняли осаду Алеппо, заручившись поддержкой нескольких мусульманских эмиров. Король Балдуин и граф Эдессы Жослен де Куртене обещали Дубейсу, что в случае победы он станет править городом, а его жители и их имущество достанутся франкам.
Тактика осаждающий была простой: взять город измором. Как пишет Камал ад-Дин Ибн аль-Адим в своем сочинении «Сливки истории Халеба», король Балдуин разбил лагерь с западной стороны Алеппо, а Жослен — на дороге в Азаз. Отряд Дубейса расположился к востоку от лагеря Жослена, а Ягысьян ибн Абд ал-Джаббар ибн Артук, правитель Балиса, остановился рядом с Дубейсом. Всего было триста шатров: двести шатров — у франков и сто — у мусульман. Несмотря на присутствие многочисленных мусульман, крестоносцы позволяли себе гнусные вещи. Ибн аль-Адим пишет: "Расположившись у Халеба, франки совершали набеги на него, рубили деревья и разграбили множество гробниц. Они разрывали могилы умерших мусульман и уносили в шатры их погребальные доски, используя их для хранения своей пищи. И срывали саваны, а если обнаруживали мертвецов с неповрежденными суставами, то связывали им ноги веревками и выставляли на обозрение мусульман. И при этом говорили: «Это ваш пророк Мухаммад!» А другие говорили: «Это — вам!» Они также брали свиток [Корана] из некоторых гробниц, находившихся за Халебом, и говорили: «Эй, мусульманин! Взгляни на вашу книгу!» И привязывали к свитку шнурки, используя его как подхвостник для своих вьючных лошадей. И оставляла лошадь на нем навоз, и, когда франк это замечал, он ударял по свитку рукой и смеялся удивленно и хвастливо. И всякий раз, как франки одерживали победу над мусульманином, они отрубали ему руки и тестикулы и отдавали его мусульманам".
Несмотря на голод и лишения, жители Алеппо не сдавались и продолжали отражать атаки противника. Обороной города руководил шафиитский кадий Абу аль-Фадль ибн аль-Хашшаб, который также распределял деньги и провиант. Однако с каждым днем небольшому гарнизону из 500 всадников становилось все тяжелее, и городские старейшины решили направить делегацию к правителю Мардина из туркменской династии Артукидов — Тимурташу ибн Иль-Гази, который ранее присоединил Алеппо к своим владениям. Посланцы просили Тимурташа о помощи, но эмир медлил с ответом, потому что в рамадане скончался его брат Сулайман ибн Иль-Гази, правивший в Мийафарикине (современный район Сильван на востоке Турции), и Тимурташ намеревался овладеть его землями.
Между тем положение в осажденном городе ухудшалось. По словам Ибн аль-Адима, люди "стали есть собак и прочую падаль, и уменьшались их запасы пропитания и были исчерпаны, и распространились среди них болезни, от которых они сильно страдали. Но когда трубил рог, давая сигнал к наступлению на франков, больные мусульмане вскакивали, как бы тронувшись в уме, и бросались на врагов и оттесняли врагов к их шатрам, а сами возвращались на свои ложа". Когда один из жителей Алеппо написал об этом своему отцу, который находился при Тимурташе, сообщение было перехвачено и передано мардинскому правителю. Тимурташ рассердился и сказал: “Посмотрите на этих, похвалявшихся своей стойкостью и призывавших меня: они обманули меня, желая, чтобы я пришел с малыми силами, ибо дошли до столь бедственного положения”. После этого он приказал поместить людей из Алеппо под строжайший надзор.
Поняв, что помощи от Тимурташа не будет, посланцы осаждённого города сбежали под покровом ночи и отправились в Дару. Оттуда они добрались до Мосула, где правил сельджукский эмир Ак-Сункур аль-Бурсуки. В тот момент он был тяжело болен, и входить к нему не позволялось никому, кроме врачей. Сторонники Дубайса, узнав о прибытии делегации из Алеппо, стали распространять слухи о смерти Ак-Сункура. Тем самым они хотели морально сломить жителей Алеппо, однако те не поверили этой лжи и в конце концов добились аудиенции у тяжелобольного эмира. Выслушав их, тот сказал: "Вы видите, как я сейчас болен, но надеюсь, что Аллах исцелит меня от этой болезни. И я приложу все усилия к вашему делу, к защите вашей страны и борьбе с вашими врагами". После этого не прошло и трех дней, как лихорадка оставила Ак-Сункура, и он вышел из своего шатра и приказал готовиться к походу. Приготовления были завершены в рекордно короткие сроки, и в конце января 1125 г. сельджукская армия подошла к Алеппо.
Франки не собирались вступать в открытое сражение и поспешно оставили свой лагерь; Дубейс со своими сторонниками присоединился к ним. Авангард мусульманской конницы бросился преследовать противника, но эмир приказал вернуть войско. Кадий Ибн ал-Хашшаб сказал: «О господин наш! Если наше войско будет преследовать франков, то полностью разобьет их, так как они бросились бежать и со всех сторон окружены мусульманами!» Ак-Сункур ответил: «О кадий! Знаешь ли ты, что этот город — единственное убежище для тебя и моего войска, если нам суждено быть разбитыми, да упасёт нас Аллах? Где же мы найдем спасение, если они вернутся, и разобьют нас, и принесут гибель мусульманам? Я молю Аллаха уберечь нас от их злых намерений. Теперь нам надо войти в город и укрепить его, чтобы он был в состоянии защищаться. А затем, если будет угодно Аллаху, мы выйдем против врага».
Когда Ак-Сункур вошёл в Алеппо, он позаботился о безопасности города и укрепил его. По словам Ибн аль-Адима, он положил конец злоупотреблениям и взиманию незаконных налогов, установил полную справедливость и сделал для жителей много добра. О роли сельджукского эмира поведал и Ибн аль-Каланиси в «Истории Дамаска»: "За свое благородное деяние Ак-Сункур аль-Бурсуки заслужил широкую известность и признание. Он вошел в Алеппо и стал править городом справедливо, защищал интересы жителей, делал все возможное для защиты города и не подпускал врагов близко к нему. Таким образом, дела города наладились, разрушения сменились процветанием, дороги стали безопасными, и нагруженные различными товарами торговые караваны стали часто его посещать".