"Холодная война", которая была основной составляющей мировой политики после окончания Второй мировой войны, повлияла на формирование системы международной безопасности в рамках Организации Объединенных Наций. Несмотря на то, что "ялтинская система" была попыткой восстановить довоенный мультиполярный мир, именно она привела к формированию двух полюсов глобального противостояния. В таких условиях ООН играла ведущую роль в обеспечении относительной стабильности в мире. Государства, как и прежде, были основными акторами на мировой политической арене. Они гарантировали защиту конституционного строя, определяли характер экономического развития, обеспечивали занятость трудоспособного населения, осуществляли его социальную защиту и обеспечивали экологическую безопасность.
Окончание "холодной войны" и появление однополюсной системы привело к ускорению процесса глобализации, который на нынешнем этапе управляется, главным образом, из Вашингтона. Глобализация подразумевает глобальную экономическую, культурную и политическую стандартизацию по западному образцу. Прежде всего, это относится к либерализации экономики, развитию институтов гражданского общества, унификации западных культурных ценностей и созданию новых моделей безопасности на основе принципа нераспространения оружия массового уничтожения.
Эти процессы повлекли за собой важные изменения в международном порядке. Во-первых, роль ООН и других традиционных многофункциональных институтов значительно уменьшилась, и теперь в обеспечении международной безопасности роль "первой скрипки" играет не Совет Безопасности ООН, а Североатлантический альянс.
Во-вторых, созданы новые институты, призванные регулировать процессы либерализации торговли. Важнейшим среди них является Всемирная торговая организация (ВТО), деятельность которой направлена на обеспечение свободного товарооборота между ее членами. Членство в ВТО исключает создание искусственных барьеров для импорта товаров из других стран, состоящих в этой организации. Допускаются лишь некоторые ограничения, которые оговариваются изначально при вступлении в организацию.
В-третьих, культурные и цивилизационные различия играют более важную роль в межгосударственных отношениях. На мусульманском Востоке культурная экспансия Запада встречает, как и ожидалось, более ожесточенное сопротивление и даже в некоторой степени способствует консолидации мусульманских стран. Запад же основным продуктом "импорта", сделал вместо массовой культуры, универсальную идею прав человека. По мнению российского политолога Гаджиева, развитые государства сегодня стремятся подчинить развивающиеся страны "не силовыми методами военного и внеэкономического принуждения, а путем более искусных политических и дипломатических маневров, более завуалированной культурной и пропагандистской экспансии" [1]. Тем не менее, пока эти попытки не увенчались успехом.
В-четвертых, геоэкономические вопросы заняли особое место в повестке дня трансрегиональных и региональных форумов. По мере того как развитые страны уделяют все большее внимание глобальной либерализации торговли, страны "третьего мира" поддерживают идею технологического развития и пытаются предотвратить расширение той "пропасти", которая образовалась между Севером и Югом.
В таких условиях традиционная концепция регионализма сегодня уступила место концепции неорегионализма, которая включает в себя четыре основные положения.
Первое — географическая близость уже не является основным условием регионального сотрудничества, и географически отдаленные друг от друга страны имеют возможности, руководствуясь общими интересами, создавать трансрегиональные союзы.
Второе — к таким союзам могут присоединиться любые государства, признающие основные нормы межрегионального сотрудничества. Поэтому некоторые специалисты называют неорегионализм "открытым регионализмом" [2].
Третье — неорегиональные институты ориентированы на решение не столько политико-стратегических задач, сколько социально-экономических вопросов. Идеология больше не препятствует созданию таких союзов и объединений.
Четвертое — если деятельность традиционных региональных институтов раньше управлялась из единого центра и складывалась из бюрократических процедур, расписанных в хартиях и соглашениях, то теперь их место заняли новые институты без постоянных бюрократических структур. Они руководствуются простыми, но эффективными директивами. Такая модификация уже успела получить название "мягкого регионализма".
Упомянутые положения в целом воспринимаются как общие характеристики неорегиональной парадигмы, однако между экономически развитыми и развивающимися государствами есть и принципиальные разногласия, которые проявляются не только в политической и культурной, но и в экономической сферах. Прежде всего, развивающиеся страны требуют, чтобы экономическая помощь не только устраняла последствия их отсталости, но и содействовала их технологическому развитию. Это, безусловно, не вызывает особого энтузиазма у западных держав, которые настаивают на том, чтобы их "общие интересы" были главным условием любого вида сотрудничества.
По данным американского экономиста Дж.Сакса, экономические требования, предъявляемые к развивающимся государствам, желающим влиться в глобальное сообщество, сводятся к шести основным положениям: открытая международная торговля; конвертируемость валюты; частная собственность как главный механизм экономического роста; корпоративная собственность как доминирующая организационная форма крупных предприятий; открытость для иностранных инвестиций и членство в ключевых экономических институтах, включая Международный Валютный Фонд, Всемирный Банк и Всемирную Торговую Организацию [3].
Однако неолиберальный диктат ведущих стран мира выставляет напоказ не только торжество глобализации, но одновременно и скрытую внутреннюю противоречивость самого процесса. В первую очередь, это касается проблемы технологического лидерства. Противоречие здесь заключается в том, что лидерство можно сохранять только при условии сохранения государственных границ, причем достаточно непроницаемых, а одна из стратегических задач глобализма — обеспечение их прозрачности. И хотя, по утверждениям многих глобалистов, идея национального возрождения противоречит самой сути современного мирового развития, передовые страны, — такие как Соединенные Штаты, Великобритания или Франция, — свято берегут национальный дух и самобытность своих граждан. Следовательно, возникает необходимость в двойных стандартах: экономические и культурные границы гегемона укрепляются, а границы остальных стран ослабляются [4].
Длительная устойчивость такой конфликтной ситуации вызывает большие сомнения, и есть все основания полагать, что такой порядок не сулит успеха. Главной жертвой в таких условиях, как представляется, становится национальное государство, которое ослабляется сразу в нескольких направлениях.
Во-первых, усиление роли неправительственных структур, — в том числе международных, — в политической, законодательной и общественной сферах приводит к тому, что государства отдают им часть своих полномочий. НПО постепенно стали играть более важную роль в развитии многосторонних институтов, и ни один представительный международный форум не обходится сегодня без участия неправительственных объединений.
У международных общественных, правозащитных и гуманитарных организаций нет территории, которую они должны защищать, поскольку их границы определяются масштабами их деятельности. Эти неизбранные народом, нередко анонимные наднациональные или вненациональные акторы не несут ответственности за свои действия перед обществом, хотя и претендуют на все большую роль в его жизни.
Во-вторых, ослабляется контроль государства над потоком информации. Этому способствует не только расширение "всемирной паутины", через которую каждый пользователь получает доступ к необъятной базе данных, но и принятие соответствующих законов, позволяющих крупным зарубежным телекомпаниям влиять на формирование общественного мнения внутри любой страны. По словам политолога К. Гаджиева, "новые глобальные системы коммуникации в значительной степени функционируют независимо от государственного контроля и не в полной мере поддаются политическому контролю со стороны национального государства" [5].
В-третьих, ослаблению национального государства способствует развитие транснациональной денежной системы, регулируемой ведущими международными финансово-экономическими институтами. По мнению экспертов, формирование электронной экономики с помощью неподконтрольной всемирной сети компьютеров привело к непосредственному обмену товарами, деньгами и вместе с тем может ускорить процесс развала финансовой и производственной целостности государств.
В условиях единой мировой экономики разрушаются валютные и таможенные границы, с помощью которых правительства контролируют свои богатства. Создаются каналы кредитования, которые рассредоточивают производство по всему миру и регулируют циркуляцию ценностей. Кроме того, стимулирование международного разделения труда уже приводит к массовым миграциям рабочих через политические границы, что также негативно сказывается на экономически слабых государствах.
Обсуждение этих вопросов и обмен мнениями сегодня весьма полезны, поскольку осенью правительство Азербайджана планирует продолжить переговоры о вступлении в ВТО. Наша страна обладает статусом наблюдателя при этой организации с 1997 г., а в июне 2002 г. провела первый раунд переговоров о полноправном членстве. Несмотря на очевидные преимущества членства в этой влиятельной организации, руководство республики тщательно взвешивает все плюсы и минусы такого сотрудничества, чтобы Азербайджан при всех вариантах мог сохранить экономическую самостоятельность и не оказаться в кабале, которая может легко обернуться и негативными политическими последствиями.
В связи с этим не помешает вспомнить о сравнительно недавнем экономическом кризисе в Аргентине. Еще в начале 90-х годов эта страна была образцом успеха глобализации. Но вскоре "аргентинскому чуду" пришел конец. Начиная с 1999 г., в течение трех лет страна приближалась к катастрофе, однако "большая семерка" и МВФ, которые часто говорили о необходимости быстро реагировать на подобные ситуации, словно не замечали надвигающегося дефолта. И когда "момент истины" наступил, Аргентина погрузилась в один из самых глубоких социально-экономических кризисов последних десятилетий. Безусловно, есть немало примеров эффективного сотрудничества других стран с международными валютными и торговыми организациями. Однако горький опыт некоторых предшественников нельзя сбрасывать со счетов.
В-четвертых, практически повсеместно возросло влияние транснациональных корпораций (ТНК), которые заинтересованы в ослаблении государственного регулирования экономики. Они расходуют значительные средства на пропаганду полной свободы предпринимательской деятельности для того, чтобы при проникновении на внутренний рынок не встречать препятствий в лице национального суверенитета или старомодного псевдопатриотизма.
Современные электронные технологии полностью изменили наши представления о "территории". В эпоху глобализации "территория", с одной стороны, расширяется за пределы национальных границ, открывая возможности для быстрой связи и взаимодействия людям из разных стран, с другой - сужается, охватывая через "мировую паутину" отдельные корпорации. Возникающие в результате этого новые группы людей объединены новыми интересами, которые далеко не всегда совпадают с национальными.
В-пятых, серьезную угрозу для государства представляют международные преступные группировки, в том числе террористические. По оценкам экспертов, сегодня в мире насчитывается около 5000 террористических организаций самой разной направленности и ориентации. Не менее опасными являются группировки, занимающиеся наркобизнесом. Сегодня общий объем операций в наркобизнесе превышает 500 млрд. долларов США в год [6]. Но самым устрашающим является тот факт, что спрос на наркотики постоянно растет. По оценкам специальной комиссии ООН, в Европе 40 миллионов граждан курят марихуану и 5 миллионов употребляют героин. В Великобритании и Ирландии 50% молодых людей в возрасте 18-24 лет в той или иной степени приобщены к наркотикам. Полмиллиона англичан, по меньшей мере, раз в неделю принимают дозу экстази. Согласно статистическим данным, в России официально зарегистрировано около 260 тысяч наркоманов [7].
Наконец, в-шестых, многие национальные государства сегодня расшатываются под влиянием религиозного и этнического секуляризма. Возрождение национализма, трайбализма, религиозного и культурного фундаментализма можно считать предзнаменованием того, что процесс переоценки пределов власти национального государства достиг апогея. Количество движений и политических партий, претендующих на власть, при этом растет, и реальные возможности этих структур фактически не принимаются во внимание, что само по себе создает дополнительное социальное напряжение.
Под влиянием этих и других факторов многие государства не способны в полной мере обеспечивать своим гражданам элементарные условия существования: пенсионное обслуживание, занятость, нормальное жилье, возможность получения образования, безопасность населения и т.п. Однако, на наш взгляд, наивно было бы полагать, что ослабление национальных государств приведет к их полному исчезновению. По мнению российского эксперта А.И.Уткина, они не исчезнут хотя бы потому, что являются крайним выражением того, чему мы принадлежим лингвистически, географически, исторически. "Нельзя быть целостной личностью в одиночестве" [8].
Несмотря на все опасности интеграции в глобальное сообщество, Азербайджан не может оставаться в стороне от этого процесса. По оценкам известного польского экономиста Г. Колодко, в первом десятилетии XXI века Азербайджан имеет реальные перспективы стать лидером среди всех постсоциалистических стран по темпам среднегодового роста ВНП [9]. Однако достичь этого можно только благодаря согласованной работе зрелых государственных институтов, развитию технологий, использованию дополнительных возможностей, которые создает эра компьютеров. В таких условиях чрезвычайно важно оценить полученные в итоге выгоды и издержки, влияние преобразований в сферах экономики и образования на социальную стабильность в обществе и построение эффективных отношений с другими государствами.
Наряду с этим, появляется острая необходимость наметить пути преодоления так называемого «информационного барьера». Ведь законы развития современного общества требуют наличия соответствующих материальных и духовных ресурсов, и для их обеспечения необходимы направленная разработка и претворение в жизнь экономической программы и идеологической стратегии. Эти две составляющие как нельзя лучше сбалансируют общественные отношения и окажут позитивное влияние на формирование адекватного общественного сознания.
Примечания
[1] Гаджиев К.С. Введение в геополитику. М.: Логос, 2002. С. 98.
[2] Макарычев А. С. Западные рубежи России: проблемы безопасности и транснационального регионализма www.carnegie.ru/ru/pubs/workpapers/wp0899.pdf
[3] Гаджиев К. С. Указ. источник. С. 230.
[4] Азроянц Э.А. Размышления о будущем. // Глобализация. Конфликт или диалог цивилизаций. – М.: Издательский дом "Новый век". Институт микроэкономики, 2002. С. 73.
[5] Гаджиев К.С. Указ. источник. С. 83.
[6] Боришполец К.П. Современные угрозы человеческому развитию // Глобализация: человеческое измерение. М.: Московский государственный институт международных отношений (Университет); "Российская политическая энциклопедия" (РОССПЭН), 2002. С. 101.
[7] Боришполец К.П. Указ. источник. С. 89.
[8] Уткин А.И. Глобализация: процесс и осмысление. М.: Логос, 2002. С.188.
[9] Колодко Г.В. Глобализация и перспективы развития постсоциалистических стран / Пер. с польск. Мн.: ЕГУ, 2002. С. 130.
Статья была опубликована в газете «Право выбора», № 7 (8), 2004
