В начале марта в новостях мелькнула информация о том, что турецкие власти разрешили американскому военному кораблю пройти через Босфор в Черное море. При этом было подчеркнуто, что речь идет не о новейшем авианосце "Джордж Буш", который с начала украинского кризиса находится на плановом боевом дежурстве в Средиземном море. Проходу этого корабля через Босфор препятствует конвенция Монтрё 1936 года.
Данный документ приобретает особую актуальность в периоды обострения ситуации в черноморском регионе. В 2008 году, во время грузино-осетинского вооруженного конфликта, двум американским плавучим госпиталям не было позволено войти в Черное море именно потому, что их водоизмещение превышало установленные конвенцией стандарты. На фоне развивающегося крымского кризиса к ней апеллируют европейские депутаты, требующие от Турции закрыть проливы для российских военных и грузовых судов.
Отметим, что конвенция Монтрё гарантирует полную свободу прохода и плавания в проливах для торговых судов в мирное время, но ограничивает режим прохода военных кораблей нечерноморских держав. Во время войны, в которой Турция не участвует, проливы должны быть закрыты для прохода военных судов любого воюющего государства. В случае участия Турции в войне или появления реальной угрозы боевых действий против нее, ей предоставлено право разрешать или запрещать проход через проливы любых военных судов. Последний акцент высвечивает особую роль Турции в региональном векторе, и Анкара время от времени пользуется этим преимуществом.
В 1994 году, после попадания в Босфор в результате столкновения двух суден около 20 тысяч тонн горящей нефти, Турция ввела Регламент судоходства в проливах и районе Мраморного моря. Этот документ допускал закрытие проливов для судов с "опасными грузами" (без четкого раскрытия этого определения), и Международная морская организация согласилась с турецкой инициативой. Новые правила можно было рассматривать и в свете тогдашней борьбы за транспортировку каспийской нефти в Европу. Москва была вынуждена отказаться от дальнейшей борьбы за трубопровод Баку-Новороссийск, потому что он предполагал дальнейшую транспортировку нефти через проливы. В итоге Анкара получила компенсацию за то, что после введения СБ ООН санкций против Ирака она лишилась доходов от прокачки иракской нефти по турецким трубопроводам. Возможно, это было и своего рода наградой за активное участие Турции в иракской военной кампании.
Во время избирательной кампании 2011 года Реджеп Таййип Эрдоган снова поднял проблему загруженности проливов и озвучил идею строительства стамбульского канала, призванного соединить Черное и Мраморное моря. Подоплека более чем гуманная: прохождение всех грузовых танкеров в обход Босфора значительно уменьшит загрязнение пролива. Строительство канала началось в прошлом году и полностью финансируется турецкой стороной. В контексте происходящего встает вопрос о намерениях Турции отойти от предусмотренных конвенцией Монтрё ограничений для пересекающих проливы судов. Но в документе 1936 года ничего не сказано об альтернативных маршрутах, а значит и претензий к Турции со стороны других государств быть не может. Впрочем обеспокоенность некоторых экспертов вызывают не столько возможные выгоды для Турции, сколько заинтересованность Вашингтона.
Кремль едва скрывает свою раздражительность особым интересом "нечерноморских" Соединенных Штатов к черноморскому региону. Отсюда и непопулярная, но вполне прогнозируемая реакция Москвы на изменение внешнеполитических ориентиров Киева. Тем временем напряженность в самом регионе и вокруг него растет, и крупнейшие черноморские державы вступили в игру на завышенных коэффициентах. Россия настаивает на своем участии в "перекройке" геополитической картины мира. Турция пытается вернуть себе статус значимого глобального игрока. Насколько безболезненным окажется этот процесс — покажет время.
