21 раджаба 626 года от Хиджры (15 (22) июня 1229) после непродолжительной осады правитель Дамаска ан-Насир II сдал город своему дяде, султану Египта аль-Малику аль-Камилю и его брату Музаффар ад-Дину в обмен на крепости Эль-Карак и Эль-Шаубак. Наибольшую выгоду из этой междоусобицы извлекли франки, поскольку для укрепления своих позиций в Сирии султан обратился за помощью к германскому императору Фридриху II. В результате франки заключили десятилетнее перемирие с египтянами и без боя получили города Иерусалим, Вифлеем и Назарет. Мусульманский летописец Сибт аль-Джаузи писал: "Когда новость о передаче Иерусалима франкам стала известна, великим гневом разразились все земли ислама". Лишь в 1244 году султан аль-Малик ас-Салих II при помощи хорезмийцев вернет священный город под контроль мусульман.

После провала Пятого крестового похода в 1221 году, когда эмир Дамаска Иса ибн Ахмад и эмир Армении Музаффар ад-Дин Муса ибн Ахмад помогли своему брату, султану Египта Мухаммаду ибн Ахмаду, больше известному как аль-Малик аль-Камиль, отразить нападение христианских держав, борьба за власть между Айюбидами вспыхнула с новой силой. Сначала аль-Малик аль-Камиль боролся против своего брата Исы ибн Ахмада, а после смерти последнего — против его сына Давуда ибн Исы.

Первый этап этого междоусобицы начался после визита Музаффар ад-Дина в Каир для заключения союза против эмира Дамаска. Последний был вынужден уступить аль-Ашрафу в двух спорах: преемственность власти в Хаме (1222) и присоединение Ахлата. В 1225 году баланс сил изменился в пользу эмира Дамаска благодаря альянсу с последним хорезмшахом Джелал ад-Дином Манкбурны, который к тому времени захватил часть Грузии и Армении. В результате в сентябре 1226 г. Музаффар ад-Дин отправился в Дамаск для изъявления покорности своему брату и отказа от своих владений в Хаме и Хомсе. Фактически он оставался пленником до мая-июня 1227 г.

В то же время султан аль-Малик аль-Камиль, опасаясь усиления его брата Исы и вторжения в Египет хорезмшаха Джелал ад-Дина, обратился за помощью к императору Священной Римской империи Фридриху II. Отправив к нему своего посла Фахр ад-Дина, он обещал уступить христианам Иерусалим и часть Палестины, которые находились под контролем эмира Дамаска. После заключения соглашения на таких условиях Фридрих II начал отправлять отряды крестоносцев в Палестину. Сам император, питавший определенные симпатии к мусульманскому Востоку, поначалу медлил с прибытием в Святую землю, но был вынужден действовать решительнее, после того как в сентябре 1227 г. папа Григорий IX отлучил его от церкви. Думается, католический первосвященник был не просто раздражён медлительностью Фридриха — в еще большей мере его пугала перспектива превращения христианского крестового похода во франко-мусульманский союз. Узнав о соглашении между султаном и франками, эмир Дамаска приказал срыть оборонительные сооружения в Иерусалиме. Как сообщает арабский историк Сибт аль-Джаузи, эмир оправдывал свои непопулярные действия необходимостью, ибо если франки захватят город, то перебьют его жителей и станут править на всех прилегающих землях.

Между тем нерешительность Фридриха II чуть было не погубила его союз с египетским султаном. В ноябре 1227 г. после неожиданной смерти Исы ибн Ахмада к власти пришел его 21-летний сын Давуд ибн Иса, который пожелал примирения со своим дядей и заявил о своей покорности ему. Под влиянием этих обстоятельств германский император, несмотря на формальный запрет папы, отплыл в июне 1228 г. из Бриндизи в столицу Иерусалимского королевства — Акру. Перед самым отплытием Фридрих распространил заявление, в котором, в частности, было сказано: "Так знайте же со всей достоверностью: Мы с Нашими кораблями и галерами, со славным сопровождением рыцарей и количеством бойцов под предводительством Христа, за чье дело отправляемся сражаться, счастливо отплываем в Сирию из Бриндизи, поспешно и при благоприятном ветре". Ответ папы не заставил себя ждать: "Непонятно, чьему глупому совету он последовал или, лучше сказать, какая дьявольская хитрость соблазнила его без покаяния и отпущения грехов тайно покинуть порт Бриндизи, не зная с уверенностью, куда он идёт".

Однако Фридрих, проведший блестящую дипломатическую подготовку, прекрасно знал, на что идет. В отличие от своих предшественников он полагался не на военную силу, а на братоубийственную войну Аюбидов. Высадившись в Акре в сентябре 1228 г., он не встретил сопротивления со стороны султана, который больше думал об ослаблении своего племянника. С этой целью в конце 1228 г. он договорился со своим братом Музаффар ад-Дином о совместном походе против Давуда ибн Исы и передачи контроля над городом самому Музаффар ад-Дину. Разногласия между мусульманскими правителями открывали перед Фридрихом широкие перспективы для манёвра, и он возобновил переговоры с аль-Маликом аль-Камилем. Примечательно, что в распоряжении императора было лишь около полутора тысяч рыцарей и примерно десять тысяч пехотинцев. Тамплиеры, госпитальеры и их союзники отказались присоединиться к императору, ссылаясь на запрет папы, и решили наблюдать за событиями на расстоянии, чтобы в подходящий момент не упустить своей выгоды. Они следовали за императорскими силами обособленно, не желая смешиваться с войском отлученного от церкви монарха.

В таких условиях Фридрих отправил египетскому султану письмо, в котором, среди прочего, было сказано: "Я — Твой друг! Тебе хорошо известно, как высоко Я стою над всеми князьями Запада. Именно Ты призвал меня сюда. Короли и папа знают о Моей поездке. Вернувшись из неё, ничего не достигнув, Я потеряю всякое уважение в их глазах. В конце концов, разве Иерусалим не является колыбелью христианской веры? Разве вы не повредили его? Теперь он в упадке и в полной нищете. Поэтому, пожалуйста, передай Мне его, дабы Я мог высоко поднять голову среди королей Запада! Сразу отказываюсь от всех выгод, которые Я мог бы извлечь из этого".

В качестве посредника глава крестоносцев выбрал эмира Фахр ад-Дина, которого за год до этого он посвятил в рыцари и который носил императорский герб на своем знамени. Начавшиеся переговоры довольно быстро завершились подписанием договора в Яффе 18 февраля 1229 г. Иерусалимское королевство получило не только десятилетнее перемирие, но и значительные территории. Христианам вернули сеньории Сидона и Торона, под их контроль перешел коридор со стоянками в Рамле, Лидде и Эммаусе, христианским паломникам гарантировался беспрепятственный проход в их святые города. Но главное — к Иерусалимскому королевству были присоединены Иерусалим, Вифлеем и Назарет. В договоре, правда, было оговорено, что мусульмане сохраняли за собой мечеть Умара и мечеть аль-Акса, куда они беспрепятственно могли приходить на молитву, а франки не имели права отстраивать городские укрепления.

Египетский историк аль-Макризи констатировал, что аль-Малик аль-Камиль опасался германского правителя и не имел возможности противиться ему. Тем не менее, по словам историка, мусульмане "расценили этот договор как великое несчастье, и против аль-Малика аль-Камиля поднялось не только тяжелое осуждение, но и глубокая злость во всех населённых мусульманами областях".

Договор в Яффе, добытый крестоносцами без всяких сражений, открывал новую эру в истории христианства на Ближнем Востоке. С политической точки зрения его можно считать шедевром, но даже христиане в конечном счете не были удовлетворены им. Иерусалим стал христианским, но почти все окрестные поселения контролировались мусульманами и в них распоряжались египетские чиновники. В центре Иерусалима оставался важный мусульманский анклав, и хотя мусульмане допускались туда без оружия, тамплиеры не получили обратно "свой" храм. Стены города были сильно разрушены, и христианам запрещалось восстанавливать их. Правда, Фридриху отчасти удалось обойти этот пункт договора, и по его приказу вскоре были восстановлены башня Давида и ворота Сент-Этьенн. Наконец, Фридрих был отлучен от церкви, и все его действия не могли не вызывать у христиан подозрений. В марте 1229 г. он короновался в Иерусалиме. Церемония была скромной: император вошел в храм, взял корону с главного алтаря и сам возложил ее себе на голову. Единственным представителем церковных властей, стоявшим рядом с ним, был гроссмейстер ордена тевтонских рыцарей Герман фон Зальца, на которого император возложил покорение пруссов.

Личность императора арабские историки, впрочем как и сами христиане, оценивали не слишком высоко. По словам одного из хронистов, император "имел ярко-рыжие волосы, был безбород и близорук; если бы он был рабом, никто не дал бы за него и двух сотен дирхемов. Из его речей можно было понять, что он верит в бесконечность мира, но не в бессмертие души, и признаёт себя христианином лишь для забавы".

Так или иначе, но вскоре после этих событий император отплыл на родину, а объединенные силы аль-Малика аль-Камиля и Музаффар ад-Дина захватили Дамаск. Однако это не положило конец междоусобицам среди Айюбидов. Разрозненный исламский мир находился на пороге разрушительного монгольского нашествия, которое сыграло в его судьбе гораздо более зловещую роль, чем многочисленные крестовые походы.