Интервью порталу «Поистине» от 3 октября 2017 г.
— Эльмир бей, последние несколько лет Вы живёте в Стамбуле, много пишите об истории и культуре Османской Турции. Наверное, Ваши нынешние ощущения отличаются от того, что испытывает турист, впервые увидавший Долмабахче или Айя-Софью?
— Разумеется. Ведь Стамбул уже давно не город на семи холмах. Это мегаполис, вобравший в себя десятки небольших городов, многие из которых имеют свои традиции, свой особенный уклад жизни. Порой я сам задаюсь вопросом: что делает этот город с его многокилометровыми пробками таким привлекательным? Огромные возможности для бизнеса? Наверное. Но не только они. Люди любят Стамбул за то, что находят здесь себя, получают возможность для самовыражения. Это котёл, в котором самые разные культуры и идентичности притираются друг к другу, не лишаясь при этом своей уникальности. Здесь очень доброжелательны к приезжим, особенно к беженцам и мухаджирам. Турки не забывают, что когда-то их предки тоже были вынуждены сняться со своих мест и искать новую родину. Они не переписывают историю, не пытаются доказать, что древние тюрки испокон веков жили в Малой Азии. Другое дело, что они и уходить отсюда никуда не собираются.
— Получается, что турки как бы гордятся своими скотоводческими корнями. Между тем в Европе и у нас, в России, до сих пор живут стереотипы, что племена кочевников-скотоводов были варварами…
— На протяжении многих столетий тюркские племена играли ключевую роль на огромном евразийском пространстве, и не удивительно, что западные историки, особенно церковные летописцы, создавали для них образ дикарей, которым чужды человеческие добродетели. Мы живём в мире предрассудков и стереотипов, и это лишь один из многих. На самом же деле скотоводы отличались грамотной организацией своей жизни и имели много преимуществ перед оседлым населением тех земель, которые они занимали. Они обладали живым умом и смекалкой, презирали ложь и притворство, уважали обычаи и законы. Они были открыты к приобретению новых знаний и ценили учёных. Когда Орхан Гази, второй правитель Османского бейлика, захватил Бурсу (а это была первая крупная победа османов в войнах против Византии), он пригласил в город учёных и зодчих из многих стран. Да, туркмены были кочевниками, но в то же время они были созидателями. Они завоевывали земли и города не для того, чтобы разрушать. Они поселялись в них, строили новые города, поощряли развитие наук и искусств. Только благодаря этому османы в итоге перехватили цивилизационное первенство. Завоеванные народы Анатолии и Румелии стали верноподданными султанов и даже обратились в их веру прежде всего потому, что те были справедливыми. Они заботились о своих подданных, благоустраивали их был, поддерживали в государстве порядок. Понимать это очень важно. Не исламская доктрина привлекала простых людей, которые редко вникают в суть теологических вопросов. Их привлекало то, какими мусульманская вера делала людей, исповедовавших её.
— Всё же очень интересно, как небольшой бейлик сумел вырасти в могущественную империю. Какие факторы, на Ваш взгляд, обеспечили успех османов?
— Возможно, если бы не поход Хулагу в Переднюю Азию, приведший к распаду Румского султаната, сельджуки и византийцы так и продолжали бы соседствовать друг с другом. Монголы не просто опустошили анатолийские города — они освободили кочевников от привязанности к домашнему очагу и богатствам, которыми те успели обзавестись. В результате высвободилась огромная энергия, которую Осман Гази, сын Эртогрула, сумел направить на войну против Византии. Туркам представился исторический шанс, выпадающий, наверное, раз в тысячу лет. Но ведь как они им воспользовались. По большому счёту, даже ослабленная и разделённая Византия обладала гораздо большей мощью, чем все сородичи Осман-бея, кочевавшие между пастбищами в Доманиче и Сёгуте. Но византийцы не сумели сыграть на противоречиях между туркменскими бейликами и стали жертвой не самого сильного из них. Кстати, тогдашнее нашествие монголов вполне сопоставимо с тем, что на наших глазах произошло в Ираке и Сирии. Спрогнозировать последствия этого для мировой цивилизации, на мой взгляд, очень трудно.
— Раз уж мы коснулись нашего времени, хотелось бы поговорить и о современной Турции, которая возвращается к своим исламским корням.
— Нам навязывается мнение, что нынешнее руководство Турции взяло курс на исламизацию страны, но я не разделяю его. Возможно, со мной не согласятся многие мусульмане, как в самой Турции, так и в России. Это нормально, но давайте смотреть на вещи без эмоций. Западные и российские политики и эксперты смачно называют правящую Партию справедливости и развития исламистской. На мой взгляд, с таким же успехом можно обозвать сторонников Христианско-демократического союза Германии христианскими фундаменталистами. Конечно же, это будет перегибом. Что происходит в Турции на самом деле — это поиски собственной модели демократического государства. Турки в большинстве своём разочарованы «европейской демократией», проводником которой многие десятилетия были кемалисты. Она подразумевала ограничение в правах мусульман, а они составляют большую часть турецкого общества. Люди помнят времена, когда девушки в платках не могли посещать учебные заведения, а выходцы из верующих семей не имели перспектив на военной службе и в органах правопорядка. В нынешней Турции таких ограничений больше нет. При этом не ущемляются права и тех, кто не исповедует ислам или даже открыто выражает свою неприязнь к нему.
Если кого-то в Европе беспокоит азан, пусть лучше прислушается к звону колоколов, который можно услышать в любом европейском городе. Проблема не столько в турках, сколько в самих европейцах, которых пугает живучесть турецкой идентичности. Своей-то они давно лишились, когда объявили войну христианской вере. А вот турки даже после распада Османской империи остались мусульманами и вполне себе счастливы. Это не мешает им жить, работать. Многие десятилетия после поражения в Первой мировой войне Турция испытывала тяжелейшие экономические трудности. Турки выезжали на заработки в Европу, где, кстати, зарекомендовали себя дисциплинированными и способными специалистами. Но сегодня экономика страны развивается хорошими темпами, и это главное достижение нынешней власти. Знаете, почему в Турции нет скинхедов, нацистов, всяких маргинальных группировок, будоражащих общество? Потому что власти заняты своим прямым делом. Им некогда и незачем создавать искусственные проблемы, чтобы отвлечь общество от настоящих проблем. Когда у власти окажутся люди, не представляющие интересы народа, тогда и начнутся всякого рода провокации. Скорее всего, направленные против мусульман. Ведь за мусульман никто не заступится всерьёз, ни у кого не возникнет сомнений в законности ограничения их прав.
— Вы считаете, что и во внешней политике Турции неуместно говорить об исламском факторе?
— Полагаю, в ближайшее время Турции придётся внести значительные коррективы во внешнеполитический курс. Расчёт на поддержку арабского мира не оправдался, заигрывания с курдами привели к небывалому усилению последних в Ираке и Сирии, отношения с Европейским Союзом напряжены, во взаимоотношениях с Израилем, США и Россией нет никакой определённости. В сложившейся ситуации не до претензий на лидерство в исламском мире. Другое дело, что любые действия Анкары в регионе преподносятся как проявление неоосманизма. Запад видит в Турции наследника Османской империи в гораздо большей мере, чем она есть на самом деле. Именно поэтому турецкую лодку раскачивают и даже готовы потопить, невзирая на катастрофические последствия этого для самой Европы.
— Да, события вокруг Турции развиваются самым непредсказуемым образом. В этой связи хотелось бы коснуться и Азербайджана, который сильно ориентируется на Турцию. Вместе с тем немалая часть азербайджанцев кооптирована в российское культурное поле. Возможно, именно поэтому россиянам так непросто понять происходящее в вашей стране.
— Азербайджан исторически связан и с Россией, и с Турцией. И сегодня миллионы азербайджанцев имеют близких родственников, проживающих в обеих странах. В азербайджанской идентичности удивительным образом совмещается любовь к родному турецкому языку и классической русской литературе. Татары, живущие в России, наверное, хорошо понимают, как это бывает. Поэтому в Азербайджане очень болезненно воспринимают любое охлаждение во взаимоотношениях между Россией и Турцией и последовательно поддерживают укрепление оси Москва-Анкара. Убеждён, что и турецкие, и российские политики тоже прекрасно понимают, что стратегическое партнёрство двух государств способно кардинально изменить расклад сил на евразийском пространстве. Правда, есть факторы, которые мешают упрочению доверительных отношений. Это и историческая память, и религиозные различия, и вмешательство третьих сил. За примерами не нужно обращаться к истории, слишком многое произошло за последние годы у нас на глазах.
Тем не менее, на мой взгляд, будущее региона всецело зависит от взаимоотношений между Анкарой и Москвой. Это две точки приложения силы, на которые пытаются воздействовать все остальные игроки. Что же касается Азербайджана, то он не просто заинтересован в том, чтобы ось Москва-Анкара выстояла. Много лет назад наша страна приняла на себя первый удар по взаимоотношениям между Москвой и Анкарой. Я имею в виду армянскую оккупацию Нагорного Карабаха и семи прилегающих районов. Мы живём с этим уже многие годы, понимая, какую роль может сыграть Москва в разрешении нагорно-карабахского конфликта. А теперь представьте себе, насколько велик кредит доверия России в Азербайджане, и вы совершенно иначе взглянете на многое из того, что происходит у нас.
Беседовал Руслан Айсин
Начало беседы здесь
