Сложность перехода от социалистического планового производства к капиталистической рыночной экономике в Азербайджане, как и в других постсоветских республиках, усугубилась не только межэтническим вооруженным конфликтом в Нагорном Карабахе, вылившимся в оккупацию пятой части территории страны, но и отсутствием идеологического единства нации. В первые годы после обретения независимости, попытки построения либеральной экономики и гражданского общества в Азербайджане отличались телеологической несостоятельностью. Только в последние годы начала вырисовываться так называемая идея азербайджанства, призванная объединить всех граждан республики в единую нацию, которая сумеет занять и закрепить за собой достойное место в мировом сообществе.

Эта идея фокусируется на интеграции Азербайджана в систему глобальных связей при сохранении национально-культурной идентичности. Покойный Гейдар Алиев неоднократно указывал на важность изучения и сохранения морально-этических ценностей в нынешних условиях [1]. Тем не менее, в самом обществе, в силу отсутствия целостного, конструктивного подхода к проблеме, все еще широко распространены маргинальные взгляды, базирующиеся на идеализации западных или некоторых иных ценностей.

Незащищенность азербайджанского общества перед лицом опасности утраты нашей культурной самобытности проявляется уже в том, как легко наши соотечественники ассимилируются в других странах, предавая забвению традиции и даже родной язык. Отсюда и слабость значительной по численности азербайджанской диаспоры за рубежом.

Но самое главное - заимствование чужих ценностей и неспособность к идейной редукции ослабляют основы самой государственности, что непременно сказывается на ее экономическом, военном и культурном суверенитете. Оказавшись в таких условиях, страна больше не может противостоять процессам глобализации, которая угрожает стабильности - как на глобальном, так и на региональном уровнях.

В таком глобальном мире между отдельными народами и социальными группами возникают техногенные и цивилизационные пропасти. Конечно, между цивилизациями всегда существовали различия, которые время от времени приводили к войнам и конфликтам. Однако сегодня, по мнению многих экспертов, этот процесс межцивилизационного противостояния принял непредсказуемый и порой непреднамеренный характер. Развитие Интернета и внедрение современных информационных технологий, вопреки ожиданиям, не только не привели к единообразию условий жизни и ценностных ориентаций людей, но и спровоцировали их резкую поляризацию.

С другой стороны, если прежде жизнь людей в рамках одной цивилизации представляла гармоничное целое, то с развитием глобальных экономических связей исчезли пространственно-временные ограничения. Это приводит к формированию внутри одного этнического или культурного сообщества разных сословий: космополитической элиты, обладающей наднациональным капиталом и не привязанной к какой-то конкретной территории, и рядовых сограждан, которые видят свое будущее только в свете национально-культурного самоопределения. В некоторых странах, уже ставших жертвами глобализации, этот техногенный разрыв настолько велик, что люди, находящиеся по разные его стороны, просто не способны услышать друг друга. Более того, у них нет таких слов, которые могут дойти до сознания "других" в силу их жизненного опыта или жизненных интересов.

В странах, подверженных такому влиянию глобализации, как правило, растет напряженность, лишь усугубляющая их социально-экономическую и политическую зависимость. Их правительства лишаются многих рычагов регулирования положения в обществе и делятся своими полномочиями с обезличенными организациями, финансируемыми, главным образом, из средств транснационального капитала. Благодаря этому мировая космополитическая элита приобретает власть на местах, освобожденную от многих обязательств. Отстаивая свои интересы в процессе формирования законодательной базы, она не несет ответственности за действия правительств, которым приходится применять эти законы на практике.

Оставаясь источником неопределенности для большей части общества и вынося на обсуждение злободневные вопросы, затрагивающие интересы многих граждан, глобальная элита приобретает сторонников среди общественных и политических деятелей. Как выразился британский социолог Зигмунт Бауман, "манипуляция неопределенностью - суть и главная цель борьбы за власть и влияние внутри любого структурированного целого" [2].

В таких условиях глобалистской идеологии отдают предпочтение многие журналисты, обозреватели, политологи, правоведы и даже государственные чиновники, чьи "молчаливые допущения придают этой идеологии правдоподобие просто в силу отказа подвергать ее сомнению" [3].

В то же время апологеты нового мира не теряют времени, радикальным образом реформируя те сообщества, которые еще не смирились с "западными стандартами". Для утверждения своей власти они стремятся установить новую вертикаль власти, при которой общественные и даже правовые нормы навязываются большинству через средства массовой информации и общественные институты. Серьезным препятствием этому является общественное пространство, которое издавна служило для выработки норм и ценностей. На устранение этого препятствия и направлена глобалистская идеология, превращающая человека в потребителя произведенных для него благ, стремящегося к отчуждению и постоянно испытывающего чувство страха за свое будущее.

Очевидно, именно этими качествами можно будет охарактеризовать большую часть людей, если человеческая цивилизация и дальше будет развиваться в том же направлении.

Распространение потребительской идеологии очень важно для выживания глобальной элиты, особенно - сейчас, когда весь мир переживает очередной кризис перепроизводства информационных технологий. Гарантом ее благополучия, в некотором смысле, выступает образ жизни западного человека. На Соединенные Штаты Америки и Канаду, где проживает лишь 5,2% населения планеты, приходится около 31,5% мировых потребительских затрат. Ненамного отстала от лидера и Западная Европа, где проживает 6,4% населения Земли, которые потребляют 28,7% мировых продуктов. Для сравнения можно добавить, что на страны Восточной Европы и бывшего Советского Союза, в которых проживает 7,9% мирового населения, приходится лишь 3,3% общемировых потребительских расходов [4]. Это обстоятельство предоставило транснациональной элите мессианскую власть - власть, которая не приказывает, а подает пример.

В обществе потребления формируются свои идеалы и ценности. Идеальный потребитель не стремится к удовлетворению своих желаний, поскольку не приемлет перспективу оказаться в ситуации, когда нечего больше желать. Но самое страшное в обществе потребления - это то, что оно не может существовать без мира обездоленных [5]. Он словно наполняет смыслом жизнь потребителя, чтобы бесконечная гонка за удовольствиями не могла ему наскучить. Пожалуй, именно эта проблема для глобализированного общества является одной из самых неразрешимых.

Другой немаловажной чертой человека нового столетия, как мы уже отметили, является отчуждение. В некоторых странах оно достигло такой степени, что исследователи уже начали говорить об угрозе исчезновения "человека общественного". Жители крупных городов все чаще стремятся изолироваться от соседей, видя в этом гарантию собственной безопасности. При таких обстоятельствах глобальная элита легко манипулирует общественным мнением, которое формируется не на предприятиях и не в клубах, а под влиянием гигантской машины пропаганды - средств массовой информации. Обособление человека от окружающих сопровождается непрерывным воздействием СМИ, обладающих едва ли не гипнотическим даром. Эффективность такой пропаганды обусловливается еще и тем, что отчуждение приводит к обесцвечиванию и сужению образа "других", что делает телезрителей и радиослушателей еще более доверчивыми. Таким образом, технические достижения человечества превратились в орудие манипуляции его сознанием, а техногенная среда стала вполне реально угрожать среде природной и социальной.

Панический страх современного человека перед тем, что чуждо его мировосприятию, привел к тому, что преступными провозглашаются все больше действий, которые элита или приближенные к ней граждане считают нежелательными или просто сомнительными.

В современном мире реальная плотность населения намного превосходит, как выразился З.Бауман, "моральную плотность", явно перерастая пределы способности человека к поддержанию близких контактов. В таких условиях "ограничительные действия, как и ограничительное влияние уголовного законодательства, превращаются в необходимость" [6].

Поэтому нет ничего удивительного в том, что все больший процент граждан вступают в конфликт с законом и оказываются изгоями, нежелательными для общества элементами. Лидирующую позицию в этом вопросе, как ни странно, занимает самая богатая страна в мире - Соединенные Штаты. В общей сложности 2% населения США находятся под контролем пенитенциарной системы. В 1979 г. в этой стране количество заключенных на каждые 100.000 населения составляло 230 человек, а на 1 января 1997 г. - уже 649 человек [7].

Рост преступности не обошел стороной и процветающие европейские страны. В начале 1960-х годов в Норвегии на каждые 100.000 жителей приходилось 40 заключенных; сегодня эта цифра увеличилась до 64 человек. В Голландии за тот же период число заключенных увеличилось с 30 до 86 человек на 100.000 населения. В Англии и Уэльсе этот показатель достигает 114 человек [7]. Уместно было бы вспомнить, что по последним сводкам Государственного Комитета Статистики, в период с января по июль 2004 г. на 100.000 жителей нашей республики приходится 112 преступлений [8].

В обществе, где господствует индивидуалистская мораль, любые попытки государства изолировать от общества правонарушителей воспринимаются с одобрением и способствуют росту политического веса государственных деятелей. При этом задача возвращения этих граждан в общество, как правило, не ставится: пенитенциарная система, как заключил норвежский специалист в области социологии права Томас Матисен, никогда не приводила к "возвращению людей в общество" [9].

Однако безразличие к чужим проблемам у современного человека проявляется не только по отношению к преступникам. Ради собственного благополучия люди, как показала история последних лет, готовы поставить под угрозу существование целых народов. В мире, лишенном нравственных ценностей, чужая боль больше не вызывает душевных переживаний у большинства людей. И нет ничего странного в том, что в погоне за новыми миллиардами владельцы транснациональных корпораций увольняют тысячи специалистов, которые из-за достижений науки и техники больше не будут востребованы.

Времена сильно изменились, и профсоюзы не способны оказывать давление на работодателей, которые могут в считанные минуты отказаться от услуг одной страны и инвестировать свой капитал в экономику другого, более покладистого государства. Любые попытки изменить такой ход событий воспринимаются космополитической элитой довольно негативно. На ежегодном заседании, проходившем в 1997 г. в Гонконге, руководство Международного валютного фонда и Всемирного банка подвергло жесткой критике проводимую во Франции и Германии политику, призванную вернуть к работе как можно больше людей [10].

Если верить пессимистическим прогнозам, то в XXI веке для функционирования мировой экономики будет достаточно одной пятой части населения планеты. "Пятой части всех ищущих работу хватит для производства товаров первой необходимости и предоставления всех дорогостоящих услуг, какие мировое сообщество может позволить", - заключают редакторы всемирно известного немецкого еженедельника "Шпигель" Ганс-Петер Мартин и Харальд Шуманн [11]. Остальной части человечества придется скрашивать свое безрадостное существование "титтитейтментом" - бизнесом удовольствий и развлечений.

Все это - издержки глобализации, однако говорить о них вслух не принято. Нам приходится признать, что глобализация - это не миф. Процесс этот настолько же реален, насколько и необратим. Более того, в некотором смысле он необходим для эффективного развития государства, поскольку сохранить суверенитет вне рамок жесткой глобальной конкуренции не представляется возможным. В такой ситуации последствия любого серьезного шага вполне неопределенны, и любое принятое решение сопровождается риском.

Странам "третьего мира" редко предоставляется возможность выбора - их судьба в современном мире чаще всего бывает предопределена, и Азербайджан не является исключением. Это подтверждается позицией, которую некоторые западные государства занимают в отношении Нагорно-Карабахского конфликта, и двойными стандартами, которые применяются по отношению к отдельным группам лиц и целым государствам. Однако у нас есть достаточно оснований для того, чтобы сделать обнадеживающий прогноз.

Азербайджан богат природными ресурсами и имеет хорошие возможности для производства продукции первой индустриальной волны. С другой стороны, наша страна располагает большим интеллектуальным потенциалом, который при выборе правильной социально-экономической стратегии способен овладеть высокотехнологичными производствами, рынки которых только возникают. Обеспечение внутренней стабильности в этом случае будет лишь способствовать привлечению в национальную экономику новых зарубежных инвестиций.

Возвращаясь к началу нашего разговора, хочу еще раз отметить, что идеология во все времена была консолидирующим фактором для социальных и этнических групп в борьбе за рынки и ресурсы. Мобилизуя физические, интеллектуальные и административные силы общества, она выступает в качестве эффективного инструмента обеспечения прав человека и нации в целом в условиях глобальной конкуренции. Недаром Авраам Линкольн еще в 1837 г. выдвинул тезис о необходимости "политической религии", в основе которой лежали бы Конституция и законы Соединенных Штатов Америки [12]. Вот почему развитие и применение идеи азербайджанства, на наш взгляд, является ключевым этапом построения в республике открытого гражданского общества.

Примечания

[1] Əliyev R.Y. Heydər Əliyev və dini-mənəvi dəyərlər // Бюллетень Государственного Комитета по Работе с Религиозными Образованиями, №10, 2004. С. 6-9.

[2] Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества / Пер. с англ. – М.: Издательство "Весь Мир", 2004. С. 53.

[3] Там же. С. 140.

[4] Леденцов Н. Общество потребления // Интернет-журнал при Институте Проблем Глобализации от 19 июля 2004 г.

[5] Бауман З. Указ. соч. С. 139.

[6] Там же. С. 152.

[7] Там же. С. 162.

[8] Сведения были опубликованы на сайте: www.azpenalreform.org

[9] Mathiesen T. Prison on Trial: A Critical Assessment. London: Sage, 1990. P. 40.

[10] Бауман З. Указ. соч. С. 158.

[11] Мартин Г.-П., Шуманн Х. Западня глобализации: атака на процветание и демократию / Пер. с нем. – М.: Издательский Дом "Альпина", 2001. С. 21.

[12] Делягин М. Г. Глобальные требования к России

Статья была опубликована в газете «Право выбора», № 9 (10), 2004