2 рамадана 702 года от Хиджры (20 (28) апреля 1303) на равнине Мардж-эль-Суффар южнее Дамаска началась трехдневная битва между армией Хулагуидов под командованием Кутлуг-шаха и войском египетского султана Насир ад-Дина Мухаммада ибн Калауна. Этот пустырь также называют Шакхаб, откуда и произошло название этого сражения. Численное преимущество было на стороне мамлюков: против 80 тысяч монголов, к которым присоединились отряды киликийского царя и грузинских князей, выступила почти 200-тысячная армия египтян и сирийских арабов. Несмотря на бесстрашие грозного противника, мамлюки одержали блестящую победу и остановили монгольскую экспансию на Ближнем Востоке.

В 1299 году началось пятое начиная с 1244 года крупное вторжение монголов в Сирию. 60-тысячная армия Хулагуидов под командованием Газан-хана, который к тому времени сделался мусульманином и объявил ислам государственной религией, пересекла Евфрат и захватила Алеппо, после чего к ней присоединились отряды киликийского царя Хетума II и грузинских князей. Султан Египта встретил вражескую армию на северо-востоке от Хомса в местности Вади-эль-Хазнадар, где 22 декабря 1299 года произошло крупное сражение. Войско мамлюков, насчитывавшее примерно 25 тысяч человек, потерпело сокрушительное поражение от 100-тысячного монголо-христианского войска. Мусульмане потеряли убитыми почти половину армии, причем многие были убиты лучниками из числа маронитов и друзов. Одержав уверенную победу, монголы со своими союзниками двинулись на беззащитный Дамаск. В городе началась паника, а мамлюкский наместник сбежал в Египет. В этот критический момент в ставку Газан-хана в Набаке (недалеко от Дамаска) прибыла делегация улемов и городской знати во главе с шейхульисламом Ибн Теймийей.

Сообщается, что из всех религиозных деятелей, вошедших в состав делегации, только шейхульислам Ибн Теймийя осмелился говорить с правителем монголов. Шейхульислам сказал: "Ты называешь себя мусульманином, и мы видим, что с вами есть кадии, имамы, шейхи и муэдзины. Но ты вторгся в нашу страну и сделал то, чего не делали твой отец и твой дед, которые были неверующими. Они заключали договоры и соблюдали их, а ты заключил договор и нарушил его и поступил несправедливо". Оговорив условия сдачи города, Ибн Теймийи удалось получить гарантии неприкосновенности для мусульман, однако монголы снова поступили вероломно, казнили и пленили сотни мирных жителей, разграбили дворцы, дома и книгохранилища. По прошествии двух с лишним недель шейхульислам снова добивался встречи с Газан-ханом, чтобы пожаловаться на произвол его командиров, но сумел добиться лишь аудиенции у его визиря Мухаммада ас-Саваджи и придворного историка и министра Рашид ад-Дина Хамадани. Однако вскоре известие о нападении Чагатаидов на Керман и Фарс вынудило ильхана вернуться в Иран вместе с большей частью его армии, после чего мамлюки вновь заняли Дамаск.

Положив конец угрозам с востока, в течение следующих трех лет Газан-хан неоднократно пытался укрепить свои позиции в Сирии и даже договорился о совместных военных действиях против мамлюков с римским папой Бонифацием VIII, однако обстоятельства не позволили союзникам объединить силы. В 1303 году монгольский ильхан отправил королю Англии Эдуарду I послание, в котором еще раз напомнил об обещании его деда Хулагу передать Иерусалим франкам в обмен на их помощь в борьбе с мамлюками. В том же году 80-тысячная армия Хулагуидов при поддержке киликийских армян в очередной раз вторглась в Сирию.

Известия о наступлении монголов вызвали панику среди жителей Хамы и Алеппо, которые стали бежать в Дамаск. Ситуация в городе, наводненном беженцами, становилась критической. Однако мамлюкский эмир Бейбарс аль-Джашнакир, прибывший в Дамаск во главе трехтысячного отряда, запретил жителям покидать город под угрозой смертной казни и конфискации имущества. Понимая серьезность положения, он немедленно отправил послание 18-летнему султану Египта Мухаммаду ибн Калауну с просьбой о помощи. Для того чтобы убедить мамлюкского правителя дать решающее сражение монголам, ко двору султана был отправлен шейхульислам Ибн Теймийя. Помня о тяжелом поражении трехлетней давности, Мухаммад ибн Калаун колебался. Заметив его нерешительность, шейхульислам произнес свои знаменитые слова: «Если ты повернешься спиной к Шаму, то мы назначим там своего султана, который сможет защитить его жителей и властвовать в мирные дни». Убедив мамлюкского правителя в необходимости действовать без промедления, шейхульислам отправился к вождю сирийских арабов Миханне ибн Исе ат-Таи, который также согласился выступить против монголов.

В том году наступление священного месяца рамадан совпало с пятницей. Жители Дамаска собрались в соборной мечети и вокруг нее для совершения молитвы-таравих и обращения к Аллаху с мольбами о помощи. На следующий день к городу подошла египетская армия. Мусульмане ликовали и возбужденно приветствовали султана Мухаммада и халифа аль-Мустакфи. Однако времени на организацию торжественного приема не было — монголы находились всего в 40 км от города. На военном совете было принято решение дать монголам генеральное сражение в открытом поле. Не успев отдохнуть после изнурительного похода, постящиеся воины снова облачились в доспехи. И здесь произошло знаменательное событие. Опасаясь, что в случае соблюдения поста мусульмане не смогут противостоять полчищам монголов, шейхульислам Ибн Теймийя вынес историческую фетву о необходимости прервать пост. При этом он сослался на пример из жизни пророка Мухаммада, мир ему и благословения Аллаха, который также приказал своим сподвижникам прервать пост во время похода на Мекку в 630 году. Авторитет Ибн Теймийи среди воинов был чрезвычайно высок, и мусульмане во главе с султаном безоговорочно приняли эту фетву.

В сопровождении чтецов Корана и улемов, поднимавших боевой дух воинов, султан направился к равнине Мардж-эль-Суффар, где должна была состояться решающая битва. Наряду с мамлюками на защиту родной земли встали все жители Дамаска, которые могли держать оружие в руках, и бедуины, проживавшие в Сирийской пустыне. Даже женщины и подростки примкнули к армии, чтобы поддержать своих мужей и отцов. В какой-то момент аббасидский халиф аль-Мустакфи, находившийся рядом с султаном, воскликнул: «О борцы за веру! Не обращайте внимание на то, что может произойти с султаном! Сражайтесь за ваших жен и за религию вашего пророка, мир ему и благословения Аллаха!» Весь исламский мир, затаив дыхание, ждал исхода этого сражения.

Решающее сражение началось после полудня 2 рамадана 702 года. 10-тысячный отряд монгольской кавалерии во главе с Кутлуг-шахом ринулся на правый фланг египтян, которые приняли всю мощь первого удара и понесли тяжелые потери. На этом же фланге бок о бок с мамлюками сражался видный мусульманский богослов, шейхульислам Ибн Теймийя. Один из сирийских эмиров рассказывал: «Когда приблизилось сражение и воины заняли свои позиции, шейх Ибн Теймийя сказал мне: “Поставь меня в то место, где каждого ждет неминуемая смерть”. Я указал ему на место, куда как селевой поток рвался авангард вражеских войск: их мечи сверкали над облаком пыли, вздымавшейся из-под копыт резвых скакунов. Затем я сказал: “Вот, мой господин, то место, где каждого ждет неминуемая смерть. Что же ты хочешь?” Шейх поднял свой взор к небесам, что-то шептал губами некоторое время, а затем бросился навстречу врагу. Мне показалось, что он попросил Аллаха погубить их и что ответ на его мольбу придет в тот же час. Завязался жестокий бой, столкнулись две огромные армии, и я потерял шейха из виду и не видел его, пока Аллах не обернул сражение в нашу пользу».

Монголы так яростно атаковали правый фланг мамлюков, что он готов был обрушиться, и тогда битва была бы проиграна. Когда монгольская кавалерия прорвалась в тыл противника, женщины и подростки, облаченные в доспехи, не выдержали напряжения и побежали с поля боя. Заметив смятение в рядах своих товарищей, командующий левым флангом египтян Салар даже сказал: «Клянусь Аллахом, мусульмане погибли!» В этот критический момент мусульмане стали взывать к Аллаху так громко, что шум их молитв заглушал звон мечей и сабель.

Уверенный в своей победе, Кутлуг решил подняться на близлежащую гору, чтобы получше разглядеть разгром мусульман. Судя по историческим хроникам, вступая в бой, он не знал о прибытии подкрепления из Египта и рассчитывал сразиться с немногочисленной сирийской армией. Каково же было его удивление, когда он увидел, что противник не бежит, а обороняется ровными рядами. Сдержав атаки монголов на левом фланге и в центре, египтяне сумели прийти на помощь своим товарищам на правом фланге. Более того, им удалось перейти в контрнаступление и оттеснить основные силы противника к горе, где находился Кутлуг-шах. К концу дня монголы не выдержали давление мамлюков и отступили.

Дадим слово участнику тех событий: «Монголы к вечеру были повержены и отступили к горе, спасаясь от наших мечей. И тут я увидел шейха [Ибн Теймийю] и его братьев, громогласно побуждавших к сражению и предостерегавших от бегства. Я сказал ему: “Господин мой, возрадуйся, мы победили! Посмотри, монголы бегут от нас! Завтра же мы добьем их всех до последнего!” Тогда шейх восхвалил Аллаха, а затем обратился к Нему с мольбой за меня, и, клянусь Аллахом, я чувствую, что благодать от его мольбы пребывает со мной по сей день».

На следующее утро Кутлуг-шах вернулся на поле битвы, но снова не добился успеха. Натиск египтян был столь силен, что на исходе дня монголы с большими потерями вновь были вынуждены отступить. Допросив пленных, мамлюкские командиры выяснили, что монголы изнурены жаждой и собираются пробиваться к реке. Прибегнув к военной хитрости, на рассвете следующего дня египтяне позволили противнику добраться до воды, но не успели воины напиться, как основные силы мамлюков перешли в атаку. Монгольские всадники, поддерживаемые армянскими рыцарями и лучниками, дрогнули и бросились бежать, но лишь немногим из них, включая самого Кутлуг-шаха, удалось спасись бегством.

Известие о поражении так разгневало Газан-хана, что у него началось носовое кровотечение. Сначала он приказал казнить Кутлуг-шаха, но потом простил его и ограничился тем, что вместе со своими приближенными плюнул ему в лицо. Между тем ликованию египтян и сирийцев не было предела. Оставшиеся в Дамаске жители украсили город и вышли встречать победителей, плача от радости и благодаря Аллаха. Султан Мухаммад ибн Калаун и халиф аль-Мустакфи остались в городе до конца рамадана и совершили там праздничную молитву, а спустя два дня отправились обратно в Каир. Столица Египта была готова к торжественному приему правителя, который триумфально вступил в город через Ворота победы и щедро одарил своих командиров и отличившихся воинов. 18-летний султан также посетил могилу своего отца, легендарного султана Калауна, где обратился за него с мольбой к Аллаху. В том рамадане весь исламский мир праздновал победу над монголами, которые после этого навсегда отказались от попыток подчинить Сирию и Египет.