Вопрос сколь распространенный, столь и нераскрытый, к сожалению. Во многом он упирается в конфликт поколений, и рассуждения седовласых книгочеев разбиваются о простодушное: «А мне неинтересно», как волны о камень. В этом нет ничего удивительного. Сыновья не понимают отцов, которые не понимали дедов. Тем более что запросы современного интернет-поколения на оформление и подачу информации в корне отличаются от аналогичных запросов докомпьютерной эпохи.
Технический прогресс кардинально изменил форму и масштаб информационных потоков. Наступает новая фаза эволюции, и знание всё больше замещает собой материальную компоненту. Тот, кто обладает бóльшим знанием, постепенно перестаёт нуждаться в нефти, угле и прочей грубой материи. Недавняя «нефтяная война» между Россией и Саудовской Аравией показала нам это во всей красе. Предложение на рынке нефти значительно превысило спрос, и реализована эта ситуация была исключительно информационным воздействием.
Мы видим, как «люди знания» меняют своё отношение к физическому обладанию различными объектами, а вслед за ними это делают и люди менее просвещённые. Дело идёт к тому, что окружающая нас среда станет полностью информационной и человек, как информационная система, сольется с ней. На том уровне знания и подготовки, которыми обладает. Виртуальная реальность переходит на качественно новый уровень.
Процессы ускорились на несколько порядков, и количество информации, которое человек способен получить и обработать сегодня, несопоставимо с тем, что было раньше. Налицо классическая экспонента, когда после длительного постепенного увеличения показателей происходит взрывной рост. Как следствие, человеческому мозгу всё сложнее воспринимать и «переваривать» наваливающийся на него огромный объём информации.
Во-первых, адекватность восприятия падает пропорционально объёму. Здесь можно провести аналогию с быстрой ездой на автомобиле. По достижении определённой скорости человек перестает её ощущать. Мозг не успевает обрабатывать информацию о стремительно пробегающих за обочиной пейзажах, и целые куски ее «теряются». В результате водителю начинает казаться, что машина едет гораздо медленнее при скорости 130 км/час, чем при 90.
Во-вторых, человек постепенно теряет способность связывать между собой большое количество отдельных «вспышек» информации. Отсюда возникает фрагментарность мышления и, следовательно, самой жизни, которая является определяющим признаком пребывания человека в виртуальной реальности. Погружённый в информационное море, он теряет целостное видение мира и понимание, для чего всё это нужно. Подобное состояние хорошо описал Курт Воннегут на примере пассажира, что привязан к креслу в вагоне поезда. Он просто сидит и смотрит на мелькающие за окном виды. Что ушло, то никогда не вернётся, что будет дальше — неизвестно. Есть только мгновение, бит информации, и, когда его время истекает, оно гаснет навсегда, оставляя лишь смутные воспоминания, которые вскоре будут вытеснены новыми.
Такой человек живёт ради жизни, ради того, чтобы прожить вот эту самую секунду и поймать тот кусок информации, который ему в этот момент предлагается. Как рыбы в гигантском косяке, люди следуют за информационным пропитанием, не имея ни общего плана, ни единого руководства. Они плывут за «облаком» планктона, а за ними, в свою очередь, охотятся хищники покрупнее. И только воздействие окружающей среды, теплые и холодные течения, степень солёности воды и другие факторы управляют жизнью как всего косяка, так и каждой рыбки в отдельности.
Кстати, именно поэтому достоверность информации сейчас не в приоритете. Мы живём во времена, когда подлинно лишь то, что релевантно, то есть соответствует общественному запросу. Доказывать же истинность того, что хоть как-то удовлетворяет информационный голод человеческого косяка уже нет нужды, и огромные массы людей живут по принципу: «Что хочется — то и реально».
Информационная среда наполнена тем, что Платон определял понятием Эйдолон, то есть копиями или образами идей, не раскрывающих их сущности. Отражения множатся в бесчисленных зеркалах, образуя чудовищный лабиринт, в котором блуждают люди, сбиваясь с пути, теряя способность адекватно оценивать обстановку и, как следствие, принимать верные решения.
Но книги, как носители информации, тут не при чём. Подобное состояние достижимо лишь с применением иных средств. И такие бы ли найдены. Всё началось с иероглифического письма. Ведь что такое иероглиф? Это та самая картинка, бит информации, который не нуждается в предыдущем и последующем, который не нуждается даже в едином языке.
Иероглиф — это образ, и он несёт совершенно другой функционал, нежели слово, написанное буквами. Когда человек читает текст, написанный иероглифами, он словно смотрит телевизор. Один за другим идут кадры, и человек воспринимает их как вспышки информации, которые оставляют след у него в голове в виде неких ощущений, на уровне восприятия звуков или запахов.
Там же, где иероглифы были вытеснены монотеистической традицией, изменения начались с появлением печатного станка. И дело было не только в том, что, воспользовавшись изобретением Гутенберга, протестанты разрушили монополию церкви на знание, но и в том, что появилась техническая возможность выпускать периодические издания. Стали выходить газеты, и это был поистине революционный переворот.
Дело в том, что книга, пусть даже не рукописная, а напечатанная, то есть более дешёвая, оставалась неким хранилищем постоянного знания. Прочитав книгу, человек бережно ставил её на полку с полным пониманием того, что она ему ещё не раз пригодится. Ведь в книге он получал целый блок взаимосвязанной информации, которая несла единый посыл, обладала законченной структурой и позволяла делать выводы и строить долгосрочные планы.
С газетами всё иначе. Там весь смысл в максимально броской подаче, сиюминутной, сжатой и подогнанной под требования момента и желания издателя. Прочитав материал, человек сразу же составляет своё мнение и больше к нему не возвращается. Никому и в голову не приходит хранить пачки газет у себя дома. И лишь дотошные сыщики роются в библиотеках, когда им надо установить мнения очевидцев какого-либо преступления, произошедшего в прошлом. В Советском же Союзе прочитанным газетам находили куда более радикальное применение.
Таким образом, к фрагментарности мышления, упрощению восприятия и переходу в нереальный мир людей подводили поэтапно. Следующим шагом стало повсеместное внедрение кинематографа, а затем и телевидения, что вывело масштаб информационного воздействия на совершенно новый уровень. Но сам принцип разделения информации на условные «книги» и «газеты» остался неизменным.
Первые фильмы братьев Люмьер и их последователей были сродни газетным листкам. Паровоз прибывает на перрон, Бастер Китон бежит по крыше вагона, а ревнивая одалиска хватается за кинжал. Но пришло время, и технический прогресс позволил вывести кино на новый уровень. По сути, кинофильм получил возможность стать видеороманом, который имеет все атрибуты классической печатной книги. За исключением формы подачи, понятное дело. Роль же газет стали выполнять разного рода телепередачи.
Так всё и развивалось, пока не случился прорыв, пока не появилось нечто, изменившее всё. И я не говорю об интернете как таковом. Ведь поначалу с появлением «мировой паутины» всё катилось по старым рельсам. Просто люди стали читать книги с экрана монитора, письма отправлять по электронной почте, а новостные сайты встали в один ряд с TV и бумажной периодикой. Но вот появились социальные сети, и это стало началом новой эры.
Дело в том, что прежние информационные ресурсы всегда работали исключительно в одну сторону. Что газеты, что телевизор предлагают, в основном, чисто оценочную продукцию. Они формируют отношение к различным событиям, людям и предметам, навязывая заданную извне и весьма конкретную повестку дня. Человек, просматривая фильм, листая газету или читая сообщения в ленте новостей получает информацию, не имея возможности полноценной обратной связи. Причём совершенно неважно, соглашается ли человек с «ящиком», или активно ему возражает в формате диалога с телевизором, что так остроумно показывал в своих скетчах известный российский комедиант Сергей Светлаков. Главное, что он в любом случае смотрит и воспринимает. Только подчинение, только хардкор!
Но в социальных сетях всё иначе. Интерактивность сетевых коммуникаций позволяет рыбкам в косяке выстроить собственную систему связей и, как следствие, отличную от изначально заданной систему ценностей. На базе своего аккаунта человек может отстроить персональный интерфейс с окружающим информационным пространством, что переводит его взаимодействие с виртуальной реальностью в принципиально иной формат.
Дело в том, что Сеть по определению подразумевает активное отношение к информации. Начиная с личной модерации информационных потоков и заканчивая возможностью самостоятельного производства событий. То есть каждый виртуальный участник может превратиться в Автора, что оперирует на собственном поле идентичности. Сеть позволяет построить свой Эйдолон, своё персональное зеркало, в котором будут отражаться мысли и дела не только ваши, но и других, таких же сетевых персонажей.
В Сети люди получили возможность личного влияния на окружающую информационную среду. Более того, они получили возможность создавать в ней новые сущности, зачастую умножая их много сверх необходимости. Отношение к предмету, само его существование отныне определяется понятием «трафик». Чем выше трафик, тем выше степень проявлённости обсуждаемого предмета или мысли в мире.
Нечто подобное было описано Борхесом в рассказе «Тлён, Укбар, Orbis Tertius», в котором автор утверждает реальность проявления артефактов мира умозрительного в мире материальном. По сути, Борхес декларирует потенциал воплощения генерируемой человеком Идеи в физическом пространстве, что неизбежно приводит к его изменению и трансформации.
Так вот, в случае с виртуальным пространством социальных сетей этот потенциал уже реализован в полной мере. То, что раньше было достоянием узкого круга «посвящённых», то есть жрецов, политтехнологов, хозяев медийных корпораций, стало доступно каждому продвинутому юзеру. Новости и сообщения о событиях (что равно самому событию) теперь могут исходить не из одного глобального центра, а из массы ничем не связанных между собой маленьких сетевых узелков. И, что самое главное, отношение людей к этим событиям тоже формируется совокупностью отношений в Сети.
И вот тут мы приходим к ответу на вопрос, вынесенный в заголовок. Дело в том, что книга принципиально отличается от сетевой публикации, поста или комментария. Любой сетевой источник информации априори воспринимается как анонимный. Таковы особенности зеркального лабиринта, особенности сетевого бытия. Кому принадлежит отражение в сто первом зеркале? Никому. В том смысле, что оно принадлежит любому, кто увидит его в своём зеркале, своём Эйдолоне.
Совсем другое дело — книга. Она придаёт анонимной идее Авторство, она дарует ей Имя. Книга — это источник, на который ссылаются. В идеале она — Первообраз, Центр Лабиринта, с которого уже потом транслируются многочисленные отражения.
Поэтому противостояние Книги и Комментария есть ни что иное, как противостояние Порядка и Хаоса, столь ярко описанное Роджером Желязны в его чудовищной эпопее «Хроники Амбера». Книга — это символ Первообраза, порядка и завершённости, потенциальной энергии и теоретического знания. Комментарий же — символ Логруса, хаоса и изменения, кинетической энергии и прикладного знания. Это два предлагаемых нам пути реализации идей в мире, два пути изменения и переформатирования окружающего нас пространства Теней и Отражений.
Каждый из них имеет свои достоинства и недостатки. Но единственно верным путём будет их объединение. Теория без практики мертва, практика без теории слепа. Практическое применение (уникальное в каждом конкретном случае) чётко сформулированных Принципов, не зависящих от прихотей отдельных субъектов — вот залог успеха.
КНИГА В ЦЕНТРЕ И ОБЛАКО КОММЕНТАРИЕВ ВОКРУГ.
