После хиджры в Медину взаимоотношения между мусульманами и их соседями последовательно выстраивались на основе договоров. Как пишут мусульманские историки, отдельные договоры, в которых прописывались взаимные обязательства сторон, были заключены между мусульманами, а также между мусульманами и иудеями, проживавшими в Медине. Причем, несмотря на различия в вероисповедании, обе группы объявлялись «одной общиной» и должны были «оказывать помощь другому в случае военных действий» против любой из них и «поддерживать друг с другом добрые отношения» [Аль-Мубаракфури. Жизнь Пророка].

Называя иудеев «людьми писания», пророк Мухаммад, мир ему и благословение Аллаха, старался добиться их расположения и завоевать их доверие. В коранических аятах, ниспосланных в тот период, содержатся многочисленные обращения к «потомкам Исраила» (так почтительно именуется в Коране пророк Иаков), перечисляются милости, которые были оказаны им, подчеркивается преемственность Священного Корана и предыдущих Священных Писаний.

Однако отношения с иудейскими племенами складывались непросто, и заметную роль в этом сыграли жители Медины, примкнувшие к мусульманам не в силу своих убеждений, а для того, чтобы сохранить своё привилегированное положение. Упоминания об этой группе, которая была названа мунафикун (лицемеры), часто встречается в мединских сурах. Лицемеры надеялись, что иудеи, объединившись с курейшитами, сумеют покончить с мусульманами. Поэтому они подстрекали их к конфронтации с мусульманами и говорили: «Если вас изгонят, то мы уйдём вместе с вами и никогда никому не подчинимся против вас. А если с вами сразятся, то мы обязательно поможем вам» (сура 59 «Сбор», аят 11).

Как пишет В. Бартольд, «отношение Мухаммада к евреям» определялось «не столько религиозными разногласиями, сколько их отношением к его общине. Евреи раньше порвали связь с общиной и вступили в союз с язычниками…» [Ислам. С. 98]. Убедившись в намерениях иудейских племён, пророк Мухаммад, мир ему и благословение Аллаха, перестал искать сближения с ними, и первым признаком обособления мусульманской общины стало изменение киблы.

Первой киблой мусульман был Иерусалим: даже будучи в Мекке, они поворачивались лицом именно в сторону святого города, и так продолжалось в течение восемнадцати месяцев после хиджры Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха, в Медину. Но в месяце шабане второго года были ниспосланы аяты с велением поворачивать «лицо в сторону Заповедной мечети» (сура 2 «Корова», аят 144). В Коране подмечено, что к тому времени сам пророк сильно желал этого и обращал свое «лицо к небу», вымаливая разрешение Всевышнего поворачиваться лицом к Каабе, кибле пророка Авраама [Ибн Касир. Аль-Бидая ва-н-нихая].

Таким образом, Кааба была провозглашена «главным святилищем» ислама. Говоря иными словами, взор Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха, теперь был обращен строго на Мекку, главное убежище язычества во внутренней Аравии. Это обстоятельство не должно было пройти мимо внимания курейшитов, которые не прекращали жестокие преследования последователей пророка, и уже через месяц после изменения киблы произошло первое крупное сражение между мекканскими язычниками и мусульманами — битва при Бадре.

Военные успехи придали уверенности мусульманам и повысили их авторитет в глазах арабских племён. Наряду с этим, они были ещё и эффективным способом улучшения материального положения мусульман, многие из которых бежали в Медину без каких-либо средств. В такой ситуации Мухаммад, мир ему и благословение Аллаха, провозгласил, что ему, в отличие от других пророков, позволено брать военную добычу [Аль-Бухари, Муслим и др.]. Военная добыча распределялась между всеми участниками походов, а одна пятая часть её, согласно Корану, расходовалась на нужды пророка, мир ему и благословение Аллаха, его семьи, сирот, бедняков и путников (сура 8 «Военная добыча», аят 41).

Как пишет О. Большаков, пророк «воспользовался традиционным правом вождя получать особую долю добычи», но вместо прежней «четверти» выделил «лишь пятую часть, хумс, который составил страховой фонд общины, находившийся в неограниченном распоряжении её главы» [История Халифата. 1. Ислам в Аравии. С. 108]. Это не только усиливало преданность и верность ему ансаров и мухаджиров, но и делало ислам привлекательным для многих других арабов.

Однако неправильно думать, что мусульмане Медины жили в достатке и безопасности. Болезненное поражение при Ухуде, тяжелейшее испытание во время битвы у рва, бедность и лишения требовали от последователей Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха, стойкости и жертвенности. Ситуация в значительной мере изменилась после заключения Худейбийского соглашения, когда мусульмане и курейшиты заключили перемирие сроком «на десять лет, в течение которых людям гарантируется безопасность и они не будут нападать друг на друга» [Аль-Мубаракфури. Жизнь Пророка].

Это событие, которое Коран расценил как «явную победу» (сура 48 «Победа», аят 1), способствовало стремительному росту числа последователей пророка, мир ему и благословение Аллаха. В тот же период мусульманам было вменено в обязанность совершать хадж — большое паломничество в Мекку. Это не только подчеркивало особый статус мекканского святилища в исламе, но и должно было развеять опасения курейшитов, для которых сезон паломничества был важнейшим источником средств к существованию. По словам каноника Селла, сохранение древних ритуалов паломничества было мудрым шагом, потому что «чувства, связывающие арабов с Каабой», были «самым простым способом объединения различных арабских племен, разобщенных в течение долгого времени, в один огромный союз ради одной великой цели» [Историческое развитие Корана].

В данном контексте под особым углом воспринимаются и события, произошедшие во время освобождения Мекки в 630 г. Этот город почитался арабами и до ислама, и его святость неоднократно подчеркивалась в Коране. Поэтому пророк Мухаммад, мир ему и благословение Аллаха, стремился не допустить кровопролития и приказал «воевать только с теми, кто оказывает сопротивление». Он гарантировал безопасность каждому, кто «закроет за собой дверь» своего дома, и каждому, кто «войдёт в мечеть». Лишь несколько человек, проявлявших особую враждебность к исламу, были объявлены вне закона, причем некоторые из них впоследствии были прощены [Ибн Хишам. Жизнеописание пророка Мухаммада].

В тот день среди обратившихся в ислам был один из лютых врагов Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха, политический лидер мекканцев — Абу Суфьян ибн Харб из рода бану умейя. После принятия им ислама прагматичный дядя пророка аль-Аббас ибн Абд-аль-Мутталиб, назвав Абу Суфьяна человеком гордым, попросил Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха, выделить его среди остальных. В ответ пророк провозгласил, что вошедшие «в дом Абу Суфьяна» тоже будут в безопасности [Ибн Хишам. Жизнеописание пророка Мухаммада]. Тем самым он фактически подтвердил авторитет Абу Суфьяна и предоставил ему своего рода «особый статус».

В этой связи итальянский археолог и востоковед Сабатино Москати определяет «революционный по своему воздействию» ислам «религией компромисса». По его словам, Мухаммад легко адаптировался «к обстоятельствам, он мог быть осторожным и безрассудным, милосердным и жестоким, искренним и коварным. Интуиция помогала ему выбрать наиболее целесообразный образ действия и самый выгодный момент и не опускать руки при любом повороте событий» [Древние семитские цивилизации]. Этой политической гибкостью объясняется и его решение оставить ключи от Каабы в руках рода, который был удостоен этой чести во времена джахилии [Теймур Атаев. Ключи от Каабы, или Один из уроков справедливости пророка].

Ну а уже после битвы при Хунайне, последовавшей вслед за освобождением Мекки, в которой Абу Суфьян проявил стойкость, «посланник Аллаха с целью добиться дружбы наиболее уважаемых в своем народе людей и с их помощью завоевать расположение к себе раздал им подарки». Так, Абу Суфьяну, его сыну Муавие и некоторым другим он подарил по сто верблюдов, некоторым другим новообращенным — меньшее количество. Щедрость, проявленная Мухаммадом, мир ему и благословение Аллаха, по отношению к его соплеменникам, вызвала вопросы у его сподвижников. Мусульманская традиция сохранила предание о том, что один из людей даже обвинил его в несправедливом дележе добычи. Когда же недовольство начали выражать ансары, пророк, мир ему и благословение Аллаха, обратился к ним с проникновенной проповедью, разъяснив, что он лишь добивался «расположения людей, чтобы они приняли ислам». Свою короткую проповедь он завершил словами: «Клянусь тем, в чьих руках душа Мухаммада, не будь я переселенцем, я был бы одним из ансаров! Если все люди пойдут одним путем, а ансары — другим, я пойду вместе с ансарами! О Боже! Пошли свою милость ансарам и их детям» [Ибн Хишам. Жизнеописание пророка Мухаммада].

Эдвард Селл в этой связи пишет, что «в случае с предводителями, получившими богатые подарки, милостыни сильно походили на взятку» [Историческое развитие Корана]. Мусульманские историки, напротив, констатируют мудрость и правильность такого расчёта. Как передают со слов известного сподвижника Анаса ибн Малика, если даже человек обращался в новую веру «только ради мирских (благ), то проходило совсем немного времени, и ислам становился для него милее и мира этого, и всего того, что в нём есть». А один из получивших большое стадо овец, вернувшись к своим родственникам, сказал: «О люди, принимайте ислам, ибо, поистине, Мухаммад преподносит дары, (как тот,) кто не боится бедности» [Ан-Навави. Сады праведных].

Оставив прихологам судить о том, насколько материальные поощрения способны возбудить в человеке стремление к чистоте и добру, отметим лишь, что Коран дозволяет расходовать часть собранного закята на тех, «чьи сердца хотят завоевать» (сура 9 «Покаяние», аят 60). В комментарии к этому аяту Абд-ар-Рахман ас-Саади пишет, что это могут быть старейшины или уважаемые люди, которым повинуются другие. «Им разрешается выдавать часть пожертвований, если мусульмане хотят обратить их в ислам, или желают уберечься от их вреда, или намереваются укрепить их веру, или хотят обратить в ислам других старейшин, или хотят добиться возможности собрать закят с тех, кто отказывается его выплачивать» [Толкование Священного Корана].

Другое дело, как пишет А. Мюллер, при победоносном вступлении Мухаммада в Мекку, многие жители города обратились в веру «только по форме». По его мнению, больше всего это «было заметно среди членов партии аристократов», которые и впоследствии оставались «твердо при своих мирских воззрениях и стремлениях». Он предполагает, что мекканцам было нелегко забыть, что еще недавно Мухаммад «сильно стеснил их торговлю, а впоследствии даже и совершенно ее прекратил». Однако теперь быть на его стороне стало «гораздо выгоднее», и они начали приспосабливаться к новым условиям «нисколько не принимая всерьез дела веры» [История ислама].

Пророк, мир ему и благословение Аллаха, конечно же, прекрасно понимал, что вчерашние язычники, склонные к грабежам и сладострастию, не могут в один миг превратиться в праведников. Более того, из его речений хорошо видно, что он никогда не верил в такое чудесное превращение. Он говорил, что лучшие «во времена джахилии» будут «лучшими в исламе», и сравнивал людей с «рудниками» в том смысле, что человек от рождения наделён определёнными достойными и низкими качествами [Муслим].

Тем не менее он не прекращал попыток воззвать к тем благородным качествам, которые были в его современниках, и поэтому использовал любую возможность для того, чтобы завоевать их сердца и сплотить свою общину. Его природная склонность к компромиссу полностью оправдывалась политической целесообразностью и служила интересам его религии. Причём, что особенно важно, без каких-либо нарушений правовых и этических норм Корана [Теймур Атаев. Линия пророка Мухаммеда на компромиссы как путь к распространению ислама].