12 раджаба 479 года от Хиджры (23 (29) октября 1086) близ местечка Саграхас, что к северо-востоку от Бадахоса, объединённые силы мусульман под командованием эмира альморавидов Юсуфа ибн Ташфина разгромили армию короля Кастилии, Леона и Галисии Альфонсо VI, именовавшегося «императором всей Испании». Смерть сына Абу Бакра, которому было поручено управление Магрибом, вынудила эмира Юсуфа срочно вернуться в Африку, и кастильцы получили время для того, чтобы собраться с силами. Они обратились за помощью к европейским монархам, и многочисленные отряды рыцарей, фанатичных христиан и просто охотников за наживой потянулись в Кастилию для борьбы против мусульман.
Падение Толедо привело в смятение всех мусульман Аль-Андалуса. Несмотря на то, что мусульмане контролировали большую часть Иберийского полуострова и самые плодородные земли, они оказались беспомощны перед лицом внешней угрозы. Их эмиры хорошо владели искусством слова, интересовались математикой, астрономией и философией, но не уделяли должного внимания военному делу. Не имея боеспособной армии, они полагались на благосклонность и поддержку соседей-христиан и платили им дань. Но Альфонсо VI, разобравшись со своими братьями, больше не считал нужным терпеть присутствие бессильных эмиров. Его план был предельно прост: сначала он опустошал казну своих противников, собирая с них непосильную дань, потом отнимал приграничные крепости в качестве компенсации, а потом разорял их деревни и поля.
Эмир Севильи аль-Мутамид ибн Аббад имел все основания полагать, что вслед за Толедо король Альфонсо станет угрожать именно ему. Надеяться на поддержку из Гранады или Сарагосы не было оснований — их эмиры сами искали возможности откупиться от кастильцев. К тому же Альфонсо несколько лет совершал набеги на земли Севильи, памятуя о расправе аль-Мутамида над его послами. Дело в том, что в 475/1082 году Альфонсо отправил собрать дань с Севильи своего придворного, иудея Ибн Шалиба (так его называли арабы). Тот остановился недалеко от города, и знатные горожане преподнесли ему от имени аль-Мутамида богатые дары. Но Ибн Шалиб отказался принять их, пригрозив, что если он не получит откуп золотом, то превратит в пепел всю страну. Услышав ответ посла, аль-Мутамид приказал схватить его и остальных кастильцев и жестоко казнил иудея. В ответ Альфонсо осадил Севилью и разорил многие города от Бежи до Тарифы.
Вероятно, именно тогда аль-Мутамид задумал искать поддержку у правителя Магриба Юсуфа ибн Ташфина, успехи которого бурно обсуждались в мечетях и дворцах Аль-Андалуса. Как пишет Ибн Абу Зар, в 475 году, после возвращения из успешного похода в Оран и Тунис, эмир Юсуф получил послание от аль-Мутамида, в котором тот сообщал об опустошительных набегах кастильцев и просил о помощи. В ответном письме Ибн Ташфин обещал помочь андалусцам после завершения войны с Сеутой, которую удерживал Яхья ибн Сугут.
Согласно источникам, примерно в тот же период с призывом о помощи к альморавидам обратился и эмир Бадахоса аль-Мутаваккиль, союзник аль-Мутамида. Однако не следует думать, что идея пригласить берберов из Магриба в Аль-Андалус была восторженно встречена всеми мусульманами. Одни опасались, что альморавиды принесут в их страну строгие исламские порядки. Другие предостерегали эмира, что он может лишиться своей власти. Как говорят арабы, два меча в одни ножны не входят. Аль-Мутамид и сам хорошо понимал это, но не видел иного способа противостоять христианам. Аль-Химьяри упоминает его ответ, ставший крылатым выражением: «Пасти верблюдов лучше, чем пасти свиней».
Но когда Альфонсо низложил эмира аль-Кадира и назначил его править Валенсией под присмотром своего генерала Альвара Фаньеса, голоса тех, кто не желал прихода суровых берберов, притихли. Альфонсо отправил послания эмирам Севильи и Бадахоса, называя себя «властелином людей двух религий» и угрожая им расправой в случае, если они откажутся передать власть его наместникам. Действовать нужно было без промедления, и эмиры Севильи, Бадахоса и Гранады договорились отправить к Юсуфу ибн Ташфину официальную делегацию. В неё вошли кадий Кордовы Абу Бакр Убайдаллах ибн Адхам, кадий Бадахоса Абу Исхак ибн Мукана, кадий Гранады Абу Джафар аль-Куляйи и визирь аль-Мутамида — Абу Бакр ибн Зайдун, сын известного учёного, поэта и визиря Абу аль-Валида Ибн Зайдуна.
К тому времени альморавиды уже захватили Сеуту и полностью контролировали Магриб. Приняв послов в Марракеше, Ибн Ташфин обещал им помощь при условии, что андалусские эмиры соберут войска и будут воевать вместе с ним. А для начала он потребовал передать ему крепость Альхесирас (на берегу Гибралтарского пролива), чтобы она стала базой альморавидов. Альхесирас находился в подчинении Севильи, и Ибн Аббад счёл требование эмира Юсуфа разумным. Когда же первые отряды берберов под командованием генерала Давуда ибн Аиши пересекли пролив и остановились под стенами Альхесираса, Ибн Аббад приказал своему сыну Язиду, командиру гарнизона в крепости, немедленно передать её альморавидам.
В это самое время Альфонсо был занят осадой Сарагосы, где после смерти эмира Юсуфа аль-Мутамана к власти пришёл его сын Ахмад аль-Мустаин. Желание кастильского монарха поскорее захватить Сарагосу было вполне понятно — с севера тайфе угрожал Санчо Рамирес, король Арагона и Наварры. Понимая, что сарагосцам неоткуда ждать подмогу, Альфонсо не соглашался ни на какие условия, кроме сдачи города, но известие о высадке берберов расстроило его планы. Теперь, надеясь получить хотя бы золото, он отправил к эмиру Ахмаду своих послов с требованием дани. Но весть о прибытии армии из Магриба уже проникла в город, и аль-Мустаин отказался платить. Альфонсо был вынужден снять осаду и разослал гонцов в Валенсию, Леон и другие города, собирая войско по всему королевству.
Основные силы альморавидов под командованием Юсуфа ибн Ташфина прибыли в Аль-Андалус в середине рабиуль-авваля 479 года (начало июля 1086 года). Эмир аль-Мутамид поручил своему сыну Абдаллаху обеспечить берберскую армию всем необходимым и сопроводить её до Севильи. Когда Ибн Ташфин подошёл к городу, аль-Мутамид в сопровождении улемов и знатных мусульман выехал ему навстречу и преподнёс ему богатые дары. На следующий день Юсуф вступил в Севилью и провёл там три дня, в течение которых Ибн Аббад вёл активную переписку со своими союзниками, призывая их присоединиться к мусульманской армии.
Когда войска из Севильи и Кордовы были готовы, объединённые силы Ибн Ташфина и аль-Мутамида двинулись на север, в сторону Бадахоса. Эмир альморавидов видел, с какой радостью встречали его и его воинов мусульмане в каждом городе и каждой деревне. Люди выносили воинам еду и подарки, тепло приветствовали их и провожали добрыми молитвами. Эмир Бадахоса Умар аль-Мутаваккиль выехал навстречу приближающейся армии и устроил угощение для всех мусульман.
Через несколько дней к Бадахосу подошли войска эмира Гранады Абдаллаха ибн Булуггина и его брата Тамима, правителя Малаги. Аль-Мутасим Мухаммад ибн Сумадих, пожилой правитель Альмерии, не смог принять участие в походе, но отправил во главе войска своего сына Ахмада. Эмиры Сарагосы, Лериды, Тортосы не прислали подкрепления из-за угрозы вторжения со стороны Арагона. Общая численность мусульманской армии составила, согласно разным источникам, от двадцати до 48 тысяч человек.
Ибн Ташфин предложил не двигаться вглубь христианских земель и дать бой недалеко от Бадахоса, чтобы в случае неудачи мусульмане могли укрыться в городе. Альфонсо принял этот вызов и уверенно двигался навстречу мусульманам. Точных сведений о численности его армии нет, но вряд ли она насчитывала восемьдесят или пятьдесят тысяч, как это утверждают некоторые арабские историки.
Враждующие стороны встретились в нескольких милях северо-восточнее Бадахоса, в долине, испещрённой небольшими ручьями, между двумя притоками Гвадианы, которые теперь называются Гевора и Геррера. В четверг 11 раджаба Альфонсо отправил аль-Мутамиду послание, предложив ему сразиться в понедельник, чтобы не воевать в священные для людей трёх религий дни. Но мусульмане разгадали коварный план Альфонсо, и в ночь на пятницу разведчики донесли, что в лагере христиан идёт подготовка к атаке. А на рассвете 12 раджаба Альваро Фаньес повёл в бой передовые отряды, состоявшие из арагонцев и добровольцев.
Первый удар христианской армии пришёлся на андалусцев. На правом фланге были воины из Бадахоса, на левом — из Гранады и Альмерии, а в центре — севильцы под командованием аль-Мутамида. Войска альморавидов находились на значительном удалении от них и не сразу вступили в бой. Подоспела лишь ударная конница берберов, ведомая талантливым генералом Давудом ибн Аишей.
Сдерживая атаки противника, андалусцы несли потери и начали было сомневаться в своих новых союзниках. В какой-то момент люди из Гранады, Альмерии и Бадахоса начали отступать. Но основная часть войска, состоявшая из севильцев, героически сражалась вместе с эмиром аль-Мутамидом. Ситуация была критической, когда под удары барабанов и жуткие возгласы в бой вступили основные силы альморавидов под командованием Сира ибн Абу Бакра аль-Лемтуни.
Никогда раньше христиане Иберии не видели ничего подобного. Берберы атаковали плотными рядами, и рыцари не имели возможности использовать свои преимущества. Мусульмане почувствовали перевес и начали давить противника. Когда же появилась возможность добраться до главнокомандующего христиан, Ибн Ташфин бросил в бой могучих темнокожих воинов, вооружённых тальварами и длинными копьями. Один из них сумел поразить Альфонсо в колено, после чего тот навсегда остался хромым. Исход битвы стал очевиден, лагерь кастильцев был разграблен и подожжён, и Альфонсо вместе с его людьми принялись беспорядочно бежать.
Согласно арабским источникам, мусульмане потеряли убитыми три тысячи человек, а из христианской армии уцелело лишь пятьсот рыцарей, бежавших вместе со своим королём. Мы не можем доверять этим сообщениям, поскольку известно, что мусульмане не стали преследовать противника. Поздравив Ибн Ташфина с победой, аль-Мутамид предложил добить остатки христианской армии. Но эмир альморавидов возразил, что мусульмане могут попасть в засаду. Такой разговор вряд ли имел бы место, если бы христиане потеряли более ста тысяч убитыми, как об этом пишут хронисты. Будь это правдой, кастильцы не смогли бы противостоять мусульманам в Иберии, как то случилось после поражения Романа IV Диогена при Малазгирте, когда сельджуки начали расселяться на просторах Малой Азии. Говоря другими словами, последствия поражения при Саграхасе были чувствительными для христиан, но не в такой степени.
Вероятно, потери мусульман тоже были значительными. По крайней мере ни альморавиды, ни андалусцы не попытались развить успех и вернуть Толедо. Эмиры тайф вернулись в свои владения, а Ибн Ташфин поспешил в Магриб, оставив в Севилье трехтысячное войско. Многие историки рассматривают это как упущенную возможность окончательно раздавить короля Альфонсо, который очень скоро возобновил набеги на земли мусульман. Но была ли такая возможность у эмира Юсуфа? Было ли у него достаточно сил для продолжения войны? Мог ли он доверять эмирам тайф, которые едва устояли под натиском кастильцев?
Как пишет аль-Химьяри, разногласия между Ибн Аббадом и Ибн Ташфином дали повод для разговоров о скрытых намерениях последнего. Андалусцы обвиняли вождя берберов в том, что он не захотел избавить их от Альфонсо, чтобы иметь повод вернуться в Аль-Андалус с новыми силами. Историк Ибн Абу Зар объясняет внезапное возвращение Ибн Ташфина в Магриб известием о смерти его сына Абу Бакра, который остался вместо отца в Сеуте.
Так или иначе битва при Саграхасе не имела долгосрочных последствий для воюющих сторон, хотя и подорвала влияние короля Альфонсо VI. В арабских источниках она называется битвой при Залляке (от араб. заляк — грязь, слякоть), потому что земля в той равнине была раскисшей или потому что она была залита кровью. Главным результатом этого сражения стало появление в Аль-Андалусе новой могущественной силы — альморавидов, которые пугали в равной степени как христианских монархов, так и мавританских эмиров.
Согласно Ибн Абу Зару, после этой победы Юсуф ибн Ташфин принял титул «эмир мусульман». Он отправил послание с подробным описанием битвы и положения дел в Аль-Андалусе Тамиму ибн аль-Муиззу, зиридскому правителю Ифрикии. Впрочем, есть мнение, что Ибн Ташфина назвали «эмиром мусульман» задолго до этого. Ибн Изари пишет, что в 466 году вожди берберских племён предложили назвать Ибн Ташфина «эмиром верующих». Поскольку такой титул использовали багдадские халифы, Юсуф отказался, но люди настояли на том, чтобы он именовался так, как полагается правителям. В конце концов было решено называть его «эмиром мусульман».
