После гибели четвертого праведного халифа ‘Али б. Абу Талиба от рук хариджита по имени ‘Абд ар-Рахман б. ‘Амр аль-Муради в рамадане 40 г.х., мусульмане присягнули на верность его сыну аль-Хасану. Его власть была признана жителями Хиджаза, Йемена, Ирака, Хорасана и некоторых других провинций, и он правил почти семь месяцев. Считается, что период его правления относится к праведному халифату, который продолжался в течение тридцати лет после смерти Пророка, мир ему и благословение Аллаха. Ахмад и ат-Тирмизи передали со слов Сафины, вольноотпущенницы Посланника, мир ему и благословение Аллаха, что он сказал: «Халифат продлится в моей общине тридцать лет, после чего наступит период царствия». В версии Абу Давуда сказано: «Замещение пророчества (халифат) продлится тридцать лет, после чего Аллах будет наделять властью, кого пожелает».

По мнению целого ряда ученых, - в том числе Абу Бакра б. аль-‘Араби, Фудейла б. ‘Ийада, Ибн Касира, аль-Минави и др. - месяцы правления аль-Хасана б. ‘Али относятся к периоду праведного халифата. Из этого обстоятельства уже следует, что он был избран самими мусульманами, а не назначен своим предшественником, поскольку праведный халиф (аль-халифа ар-рашид) мог быть только избранным. На это указывает коранический аят о том, что верующие «совещаются между собой о делах» (аш-Шура, 38). Шейх ас-Саади, комментируя данное откровение, сказал: «Когда они сталкиваются с проблемой, которая требует совместного размышления и обсуждения, то собираются вместе, советуются друг с другом и досконально исследуют этот вопрос, пока не находят лучшее решение. А когда они принимают верное решение, то спешат претворить его в жизнь при первом же удобном случае. Они поступают так во время сражений, при избрании правителя и назначении наместников, при вынесении судебных приговоров и при разрешении всех спорных вопросов богословского характера».

Исторические сообщения также свидетельствуют о том, что ‘Али б. Абу Талиб не имел намерения передать власть своему сыну. Имам ат-Табари описывал последние дни праведного халифа следующим образом: «Джундаб б. ‘Абдуллах вошел к ‘Али и спросил: «О повелитель правоверных! Если мы потеряем тебя, - а этого не произойдет! – следует ли нам присягнуть аль-Хасану?» Он ответил: «Я не приказываю вам поступить так и не запрещаю вам этого. Вам виднее». Потом он позвал аль-Хасана и аль-Хусейна и сказал: «Я завещаю вам бояться Аллаха и земных услад. Не печальтесь, если что-либо упустите, и говорите одну только правду. Поистине, сирота тоскует по будущей жизни. Препирайтесь с обидчиками, будьте на стороне обиженного. Поступайте в соответствии с Писанием, и не обращайте внимания на порицания людей, если вы поступаете ради Аллаха». Потом он взглянул на Мухаммада б. аль-Ханафийу и спросил: «Запомнил ли ты все то, что я заповедал твоим братьям?» Тот ответил: «Да». Он сказал: «Тебе я завещаю то же самое, а также завещаю почитать братьев твоих, поскольку твои обязанности перед ними велики. Слушайся их и не принимай решений без них». Потом он сказал: «Я завещаю вам заботиться о нем, потому что он – ваш брат, сын вашего отца, и вы знаете, что отец ваш любил его». Потом он сказал аль-Хасану: «Завещаю тебе, сынок, бояться Аллаха, вовремя совершать намаз, раздавать закят тем, кому полагается, и совершать омовение, как следует, ведь намаз не принимается без омовения, равно как и не принимается он от того, кто не выплачивает закят. Я завещаю тебе прощать грехи, сдерживать гнев, поддерживать родственные связи и проявлять выдержку там, где увидишь невежество. Глубже изучай религию, проявляй твердость в решениях, крепко держись Корана, хорошо относись к соседям, вели творить добро, предостерегай от предосудительных поступков и избегай мерзости». Далее отмечается, что, находясь при смерти, он обратился с последним словом к близким родственникам. При этом он даже не намекнул на то, чтобы люди избрали правителем после него аль-Хасана. Потом он продолжал повторять слова «Нет божества, кроме Аллаха» до тех пор, пока не испустил дух. См. «Тарих аль-умам ва аль-мулук», т. 3, с. 157-158.

Согласно тому же источнику, после смерти ‘Али люди присягнули аль-Хасану. Рассказывают, что первым, кто сделал это, был Кейс б. Са‘д. Он сказал: «Протяни руку, чтобы я присягнул тебе на верность писанию Великого и Могучего Аллаха, сунне Его пророка и сражение с теми, кто разрешает запрещенное». Аль-Хасан ответил: «Только писанию Аллаха и сунне Его пророка, потому что это – важнее любого другого условия». Потом он присягнул ему, и люди последовали его примеру. Согласно другому сообщению, в период избрания аль-Хасана, Кейс б. Са‘д находился во главе сорокатысячной армии в Азербайджане. А лучше всего об этом известно Аллаху. См. «Тарих аль-умам ва аль-мулук», т. 3, с. 157-158.

Согласно Ибн аль-Асиру, Кейс б. Са‘д действительно был первым, кто присягнул аль-Хасану, после чего люди последовали его примеру. Аль-Хасан же поставил перед ними условие: «Вы будете повиноваться мне, соблюдать мир с теми, с кем я заключу мир, и воевать с теми, с кем я стану воевать». Эти слова посеяли сомнения в некоторых людях, и те стали говорить: «Этот не будет вашим товарищем. У него на уме только сражение». См. «Аль-камил фи ат-тарих», т. 3, с. 403.

Одним словом, нам не известны достоверные предания, подтверждающие то, что ‘Али б. Абу Талиб передал власть своему сыну аль-Хасану или велел людям избрать его правителем после своей смерти. А лучше всего об этом известно Аллаху!

Богословы разошлись во мнениях по данному вопросу. По словам известного мусульманского ученого Ибн ‘Акила, такой человек не получает награды. Напротив, он заслуживает наказания, и любые операции, которые он осуществляет, используя незаконно присвоенное имущество, записываются ему как грехи. Что же касается истинного хозяина того имущества, то он также не получает награды, потому что не имел намерения построить мечеть и не планировал поступить так. Если же человек не совершал поступка, и не имел намерения поступить так, то он не получит за него никакой награды. Но в День воскресения он потребует возмездия от того, кто присвоил его имущество, и к нему перейдут добрые деяния того грешника в точном соответствии с размерами присвоенного имущества.

Комментируя это суждение, Ибн аль-Каййим сказал: «Это суждение вызывает сомнение, потому что люди получают пользу от этого имущества и этого поступка. Конечно, тот, кто присваивает чужое имущество, получит наказание за свое прегрешение и посягательство на чужую собственность, и права обиженного будут восстановлены из его добрых деяний. Поэтому добрые дела, которые он сделал для людей, принесут ему пользу, а присвоенное им имущество будет обращено против него. Если человек, приобретший имущество незаконным путем, тратит его на греховные цели, то он удостаивается двойного наказания. Но если он жертвует его на добрые цели, строительство пограничной заставы, мечети или освобождение рабов, то он совершает добрый поступок после того, как согрешил. «Тот, кто сделал добро весом в мельчайшую частицу, увидит его. И тот, кто сделал зло весом в мельчайшую частицу, увидит его» (аз-Залзала, 7-8). Что же касается награды истинного владельца того имущества, то следует учесть, что пользу людям принесло то имущество, которое заработал именно этот человек, хотя он и не имел намерения совершить такой поступок. Эта ситуация схожа с той, когда родитель получает награду за праведного сына, хотя он не имел намерения совершать все те дела, которые тот совершил». См. «Бадаи‘ аль-Фаваид», Мактабат аль-Кахира, т. 3, с. 207-208.

Однако рассуждения Ибн аль-Каййима тоже вызывают сомнение. Безусловно, потратить приобретенное незаконным путем имущество на добрые цели лучше, чем потратить его на совершение новых грехов. Однако это не означает того, что данный поступок будет принят Всевышним Аллахом, ведь достоверно известно, что Он принимает только благое, т.е. приобретенное честным (законным) путем.

Аль-Бухари, Муслим и другие передали со слов Абу Хурейры, что посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, сказал: «Если кто-либо сделал пожертвование из благого имущества – а Аллах не принимает ничего, кроме благого, - то Милостивый примет его Своей Десницей, даже если это будет всего лишь финик. Он будет расти в Ладони Милостивого, пока не станет больше, чем гора, подобно тому, как вы растите жеребят или верблюжат».

Ахмад и Муслим передали со слов Абу Хурейры, что посланник Аллаха сказал: «О люди! Воистину, Аллах – Благой и принимает только благое. Он повелел верующим то, что повелел Своим посланникам. Великий и Могучий Аллах сказал: «О посланники! Вкушайте блага и поступайте праведно. Воистину, Мне известно о том, что вы совершаете» (аль-Муминун, 51). Он также сказал: «О те, которые уверовали! Вкушайте дозволенные блага, которыми Мы наделили вас…» (аль-Бакара, 172). Представьте себе мужчину, который вышел в долгое путешествие. Взъерошенный и покрытый пылью, он поднимает руки к небу со словами: “Господи, Господи!” А сам он ест запрещенное, пьет запрещенное, носит запрещенное – он вскормлен тем, что запретил Аллах. Так разве ж Аллах ответит на его мольбу?!»

Если тот, кто присвоил чужое имущество, намерен израсходовать его на благие цели, то лучшее из того, что он может сделать, - это покаяться и вернуть незаконно приобретенное имущество его истинному владельцу или его наследникам (если тот скончался). Расходование этого имущества на иные цели является ослушанием Аллаха и нарушением условий покаяние. А лучше всего об этом известно Аллаху!

Действительно, из достоверных преданий известно, что за возвещение азана обещана великая награда. Аль-Бухари и Муслим передали со слов Абу Хурейры, что посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, сказал: «Если бы люди знали, какая награда обещана за призыв на намаз и совершение намаза в первом ряду, а затем не нашли бы иного способа, кроме как бросить из-за этого жребий, то они сделали бы это. Если бы они знали, что им уготовано за совершение намаза в начале отведенного для него времени, то поспешили бы с ним. Если бы они знали, что им уготовано за вечерний и рассветный намазы, то приходили бы на них даже ползком».

В другом хадисе, рассказанном со слов Абу Хурейры, сообщается, что Посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, сказал: «Поистине, муэдзину грехи прощаются настолько, насколько распространяется его голос. Его слова подтверждают все свежее и сухое, что слышит его голос, а присутствующие с ним на намазе поднимаются на двадцать пять ступеней». Этот хадис передал Ахмад, и аль-Албани назвал его хорошим. См. «Сахих аль-Джами‘ ас-Сагир» (1929).

На эту тему есть еще много других сообщений. Несмотря на это, посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, сам не возвещал азан, и богословы объясняли это тем, что если он совершал какой-либо добрый поступок однажды, то не переставал совершать его впоследствии. Между тем пророческая миссия обязывала его уделять больше времени иным добрым делам, которые не уступали по своей значимости азану и даже превосходили его. Так прокомментировал действия Посланника, мир ему и благословение Аллаха, выдающийся мусульманский ученый аль-‘Изз б. ‘Абд ас-Салам (см. «Китаб аль-Фатава», Дар аль-Ма‘рифа, с. 51-52), отметив, что иные объяснения являются ошибочными. А лучше всего об этом известно Аллаху!

Была ли кара, постигшая самудян, молниеносной? Если говорить о трех днях мучительного ожидания, когда лица самудян сначала пожелтели, потом побагровели, а потом почернели, то это наказание не было молниеносным.

Кораническое выражение макалид ас-самават ва-ль-ард буквально означает то, что объемлет или охватывает небеса и землю. Существует мнение, что речь идет о хранилищах небес и земли.

История о том, что Али ибн Абу Талиб дал свой перстень в качестве милостыни во время поясного поклона, не подтверждается достоверными хадисами, хотя и приводится в некоторых тафсирах Корана.

Арабское слово «ахль» означает «семья», «жена», «жители», «люди». Оно употребляется в разных значениях в зависимости от контекста. Изначально семьей (ахль) человека называли тех, кто живет с ним под одной крышей. Впоследствии это понятие расширилось и включило в себя всех родственников. Арабы часто употребляют слово «ахль» для указания на жену. Глагол «тааххала» употребляется в значении «жениться». Выражение «ахль аль-бейт» принято использовать в значении «семья Пророка» или «обитатели дома Пророка». Об этом писал ар-Рагиб ас-Асбахани. В Священном Коране слово «семья» (ахль) иногда употребляется в значении «жена»: «Он увидел со стороны горы огонь и сказал своей семье…» (Аль-Касас, 29). Здесь речь идет о жене пророка Мусы, потому что с ними в тот момент больше никого не было. Иногда оно употребляется в более широком смысле: «Вели своей семье совершать намаз и сам терпеливо совершай его» (Та ха, 132); «Он велел своей семье совершать намаз и выплачивать закят» (Марьям, 55). В широком смысле под «семьей» арабы имели в виду последователей и соратников.

Выражение «ахль аль-бейт» тоже употребляется в Коране в значении «жена»: «Да пребудут над вами милость и благословение Аллаха, обитатели дома» (Худ, 73). Эти слова были обращены к жене пророка Ибрахима. В этом же значении оно встречается в словах Всевышнего Аллаха: «Обитатели дома, Аллах желает лишь избавить вас от скверны и очистить вас полностью» (Аль-Ахзаб, 33).

Здесь речь идет, в первую очередь, о женах Пророка Мухаммада, потому что 30-34 аяты этой суры обращены именно к ним. Местоимение мужского рода, которое употребляется в выражении «желает лишь избавить вас» не исключает женщин из числа «обитателей дома», потому что в арабском языке принято использовать форму мужского рода в отношении смешанной группы людей, даже если среди них есть всего один мужчина. Совершенно ясно, что среди семьи Пророка были и мужчины, и поэтому аят, подчеркивающий превосходство всей его семьи над остальными людьми, содержит местоимение мужского рода.

Помимо жен Пророка, к его семье относятся мусульмане из рода Хашима, а также их вольноотпущенники. Ахмад, Абу Давуд, ат-Тирмизи и ан-Насаи передали со слов Пророка e: «Вольноотпущенники людей относятся к их роду». К числу хашимитов относятся потомки ‘Али б. Абу Талиба, ‘Акила б. Абу Талиба, Джа‘фара б. Абу Талиба, аль-‘Аббаса б. ‘Абд аль-Мутталиба, аль-Хариса б. ‘Абд аль-Мутталиба. Некоторые ученые не причисляют к ним потомков Абу Лахаба, полагая, что никто из них не принял ислам при жизни Посланника. Однако это не так. Достоверно известно, что в год победы над Меккой двое сыновей Абу Лахаба — ‘Утба и Му‘таб приняли ислам. Пророк обрадовался этому и помолился за них, и после этого они приняли участие в сражении при Хунейне и в походе на Таиф. Поэтому их потомки тоже относятся к семье Пророка.

Следует знать, что между принадлежностью к семье Пророка его жен и хашимитов существуют различия, поскольку жены Пророка имели право на пожертвования, а всем остальным членам его семьи было запрещено принимать пожертвования. Муслим передал со слов аль-Мутталиба б. Раби‘а, что Пророк сказал: «Милостыня не полагается роду Мухаммада, ибо это — нечистоты людей».

Упомянутое различие между женами Пророка и остальными членами его семьи подтверждается двумя хадисами, вошедшими в «Сахих» имама Муслима. В одном из них сообщается, что Хусайн б. Сабра спросил Зейда б. Аркама: «А кто относится к обитателям его дома, Зейд? Разве это — не его жены?» Он сказал: «Конечно, его жены относятся к ним, но обитателями его дома считаются те, кому запрещается принимать пожертвования после него». Он спросил: «Кто же это?» Зейд сказал: «Это семья ‘Али, семья ‘Акила, семья Джа‘фара и семья аль-‘Аббаса». Тот спросил: «Им всем запрещается принимать пожертвования?» Он ответил: «Да».

В другой версии хадиса сообщается, что Зейд сказал: «Нет, клянусь Аллахом! Женщина находится рядом с мужчиной часть времени, а потом он разводится с ней, и она возвращается в свою семью, к своему народу. Обитатели его дома — его корни, его родственники по мужской линии, которым запрещено принимать пожертвования после него».

Комментируя эти сообщения, имам ан-Навави сказал: «На первый взгляд, между этими двумя версиями существует противоречие. В большинстве версий, приведенных в других сборниках, говорится, что жены Пророка не относятся к его семье. В первой версии сообщается, что они относятся к членам его семьи, которые жили вместе с ним, которых он содержал. К ним велено относиться с почтением и уважением. Он назвал их “увесистым наследием” и завещал уважать их права. Его жены относятся к числу этих людей, но не входят в число тех, кому запрещено принимать пожертвования».

Из всего сказанного можно заключить, что к семье Пророка относятся его жены, дети, дядья по отцовской линии и их потомки. А лучше всего об этом известно Аллаху.

Шииты-имамиты верят в двенадцать имамов из рода Пророка, последним из которых считается Махди, сын аль-Хасана б. ‘Али аль-‘Аскари. Аль-Хасан скончался в Самарре в пятницу 8 раби-уль-аввала 260 г.х. (январь 874 г.) в возрасте 28 лет. Согласно ан-Наубахти, он умер, не оставив детей, и неизвестен его явный потомок. То, что осталось из его наследства, было поделено между его братом Джа‘фаром, и его матерью, невольницей по имени ‘Усфан. Отсутствие у аль-Хасана прямых потомков создало проблему для тех, кто считал его имамом, поскольку шиитская доктрина не допускает, чтобы род человеческий оставался без худжжа (от араб. الحجة— довод, доказательство; имеется в виду имам из рода Пророка Мухаммада) и чтобы имамат принадлежал потомству того, кто не был имамом. Согласно аль-Кулейни, на земле не будет имама лишь сорок дней перед наступлением судного дня, и тогда ни от кого не будет принято покаяние.

В результате приверженцы аль-Хасана после его смерти распались на четырнадцать сект. Одни считали, что он не умер, а сокрылся от людей. Другие считали, что он восстанет после смерти. Некоторые заявляли, что имам не мог умереть, не оставив наследника, и что у него был сын по имени Мухаммад, которому он еще при жизни завещал имамат. Другие говорили, что ребенок родился не при жизни аль-Хасана, а после его смерти от невольницы и был назван Мухаммадом по завещанию самого имама. Шииты-имамиты верят, что сын аль-Хасана б. ‘Али сокрылся, опасаясь своего дяди Джа‘фара и других врагов. Он скрывается в подземном укрытии и общается с надежными людьми. Через своих уполномоченных (вакил) и посланцев (сафир) он руководит своими последователями, истинными шиитами, и восстанет, когда сбудется веление Аллаха.

В ранних и поздних трудах имамитов приводятся многочисленные предания о рождении и первых месяцах жизни сокрытого имама, его сокрытии (гейба) и нынешнем положении, а также деяниях, которые он совершит после своего явления (зухур). По их мнению, указание на это содержится даже в Священном Коране. Аль-Кулейни в своде «Усул аль-кафи» (2/139) сообщил, что, комментируя слова Всевышнего «Скажи: “Как вы думаете, кто одарит вас родниковой водой, если ваша вода уйдет под землю?”» (Аль-Мульк, 30), имам Муса б. Джа‘фар сказал: «Это значит: кто даст вам нового имама, если он скроется от вас?»

Согласно шиитским трудам, предзнаменованием скорого рождения Махди были разногласия между шиитами: одни из них называли других лжецами и плевали друг другу в лицо. Он появился на свет, читая Коран, и беседовал со своим отцом в младенчестве. На его правой руке записаны слова из Корана: «Явилась истина, и сгинула ложь. Воистину, ложь обречена на погибель» (Аль-Исра, 81). Ангелы спускались к нему, чтобы поприветствовать и благословить его, а Святой Дух летал с ним в течение сорока дней, чтобы обучить его знаниям. В течение первого года жизни он вырос так, как другие дети вырастают за два года.

В настоящее время место нахождения сокрытого имама держится в секрете. Согласно наиболее распространенному в шиитской литературе мнению, он скрывается под домом своего отца в Самарре. Каждый год он выходит из своего укрытия, чтобы встретиться с избранными людьми и побеседовать с ними, и для них он превращает камушки в золото. Он совершает хадж пешком, но на нем не остается следов дальнего путешествия.

Незадолго до наступления конца света он явится для того, чтобы восстановить справедливость и положить конец тирании. Он объявит о себе так, как в свое время пророк Йусуф объявил о себе своим братьям. Это произойдет в субботу, в день Ашура (10 мухаррама), в годовщину трагической гибели аль-Хусейна б. ‘Али, внука Пророка Мухаммада. Он предстанет перед людьми возле Каабы, и ангелы выстроятся вокруг него рядами, и с небес будут низведены священные писания предыдущих пророков, от первого до последнего. Истинные шииты устремятся к нему, и некоторые из них будут лететь по воздуху, а лучшие из них будут перенесены к нему на облаках.

Сокрытый имам воскресит сподвижников Пророка, нарушивших его завещание и присягнувших на верность Абу Бакру. Он воскресит самого Абу Бакра и ‘Умара б. аль-Хаттаба и будет убивать их тысячу раз в день, распиная на дереве, сжигая в огне и потопляя в море, возложив на них бремя грехов всего человечества, от убийства одного из сынов Адама до последнего прегрешения на земле. Он воскресит мать правоверных ‘Аишу и накажет ее за прелюбодеяние, которое она якобы совершила. Он воскресит курейшитов и казнит их по пятьсот человек. Он прольет кровь семидесяти арабских племен. Особого наказания будут удостоены люди из бану шейба: он отрубит им руки и развесит их на Каабе. Он казнит всех мусульман, которые не верили в его имамат до его пришествия, если даже они станут присягать ему на верность; немусульман же он обратит в истинную веру путем убеждения. По словам Абу Джа‘фара Мухаммада ат-Туси, сокрытый имам будет судить так же справедливо и сурово, как судил пророк Сулейман. В отличие от Пророка Мухаммада и предыдущих имамов, он не проявит милосердия, ибо справедливое возмездие станет основой нового миропорядка.

Сокрытый имам разрушит Каабу и возведет ее такой, какой она должна быть на самом деле. Он разрушит мечеть Пророка в Медине и построит ее такой, какой она была при жизни Пророка. Центром его государства станет Куфа, и туда будет перевезен Черный камень из Мекки. Все пророки и имамы будут воскрешены, и все они будут сражаться под началом ‘Али б. Абу Талиба.

Таким будет «справедливый божественный порядок», который предсказывается в трудах ученых-имамитов. Это лишь некоторые их убеждения относительно сокрытого имама, взятые из книг «Усул аль-кафи» (2/117-215) Мухаммада аль-Кулейни, «Бихар аль-анвар» Мухаммада Бакира аль-Маджлиси (53/1-38), а также трактата известного имамитского богослова Мухаммада ат-Туси «Китаб аль-гейба», специально посвященного данной теме. Еще более удивительные рассказы о явлении сокрытого имама можно встретить в книге «Тарих ма ба‘д аз-зухур» («История после явления») современного ученого Мухаммада ас-Садра.

Таким образом, имамиты верят в то, что сокрытый имам явится для того, чтобы восстановить божественную справедливость и якобы попранные права ‘Али б. Абу Талиба и его потомков. Остается лишь удивляться тому, что личность, которой суждено восстановить божественную справедливость, вызывает столько разногласий между самими имамитами. Разногласия существуют относительно даты его рождения, имени и места нахождения сокрытого имама. Объясняется это тем, что сведения о сокрытом имаме держатся в тайне от непосвященных людей. Между имамитскими учеными нет согласия даже относительно имени его предполагаемой матери. Одни говорят, что ее звали Нарджис, другие — Сайкал, третьи — Хакима, четвертые — Саусан.

Все это позволяет нам считать сокрытого имама мифической личностью. Тем не менее, вера в него считается важнейшим из убеждений этого религиозного течения. Согласно имамитской традиции, те, которые отрицают сокрытие имама, считаются неверующими. По словам имама Абу ‘Абдуллаха Джа‘фара, такие люди «подобны свиньям» и являются «проклятой общиной». Более того, даже несоблюдение должного этикета при упоминании имени сокрытого имама расценивается как неверие. Его нельзя называть по имени, и говорить о нем следует: «Доказательство из рода Мухаммада». Те же, которые называют его по имени, суть неверующие.

Перечисленные нами воззрения относительно сокрытого имама и его явления противоречат Священному Корану и сунне Пророка. Они противоречат здравому смыслу и подрывают устои мусульманской веры. Они несовместимы с исламскими представлениями о единобожии, смысле бытия, значении небесного закона (шариата), пророчестве, добродетели сподвижников и многим другим принципам.

Помимо того, они идут в разрез с кораническими принципами религиозной терпимости и доброжелательности, оправдывают агрессию против мирного населения, ставят под сомнение легитимность любой власти, не опирающейся на авторитет сокрытого имама. «Политика убийства, — пишет Мухаммад ас-Садр, — это не просто нанесение военного поражения. Это основа справедливости и восстановление государства Истины. Ради этого Махди будет убивать людей, если даже они не станут сражаться против него, и будет отправлять людей, чтобы они убили тех, кто укрылся у себя дома».

Следует знать, что приверженцы сунны и единой общины также верят в пришествие Махди, однако их взгляды коренным образом отличаются от верований имамитов. Согласно достоверным хадисам, его будут звать Мухаммад б. ‘Абдуллах, как нашего Пророка. Он будет потомком аль-Хасана б. ‘Али, внука Посланника Аллаха. Он будет справедливо править в течение семи лет и установит на земле мир и порядок. Имам Ахмад передал со слов Абу Са‘ида аль-Худри, что Пророк сказал: «Возрадуйтесь Махди! Он явится, когда между людьми будут разногласия, когда будет [много] землетрясений. Он наполнит землю справедливостью и беспристрастность, после того, как она была полна несправедливости и тирании. Им будут довольны жители небес и жители земли, и он будет делить имущество правильно». Его спросили: «Как правильно?» Он ответил: «Поровну между людьми». Аль-Хейсами назвал передатчиков этого хадиса заслуживающими доверия.

Существует много достоверных хадисов Пророка о том, что будет предшествовать появлению Махди, какими будут его деяния и чем завершится его правление. Они встречаются практически во всех авторитетных сборниках хадисов. Этой же теме посвящены специальные исследования «Аль-каул аль-мухтасар фи ‘аламат аль-Махди аль-мунтазар» («Краткое слово о признаках ожидаемого Махди») Ибн Хаджара аль-Макки (ум. 973 г.х.), «Рисалат фи ша’н аль-Махди» («Послание о деяниях Махди») ‘Али аль-Муттаки аль-Хинди (ум. 975 г.х.), «Фаваид аль-фикр фи зухур аль-мунтазар» («Польза размышлений о явлении Ожидаемого») Мар‘и б. Йусуфа аль-Ханбали (ум. 1033) и др.

Во времена Пророка Мухаммада мусульмане не устанавливали надгробных плит и не воздвигали над могилами памятников или куполов. Напротив, они настаивали на том, чтобы могилы не были слишком высокими. В «Сахихе» Муслима приводится рассказ Абу аль-Хайаджа о том, аль-Асади рассказывал, что Али ибн Абу Талиб сказал ему: «Не послать ли мне тебя с тем, с чем в свое время послал меня Посланник Аллаха. Увидев любое изображение, немедленно уничтожь его, а, увидев любую возвышенную могилу, сровняй ее с землей». Имам ан-Навави писал: «Согласно сунне, могила не должна сильно возвышаться над землей и не должна иметь вид бугра, а должна быть ровной и возвышаться на одну пядь. Так считали аш-Шафи‘и и те, кто согласился с ним. По словам кади ‘Ийада, большинство ученых предпочитали, чтобы могила имела вид бугра. Этого мнения придерживался Малик».

Последнее суждение представляется нам наиболее предпочтительным, поскольку именно такой была могила самого Пророка. Аль-Бухари сообщил со слов Суфьяна ат-Таммара: «Я видел, что могилы Пророка, Абу Бакра и ‘Умара возвышались как бугры».

Следовательно, могила не должна быть полностью сровнена с землей, чтобы люди заботились о ней и проявляли уважение к покойному. Имам аш-Шафи‘и сказал: «Мне нравится, когда могилу засыпают только той землей, которая вышла из нее. В противном случае могила становится очень высокой. А мне нравится, когда могила возвышается над землей на одну пядь или вроде того».

Разрешается помечать могилу камнем или чем-нибудь похожим, чтобы родственники покойного могли без труда опознать ее. С этой же целью края могилы разрешается обложить глиной. Когда имама Ахмада спросили об этом, он сказал: «Надеюсь, что в этом нет ничего плохого». Аль-Хасан аль-Басри и имам аш-Шафи‘и тоже разрешали поступать так.

Однако шариат запрещает устанавливать надгробные плиты, штукатурить могилы, возводить на них строения, рисовать на них изображения покойных и делать надписи. Муслим передал со слов Джабира, что Посланник Аллаха запретил штукатурить могилы, садиться на них и возводить на них какие-либо строения. В версии ат-Тирмизи добавлено: «…и делать на ней надписи». Он назвал эту версию хорошей и достоверной.

‘Умар б. ‘Абд аль-‘Азиз запрещал обкладывать могилу кирпичами. Аль-Асвад б. Йазид тоже завещал не обкладывать его могилу кирпичами. По словам Ибрахима, сподвижники не одобряли такой поступок. Причина этого в том, что покойные не нуждаются в надгробных сооружениях и дорогих памятниках, а кладбища являются тем местом, куда люди приходят, чтобы помянуть усопших и вспомнить о конечности земной жизни. Аль-Бухари сообщил, что Ибн ‘Умар увидел, как на могиле ‘Абд ар-Рахмана (сына Абу Бакра ас-Сыддика) установили шатер, и сказал: «Сынок, убери его, поистине, он находится в тени своих деяний».

Когда праведник Зуль-Карнайн дошел до самых крайних обитаемых земель на западе, пред его очами открылась впечатляющая картина: солнце словно опускалось в мутный кипящий источник.

На животных, которые не упоминаются в Коране и сунне, распространяется следующее правило: если жители Хиджаза относили его к благой пище, то его разрешается употреблять в пищу, если же они считали его скверным, то есть его запрещается. Всевышний Аллах сказал: «Он повелит им совершать одобряемое и запретит им совершать предосудительное, объявит дозволенным благое и запрещенным скверное» (Аль-А‘раф, 157). В другом месте говорится: «Они спрашивают тебя о том, что им дозволено. Скажи: “Вам дозволено благое”» (Аль-Маида, 4). Эти аяты были обращены к жителям Хиджаза, и поэтому для определения дозволенности того или иного животного нужно обращаться к их практике и обычаям. Что же касается бедуинов, то их отношение к пище не принимается во внимание, так как из-за нужды и голода многие из них ели все, что приходилось. Если животное не обитает в Аравии, то его следует сравнить с теми животными, которые обитают там. Если же оно не поддается такому сравнению, то оно считается разрешенным. В пользу этого свидетельствует аят: «Скажи: “Из того, что дано мне в откровении, я нахожу запрещенным употреблять в пищу только мертвечину, пролитую кровь и мясо свиньи…”» (Аль-Ан‘ам, 145).

Данное правило, изложенное Ибн Кудамой аль-Макдиси, применительно ко всем животным. На этом основании запрещается употреблять в пищу червей, жуков, тараканов, мышей, крыс, ящериц, скорпионов, змей и других животных, которых арабы считают скверными. Этого мнения придерживались имамы Абу Ханифа и аш-Шафи‘и. Между тем Малик, аль-Ауза‘и, Ибн Абу Лейла и некоторые другие разрешали есть всех перечисленных животных. Малик сказал: «Змей разрешается есть, если им отрезали голову». Они опирались на аят из суры «Аль-Ан‘ам», понимая его в широком смысле.

Однако смысл этого аята ограничивается, например, следующим хадисом: «Пятеро животных приносят вред, и их можно убивать как на заповедной земле, так и за ее пределами. Это — скорпион, коршун, ворона, мышь и бешеная собака». Его передали аль-Бухари и Муслим со слов ‘Аиши. В одной из его версий вместо мыши упомянуты змеи. Если бы они относились к животным, которых разрешается употреблять в пищу, то Посланник не запретил бы убивать их даже во время паломничества, ведь в Коране сказано: «О те, которые уверовали! Не убивайте охотничью добычу, находясь в ихраме» (Аль-Маида, 95). Помимо того, жители Хиджаза относили змей к скверным тварям, и поэтому употреблять их в пищу запрещено. А лучше всего об этом известно Аллаху.

Книга «Нахдж ал-балага» («Путь красноречия») — сборник проповедей, писем и изречений, приписываемых повелителю правоверных ‘Али ибн Абу Талибу, да будет доволен им Аллах. Она состоит из трёх частей. В первой собраны проповеди, связанные с отдельными вопросами вероучения и историческими событиями. Вторая часть — это письма, послания, указы и обращения. Третья часть включает в себя мудрые изречения на различные темы. Согласно свидетельствам шиитских учёных, составителем «Нахдж ал-балага» был один из потомков ‘Али ибн Абу Талиба — Мухаммад ибн ал-Хусайн ар-Рида [1]. Однако не все учёные разделяли эту точку зрения. В трактате «Шазарат аз-захаб» говорится: «Люди разошлись во мнениях относительно того, кто был составителем книги “Нахдж ал-балага”, сборника высказываний ‘Али ибн Абу Талиба, да будет доволен им Аллах: ‘Али ибн ал-Хусайн ал-Муртада или его брат ар-Рида. Существует мнение, что эти высказывания вовсе не принадлежали ‘Али и что составитель книги придумал их, а потом приписал ему. А Аллах знает лучше». Похожее мнение приводится в книге «Мир’ат ал-джинан» шейха ал-Йафа‘и. Суннитские учёные, по большей части, склонялись к мнению о том, что составителем «Нахдж ал-балага» был ‘Али ибн ал-Хусайн.

Оба брата принадлежали к знатному роду шарифов — потомков Пророка Мухаммада и ‘Али ибн Абу Талиба. Сведения о них, их достоинствах, учителях, сочинениях, стихах и воззрениях упомянуты десятками историков, в том числе ал-Хатибом ал-Багдади в книге «Тарих Багдад», аз-Захаби в книге «Тарих ал-ислам», ас-Сафади в книге «ал-Вафи би-л-вафайат».

Абу ал-Хасан Мухаммад ибн ал-Хусайн ал-Мусави по прозвищу ар-Рида (359—406) считался одним из самых одарённых поэтов среди курайшитов всех времён, оставил после себя сочинения по арабской грамматике, арабскому языку, отдельным кораническим наукам. Он начал писать стихи с десяти лет, и диван с его стихами состоит из четырёх томов. Его отец Абу Ахмад ал-Хусайн по прозвищу Тахир ещё при жизни передал ему полномочия накиба (старейшины) потомков Абу Талиба, в обязанности которого входили разрешение споров внутри рода и руководство паломничеством.

Абу ал-Касим ‘Али ибн ал-Хусайн ал-Мусави по прозвищу ал-Муртада (355—436) обладал познаниями в различных областях, прославился своими стихами и умением полемизировать, был сторонником мутазилизма и оставил после себя много трудов по шиитскому богословию. После кончины своего младшего брата он стал накибом потомков Абу Талиба. Многие отмечали, что ‘Али ибн ал-Хусайн не разделял взглядов об искажении Священного Корана, однако в его трудах часто встречаются оскорбления в адрес сподвижников.

Характеризуя труды ал-Муртады, хафиз Ибн Касир в книге «ал-Бидайа ва-н-нихайа» (12/53) пишет: «Ибн ал-Джаузи передал от его имени суждения, соответствующие его шиитским взглядам. В частности, он полагал, что совершать земной поклон следует только на землю или вещи из этого рода, что очищаться камнями дозволено только после справления большой нужды, но не после мочеиспускания, что жениться на христианках и иудейках запрещено, равно как запрещено есть мясо животных, зарезанных людьми Писания, и пищу, приготовленную неверующими. Он считал, что развод приобретает силу только в присутствии двух свидетелей и что развод, связанный с условием (талак му‘аллак), недействителен, что несовершивший вечерний намаз до полуночи обязан возместить его и искупить свой проступок постом на следующий день. Он считал, что женщина, обрезавшая волосы, должна искупить свой грех так, как поступают при непредумышленном убийстве, а тот, кто разорвал одежду при несчастье, должен искупить грех, как это делают при клятвопреступлении. Он также считал, что если мужчина женился на замужней женщине, не ведая об этом, то он обязан раздать пять дирхемов в качестве милостыни, и что вору нужно отрезать кончики пальцев. Ибн ал-Джаузи сообщил, что он прочёл об этом из рукописи Абу ал-Вафа Ибн ‘Акила».

Сборник «Нахдж ал-балага» был составлен, когда багдадские халифы находились под властью династии Буидов (334/946—467/1075), придерживавшейся умеренных шиитских взглядов. Авторитет халифа был особенно низок в период правления ‘Абд ал-Карима ибн ал-Фадла по прозвищу ат-Та‘и ли-Ллах (363/974—381/992). В тот период сторонники Алидов пользовались большим влиянием и открыто порицали сподвижников и трёх праведных халифов, что порой приводило к столкновениям между шиитами и суннитами [2]. Многие из таких взглядов нашли отражение и в «Нахдж ал-балага».

Краткая характеристика данного сборника дана во многих трудах богословов и историков из числа приверженцев сунны. Так, Шамс ад-Дин аз-Захаби в сочинении «Сийар а‘лам ан-нубала» (17/589) отмечает, что «Нахдж ал-балага» приписывается имаму ‘Али, да будет доволен им Аллах, но в ней нет иснадов. Среди этих преданий есть и лживые, и правдивые. Но среди них есть и выдуманные высказывания, которые имам не мог произнести.

Ибн Таймиййа в книге «Минхадж ас-сунна ан-набавиййа» (7/86-87) пишет: «Учёные знают, что большинство проповедей в этой книге лживо приписаны ‘Али, и поэтому большая их часть отсутствует в более ранних трудах, и их иснад неизвестен. Откуда автор взял их? Эти проповеди похожи на слова тех, кто называет себя Алидом или Аббасидом, тогда как никто из его предков не говорил такого. Лживость подобных претензий очевидна. Для того чтобы человек говорил о своем происхождении, должно быть известно происхождение его предков. То же самое относится и к высказываниям: должно быть известно, от кого они были услышаны и переданы нам. И если кто-либо сочинит книгу, в которой соберёт от имени Пророка, Абу Бакра, ‘Умара, ‘Усмана и ‘Али многочисленные проповеди, которые никто прежде не пересказывал с известным иснадом, то мы будем твёрдо убеждены в том, что это ложь. В этих проповедях есть много того, что совершенно точно противоречит другим высказываниям ‘Али. В такой ситуации нет необходимости доказывать, что это ложь, ибо достаточно потребовать доказательства правдивости иснада. Аллах не обязал людей верить в то, что не подтверждается доказательствами. Нет никаких разногласий в том, что такое невозможно, особенно по мнению тех, кто не допускает возложение на людей того, что им не под силу. Поистине, повеление верить в то, что не подтверждается доказательствами, было бы высшей формой обременения тем, что человеку не под силу. Как может человек обосновывать претензии ‘Али на власть рассказами, которые бытовали в IV веке, когда многие возводили навет на него, когда власть в государстве перешла к таким людям, когда их слова признавались, независимо от их правдивости, когда никто не мог потребовать от них привести доказательства?»

В другом месте (8/55-56) Ибн Таймиййа пишет: «Автор “Нахдж ал-балага” и ему подобные приписали ‘Али много высказываний других людей. Среди них есть изречения, которые пересказывают от его имени, и есть достойные изречения, которые он мог произнести. Тем не менее, это слова других людей. Автор “Нахдж ал-балага” приписывает ‘Али высказывания, принадлежащие не ‘Али и упомянутые в книге “ал-Байан ва-т-табйин” ал-Джахиза и в других каламических трудах. Если бы проповеди из “Нахдж ал-балага” действительно были произнесены ‘Али, то они были бы переданы с его слов в более ранних трудах с иснадом или без него. Когда тот, кто разбирается в преданиях, узнаёт, что многие из этих проповедей и даже большая часть их прежде не были известны, он понимает, что это ложь. В противном случае пересказавший их указал бы, в какой книге они упомянуты, кто пересказал их со слов ‘Али, какой иснад у этих сообщений. Если же он не сделал этого, то это всего лишь голые слова, которые может произнести любой человек. Кто разбирается в методах приверженцев хадисов, кто разбирается в сообщениях и преданиях с иснадами, кто отличает правдивые рассказы от лживых, тот знает, что пересказывают подобные истории со слов ‘Али только люди далёкие от этой науки, не умеющие различать между правдой и вымыслом».

Внимательное ознакомление с книгой «Нахдж ал-балага» позволяет усмотреть в ней множество сообщений, противоречащих кораническим постулатам и достоверной сунне. Многие проповеди, приписываемые ‘Али ибн Абу Талибу, содержат упрёки в адрес других сподвижников и самовосхваления, плохо совместимые со скромным нравом великого халифа. Примечательно, что некоторые из преданий в книге противоречат убеждениям самих имамитов относительно права ‘Али ибн Абу Талиба на имамат и его «непогрешимости», а также относительно грехопадения и отступничества сподвижников, в том числе трёх праведных халифов, якобы не выполнивших завещания Посланника и не позволивших ‘Али стать во главе общины.

Приведём лишь несколько примеров. В 457-ой мудрости (2/309) [3], сказанной об ансарах, говорится: «Клянусь Аллахом, своим богатством, своими щедрыми руками и своими острыми языками они взрастили ислам, как растят жеребёнка».

В 96-ой проповеди (1/113) сообщается, что ‘Али сказал о сподвижниках: «Поистине, я видел сподвижников Мухаммада и не вижу среди вас никого, подобного им! По утрам они просыпались с запылёнными лицами и головами, а ночь они проводили в поклонах и стоянии, поочерёдно прилегая [к земле] своими лбами и щеками, предстоя [перед Аллахом] словно на углях, вспоминая о будущей жизни! От долгих земных поклонов между их очей образовались [мозоли] будто на козьих коленях! Если они поминали Аллаха, то рыдали очи их, покуда не намокали полы их одежд, и они трепетали, как трепещет дерево в день сильной бури, в страхе перед наказанием и с надеждой на награду».

В 146-ой проповеди (1/184-185) сообщается, что ‘Умар ибн ал-Хаттаб спросил совета ‘Али ибн Абу Талиба относительно своего выступления в поход против персов, и тот сказал: «Поистине, победа или поражение не зависят от многочисленности или малочисленности. Это религия Аллаха, которую Он возвысил, и Его войско, которое Он поддержал и укрепил, пока оно не достигло того, что достигло, и не пришло туда, куда пришло. Аллах дал нам обещание, и Он исполнит Своё обещание и поможет Своему войску. Командующий подобен нити для бус: он собирает их вместе и разъединяет, и если порвется нить, рассыплются бусы и пропадут, и уже никогда не собрать эти бусинки вместе. Сегодня арабы, несмотря на свою малочисленность, исламом преумножаются и единством укрепляются! Стань же осью (кутб) и заставь жернова арабов вращаться! Пошли их перед собой в пламя войны, ведь если эти края лишатся тебя, то арабы со всех концов и краев земли выступят против тебя, и оставленные тобой незащищённые земли станут для тебя важнее, чем лежащие впереди. Поистине, иноземцы, как посмотрят на тебя завтра, скажут: вот корень арабов, и если его отрезать, мы обретём покой, и тогда воспылает у них желание одолеть тебя».

В 459-ой мудрости (2/310), сказанной об ‘Умаре ибн ал-Хаттабе, говорится: «Вами правил правитель, который был стоек и следовал прямым путём, пока религия не утвердилась».

В 163-ой проповеди (1/218-219) сообщается, что ‘Али ибн Абу Талиб сказал халифу ‘Усману ибн ‘Аффану: «Вот люди за мной, и они направили меня посредником между ними и тобой, и — Аллах свидетель! — я не знаю, что сказать тебе. Я не знаю того, чего бы ты не ведал, и не укажу тебе на то, чего ты не знаешь. Поистине, ты знаешь то же, что знаем мы. Мы не опередили тебя в познании того, что могли бы сообщить тебе, и не узнали ничего втайне, чтобы довести до тебя. Ты видел то же, что и мы, и слышал то же, что и мы, и ты был вместе с Посланником Аллаха, как и мы. Ни Ибн Абу Кухафа, ни Ибн ал-Хаттаб не были достойнее тебя в совершении праведных поступков, и ты ближе них обоих к Посланнику Аллаха по кровному родству, и ты удостоился таких свойственных уз, которых они оба не удостоились. Ты не слеп и не невежественен, и дороги ясны, и столпы религии прочны».

Приведённые отрывки совпадают с похвалой в адрес сподвижников, ниспосланной в Священном Коране и высказанной Посланником в пречистой сунне. Так, Всевышний Аллах сказал: «Аллах доволен первыми из мухаджиров и ансаров, которые опередили остальных, и теми, которые последовали строго за ними. Они также довольны Аллахом. Он приготовил для них райские сады, в которых текут реки. Они пребудут там вечно» (ат-Тауба, 100);

«Мухаммад — Посланник Аллаха. Те, которые вместе с ним, суровы к неверующим и милостивы между собой. Ты видишь, как они кланяются и падают ниц, стремясь к милости от Аллаха и довольству. Их признаком являются следы от земных поклонов на их лицах. Так они представлены в Торе. В Евангелии же они представлены посевом, на котором вырос росток. Он укрепил его, и тот стал толстым и выпрямился на своем стебле, восхищая сеятелей. [Аллах привел эту притчу] для того, чтобы привести ими в ярость неверующих. Аллах обещал тем из них, которые уверовали и совершали праведные деяния, прощение и великую награду» (ал-Фатх, 29);

Похвала в адрес мухаджиров и ансаров также приводится в 8-9-ом аятах суры «ал-Хашр», после чего Всевышний Аллах велит мусульманам говорить об их верующих предшественниках только доброе и просить для них прощения: «А те, которые пришли после них, говорят: “Господь наш! Прости нас и наших братьев, которые уверовали раньше нас! Не насаждай в наших сердцах ненависти и зависти к тем, кто уверовал. Господь наш! Воистину, Ты — Сострадательный, Милосердный”» (ал-Хашр, 10).

Всё это идёт в разрез с многочисленными рассказами из «Нахдж ал-балага» о том, что сподвижники якобы нарушили веление Аллаха и Его Посланника и присягнули на верность вместо ‘Али ибн Абу Талиба сначала Абу Бакру, а потом ‘Умару ибн ал-Хаттабу и ‘Усману ибн ‘Аффану, да будет Аллах доволен всеми ими.

Свидетельством несостоятельности обвинений в адрес сподвижников Пророка может и служить 6-ое письмо из обсуждаемого нами сборника (2/104-105). В нём сообщается, что ‘Али ибн Абу Талиб призвал Му‘авийу ибн Абу Суфйана присягнуть ему на верность следуюшими словами: «Поистине, люди, присягавшие Абу Бакру, ‘Умару и ‘Усману, присягнули мне на таких же условиях. Присутствовавший там не имеет выбора, а отсутствовавший не может отказаться. Поистине, совет за мухаджирами и ансарами, и если, собравшись, они назвали имамом одного человека, то так было угодно Аллаху».

Это высказывание явно противоречит многим другим рассказам из того же источника и других имамитских сочинений, в которых отрицается идея выборности халифа и утверждается верховная власть (имамат) прямых потомков Пророка Мухаммада. Из этого письма явствует, что правом на избрание халифа обладал совет мухаджиров и ансаров, и, если они избрали кого-либо своим правителем, на то были воля и довольство Всемогущего Аллаха.

Такой вывод подтверждается и 91-ой проповедью (1/106): когда после вероломного убийства халифа ‘Усмана ибн ‘Аффана, люди пришли присягнуть на верность ‘Али ибн Абу Талибу, он сказал: «Оставьте меня и ищите другого; истинно, мы столкнулись с вопросом, у которого множество лиц и цветов; не принимает его сердце и не воспринимает разум. Горизонт затуманен, и доводы подвергнуты отрицанию. Так знайте, что если я отвечу вам, то возложу на вас [ответственность] сообразно моему знанию и не последую за высказываниями одних и порицаниями других. А если вы оставите меня, то я один из вас, и, возможно, я стану лучше других прислушиваться и повиноваться тому, кого вы сделаете повелителем, и для вас лучше, чтобы я стал вашим визирем, нежели вашим повелителем!»

Если бы ‘Али ибн Абу Талиб был назначен правителем Аллахом и Его Посланником, если бы завещание об имамате в роду Посланника действительно существовало, то славный сподвижник не стал бы ослушаться Всевышнего и отказываться от правления. Более того, он не стал бы молча наблюдать за тем, как люди узурпируют власть и нарушают завет с Аллахом, ведь в одном из преданий сообщается, что ему было приказано сражаться против вероломных изменников.

В 234-ой проповеди, названной «проповедью унижения» (2/91), сообщается, что ‘Али ибн Абу Талиб сказал: «Послушайте, вы оборвали узы ислама, преступили его границы и умертвили его повеления. Послушайте, Аллах велел мне сражаться против бунтовщиков, изменников и распространяющих нечестие на земле. Что касается изменников, то с ними я сразился. Что касается отступников, то против них я с джихадом выступил. А что касается утративших веру, то их я подавил».

Несмотря на противоречия между приведёнными в «Нахдж ал-балага» рассказами, не они являются главным недостатком данного свода, а, как уже было отмечено выше, отсутствие у многих из собранных в нём сообщений надёжных иснадов. Некоторые поздние исследователи, в том числе ас-Саййид ‘Абд аз-Захра ал-Хусайни, пытались возвести эти сообщения к праведному халифу ‘Али ибн Абу Талибу. В большинстве случаев они ограничивались перечислением других книг, в которых упоминаются эти сообщения полностью или частично, вообще не касаясь того, что в науке о хадисах называется иснадом. Лишь в некоторых случаях они приводили иснады из более ранних сборников, но большинство из них ненадёжные или содержат неизвестных передатчиков.

Следует знать, что в «Нахдж ал-балага» есть и десятки мудрых изречений, касающихся нравственного образа верующих и ряда вопросов вероучения. Значения многих из них правильные и красивые, они находят подтверждение в похожих по смыслу аятах Священного Корана и хадисах Посланника. Но сборник изречений, пусть даже самых мудрых, составленный спустя три с лишним столетия после кончины ‘Али ибн Абу Талиба и приписанный ему без убедительных свидетельств, нельзя отнести к сводам хадисов, которыми мусульмане должны руководствоваться и в которые они обязаны верить.

Что касается сообщений, содержащих критику в адрес славных сподвижников Пророка, якобы нарушивших волю Аллаха и Его Посланника, а также сообщений об имамате в роду ‘Али ибн Абу Талиба, то они не соответствуют действительности и на протяжении уже многих веков используются определёнными группами для раскола мусульманской общины на течения и секты. В наше время они также эксплуатируются для политизации мусульман, отвлечения их от насущных проблем мирской и духовной жизни и ввержения их в пламя политических баталий и пересудов, не сулящих ничего, кроме разочарования и сожаления. Упаси нас от этого Всевышний Аллах!

Что же касается духовного наследия халифа ‘Али ибн Абу Талиба, то с его слов передано 586 хадисов Пророка. От его имени их рассказывали трое сыновей ал-Хасан, ал-Хусайн и Мухаммад, а также Ибн Мас‘уд, Ибн ‘Умар, Ибн ‘Аббас, Ибн аз-Зубайр, Абу Муса ал-Аш‘ари, Зайд ибн Аркам, Абу Са‘ид ал-Худри, Джабир ибн ‘Абдаллах, Абу Умама, Абу Хурайра и многие другие сподвижники и их последователи. Об этом сообщил имам ас-Суйути в книге «Тарих ал-хулафа». Имам ан-Насаи собрал некоторые из этих преданий в сборнике «Муснад ‘Али ибн Абу Талиб». Помимо того, многочисленные высказывания праведного халифа и истории из его жизни встречаются в авторитетных сводах хадисов, тафсирах, биографических и исторических трудах. Да будет доволен им Аллах, и да будет любовь к нему вечно живой в сердцах благочестивых мусульман! [4]

Примечания

[1] См., напр.: предисловие ‘Абд ал-Баки Гелпынарлы к переводу книги «Нахдж ал-балага» на азербайджанский язык (Тегеран: Сюруш, 1995).

[2] См.: Али-заде А. Хроника мусульманских государств I—VII веков хиджры. М.: Умма, 2004. С. 203-212.

[3] Нумерация проповедей, писем и высказываний в разных изданиях «Нахдж ал-балага» различается. В данном исследовании мы руководствуемся арабским текстом издания, подготовленного Всемирной ассоциацией «Ахл ал-байт» и осуществлённого при участии издательства «Нурлар» (Баку) в 2004 г.

[4] Ал-Хатиб ал-Багдади Ахмад ибн ‘Али. Тарих Багдад. Бейрут. Дар ал-кутуб ал-‘илмиййа. Т. 11. С. 402; ас-Суйути ‘Абд ар-Рахман ибн Абу Бакр. Тарих ал-хулафа. Египет: Матба‘а ас-са‘ада, 1952/1371. С. 167-168; Ибн Таймиййа. Минхадж ас-сунна ан-набавиййа. Муассаса куртуба, 1406 г.х. Т. 7. С. 86-87; Т. 8. С. 55-56; аз-Захаби Мухаммад ибн Ахмад. Сийар а‘лам ан-нубала. Бейрут: Муассаса ар-рисала, 1413 г.х. Т. 17. С. 285-286, 588-589; аз-Захаби. Тарих ал-ислам. Бейрут: Дар ал-китаб ал-‘араби, 1407/1987. Т. 28. С. 150-151; Т. 29. С. 433-434; Ибн Касир. Ал-Бидайа ва-н-нихайа. Бейрут: Мактаба ал-ма‘ариф. Т. 12. С. 3-4, 53; ас-Сафади Салах ад-Дин Халил ибн Айбак. Ал-Вафи би-л-вафайат. Бейрут: Дар ихйа ат-турас, 1420/2000. Т. 20. С. 231-234; ал-Йафа‘и ‘Абдаллах ибн Ас‘ад. Мир’ат ал-джинан. Каир: Дар ал-китаб ал-ислами, 1413/1993. Т. 3. С. 18-20, 55-57; ‘Абд ал-Хайй ибн Ахмад ал-Ханбали. Шазарат аз-захаб. Дамаск: Дар Ибн Касир, 1406 г.х. Т. 3. С. 182-184, 256-257; Нахдж ал-балага: В 2-х т. Баку: Нурлар; ал-Маджма‘ ал-‘алами ли-ахл ал-байт, 2004; ас-Саййид ‘Абд аз-Захра ал-Хусайни. Масадир нахдж ал-балага ва асанидух. Бейрут: Дар ал-адва‘, 1405/1985.

Востоковедением (истишрак) в традиционном понимании называют попытки немусульман изучить религию, культуру, историю, обычаи и нравы восточных народов, в т.ч. мусульманских. Исследователи разошлись во мнениях относительно времени возникновения западного исламоведения. Одни относят это к периоду правления Омеййадов, когда между арабо-мусульманским миром и Европой возникли тесные связи. Иоанн Дамаскин (II век по хиджре) написал труды «Книга об ересях» и «Прение между сарацином и христианином», в которых касался вопросов исламского вероучения. Арабская культура оказывала сильное влияние на соседние цивилизации, вследствие чего уже в IV веке по хиджре в городах Италии, Британии, Франции и других стран преподавались арабский язык и некоторые исламские дисциплины. Есть исследователи, связывающие возникновение научного интереса к исламу в Европе с другими историческими периодами. В любом случае, фундаментальные основы исламоведения были заложены в 712/1311—1312, когда Экуменический собор в Вене вынес постановление об учреждении кафедр иврита, арабского и сирийского языков в Риме на средства Ватикана, в Париже на средства короля Франции, в Оксфорде на средства короля Англии и в Болонье на средства местных священнослужителей. Именно это событие признаётся большинством учёных началом научного исламоведения в Европе. Об этом сообщил шейх ‘Али ан-Намла в книге «Захира ал-истишрак» (С. 39).

‘Абдаллах ан-На‘им в книге «ал-Истишрак фи-с-сира ан-набавиййа» подчёркивает, что исследования исламоведов преследовали, главным образом, религиозно-политические цели. Они использовались для укрепления политического влияния немусульманских государств в исламском мире, ослабления культурных связей в мусульманских обществах и распространения сомнений среди малограмотных мусульман. Результаты исламоведческих исследований влияли на политику империй и характер миссионерской деятельности религиозных групп. Некоторые труды исламоведов, особенно советского периода, являются псевдонаучными или даже антинаучными, но среди востоковедческих исследований есть и такие, которые соответствуют научной методологии и представляют интерес для более глубокого понимания отдельных явлений. Шейх ан-На‘им пишет: «Научный интерес побуждал некоторых востоковедов изучать ислам и исламскую цивилизацию в духе абстрактной или беспристрастной науки. Такими были исследования Томаса Арнольда, Гюстава Лебона, Жака Берка, Карлайла, Этьена Дине, но влияние этих научных изысканий в лавине востоковедческих исследований было ничтожным, ведь только в 1911—1950 гг. об арабском Востоке было написано 60 тыс. книг» (С. 26).

Оценивая влияние востоковедческих школ на общественное сознание мусульманских народов, он пишет: «Некоторые считают, что усилия востоковедов позитивно повлияли на арабо-мусульманские исследования, поскольку они способствовали изучению древних цивилизаций, собиранию арабских рукописей в европейских университетах, составлению картотек рукописей, публикации многих важных сочинений, проведению методических семинаров для учёных на Востоке и организации ряда востоковедческих симпозиумов. С одной стороны, эти сферы деятельности востоковедов внесли свой вклад в пробуждение национального сознания в различных странах Востока, способствовали возрождению науки и идейному пробуждению. Но с другой стороны, эти работы были насыщены предпосылками, методологическими принципами и историко-философскими понятиями до такой степени, что во многих случаях усердный труд оказывался напрасным» (С. 27).

‘Али ан-Намла в книге «ал-Мусташрикун ва нашр ат-турас» (С. 16) пишет: «Несмотря на то, что некоторые исследователи и мыслители пытаются занизить вклад востоковедения в сохранение [исламского] наследия, в действительности этот вклад велик, особенно в том, что касается сохранения, классификации, выверки и публикации рукописей, а также их исследования и перевода. <…> Вместе с тем востоковедение оставило и негативный след на наследии, особенно в том, что касается исследований Священного Корана, сунны и жизнеописания Пророка Мухаммада, исламского права и вероучения, а также исламской символики».

Улемы предостерегали мусульман, изучающих востоковедение, от обольщения методологическими принципами и посылками, характерными для западной научной мысли. В частности, шейх ‘Умар Лутфи ал-‘Алим подчёркивает, что собирание суждений разных исследователей в единую статью и построение собственного видения проблемы на основании необоснованных предположений более ранних авторов нельзя назвать наукой.

Множество гипотез было выдвинуто востоковедами для того, чтобы противопоставить друг другу аяты Корана, выявить несоответствия между ними и мусульманской традицией. Так, А. Ламменс (Lammens H. Les sanctuaires préislamites dans l’Arabie occidentale, 1926) предпринял попытку объяснить значения слов с помощью лишь контекстов Корана, без обращения к комментариям, написанным в более позднее время. При этом его исходным принципом было утверждение заимствованного характера коранической лексики. Советская исследовательница К.С. Кашталева и польский ученый Д. Кюнсстлингер (Künstlinger D.) полагали, что каждый новый термин в Коране должен иметь свою историю и фиксировать определенную фазу развития того или иного явления [1]. Цель этих гипотез, представляемых научными теориями, — поставить под сомнение комментарии мусульманских учёных к священным текстам и их оценку исторических событий.

Сегодня методология, на которую опираются востоковеды при изучении и переводе Священного Корана, при изучении пророческой сунны и ранней истории ислама, является объектом исследования многих мусульманских учёных. На эту тему написаны сотни полезных трудов, а затрагиваемые в них проблемы обсуждаются на конференциях и симпозиумах.

Среди мусульман должна быть группа улемов, имеющих фундаментальные знания в области, основ ислама, арабского языка, коранических наук, сунны Пророка Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха, и истории ислама, которые бы опровергали сомнительные выводы востоковедов и доносили истинное знание о вероучении, практике и истории ислама.

Что касается трудов по арабскому языку, корановедению, хадисоведению и т.п., написанных мусульманами, то их можно назвать востоковедческими только в широком смысле этого слова. Как мы уже отметили, в узком смысле к таковым относятся лишь работы немусульманских авторов. Развитие различных областей исламского знания — похвальное занятие и желательное предписание, если даже результатами этих исследований пользуются люди с нечистыми намерениями.

В Коране сказано: «Те, которые уверовали, знают, что это — истина от их Господа. Те же, которые не уверовали, говорят: “Чего хотел Аллах этой притчей?” Посредством неё Он многих вводит в заблуждение, а многих наставляет на прямой путь» (ал-Бакара, 26). Из этого следует, что верующие должны разъяснять религию Аллаха в неизменном виде, проливая свет на сомнительные и неясные вопросы, а наставляет на прямой путь только Всевышний Господь. Он Даритель успеха, и нет силы и могущества ни у кого, кроме Него! [2]

Примечания

[1] Резван Е.А. Коран и его мир. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2001. С. 57-58.

[2] См.: ан-Намла ‘Али ибн Ибрахим. Ал-Мусташрикун ва нашр ат-турас. Эр-Рияд: Мактаба ат-тауба, 1424/2003. С. 15-17; ан-Намла ‘Али ибн Ибрахим. Захира ал-истишрак. Эр-Рияд, 1424/2003. С. 31-43; ан-На‘им ‘Абдаллах Мухаммад ал-Амин. Ал-Истишрак фи-с-сира ан-набавиййа. Херндон: Международный институт исламской мысли, 1417/1997. С. 18-27; ал-‘Алим ‘Умар Лутфи. Ал-Мусташрикун ва-л-‘Кур’ан: дираса накдиййа ли-манахидж ал-мусташрикин. Мальта: Марказ дирасат ал-‘алам ал-ислами, 1991. С. 27.

Приветствовать мусульман словами «мир вам» (по арабски: «ас-саламу ‘алайкум» или «саламун ‘алайкум») при встрече и расставании — крайне желательное предписание религии. Как сообщил Ибн ‘Абд ал-Барр, учёные были единодушны в том, что произносить приветствие миром первым желательно, а отвечать на приветствие обязательно. Ал-Мунави в «Файл ал-Кадир» отметил, что крайне желательно, чтобы покидающий собрание пожелал мира присутствующим там, даже если между его приветствием и прощание прошло мало времени, даже если он покидает собрание сразу. Имам ан-Навави в «Азкаре» упомянул, что некоторые богословы не разделяли этого мнения. В частности, кади Хусайн и Абу Са‘д ал-Мутавалли говорили: «Обыкновением некоторых людей стало обращение со словами приветствия к тем, с кем они собираются расстаться. Отвечать на эту мольбу желательно, но не обязательно, поскольку приветствовать следует при встрече, а не при расставании».

Однако первое мнение является правильным, и оно подтверждается хадисом Абу Хурайры о том, что Посланник Аллаха сказал: «Когда вы приходите на собрание, приветствуйте [собравшихся] миром, и когда вы встаёте, тоже приветствуйте их миром, и первое [приветствие] ничуть не важнее второго». Об этом сообщили Абу Давуд и ат-Тирмизи, и последний назвал его хорошим. Ал-Албани в сборнике «Сахих ат-таргиб ва-т-тархиб» (2707) тоже назвал его хорошим и достоверным.

Ал-Мунзири сообщил, что в версии Разина ал-‘Абдари добавлено: «Кто желает мира людям, поднимаясь [, чтобы покинуть собрание], тот разделит с ними всё доброе, о чём они будут говорить после него». Ал-Албани не завершил исследование этого хадиса, но упомянул его наряду со слабыми в сборнике «Да‘иф ат-таргиб ва-т-тархиб» (1620). Тем не менее, смысл этой добавки подтверждается высказыванием славного сподвижника Курры ибн Ийаса ал-Музани. Ат-Табарани в «ал-Му‘джам ал-кабир» и Абу Ну‘айм в «Хилйа ал-аулийа» передали со слов Му‘авийи ибн Курры, что его отец сказал ему: «Сынок, если дела вынуждают тебя покинуть собрание, которое ты считаешь благим, то скажи: “Мир вам!” — и ты разделишь с ними то, что они приобретут на этом собрании».

Комментируя хадис Абу Хурайры, имам ал-Мунави пишет: «Приветствие миром [при встрече] означает, что люди обезопашены от вреда со стороны человека, пока он находится рядом с ними, а пожелание мира при прощании — сообщение о том, что они обезопашены от вреда с его стороны в его отсутствие, и первое ничуть не предпочтительнее второго».

На протяжении столетий пожелание мира при встрече и прощании прочно вошло в традиции и обычаи не только арабов, но и других мусульманских народов. Однако, как видно из сказанного выше, этот обычай неразрывно связан с исламской традицией и, несмотря на свою простоту и лёгкость, считается одним из самых достойных поступков [1].

Примечание

[1] Ан-Навави. Поминания Аллаха: Из слов господина благочестивых, да благословит его Аллах и да приветствует. Аль-Азкар аль-мунтахаба мин калам саййид аль-абрар / Пер. с араб., примеч. и указ. В. (Абдулла) Нирша. М.: Эжаев, 2006. С. 447-448; ат-Табарани Сулайман ибн Ахмад. Ал-Му‘джам ал-кабир. Мосул: Мактаба аз-захра, 1404/1983. Т. 19. С. 25; Абу Ну‘айм ал-Асбахани. Хилйа ал-аулийа ва табакат ал-асфийа. Бейрут: Дар ал-китаб ал-‘араби, 1405 г.х. Т. 2. С. 301; ал-Мунави ‘Абд ар-Рауф. Файд ал-кадир. Египет: Ал-Мактаба ат-тиджариййа ал-кубра, 1356 г.х. Т. 1. С. 305; ал-Албани. Сахих ат-таргиб ва-т-тархиб. Эр-Рияд: Мактаба ал-ма‘ариф. 5-е издание. Т. 3. С. 20; ал-Албани. Да‘иф ат-таргиб ва-т-тархиб. Эр-Рияд: Мактаба ал-ма‘ариф. Т. 2. С. 107.

Из достоверных хадисов известно, что пророк Сулайман ибн Давуд имел несколько десятков жён и невольниц. Ал-Бухари и Муслим передали со слов Абу Хурайры, что Посланник Аллаха сказал: «Как-то раз Сулайман ибн Давуд, мир им обоим, сказал: “Этой ночью я непременно обойду сто женщин (или: девяносто девять женщин), и каждая из них принесёт [на свет] всадника, который будет сражаться на пути Аллаха”. Его спутник (в ряде версий сообщается, что это был ангел — К.Э.) сказал: “Если так будет угодно Аллаху”. Но он не сказал этого, и женщины не забеременели, кроме одной, которая родила половинку человека. Клянусь Тем, в Чьей Длани душа Мухаммада, скажи он “если так будет угодно Аллаху”, все они вместе сражались бы на пути Аллаха». Об этом также передали Ахмад, ат-Тирмизи, ан-Насаи и др.

В различных версиях данного хадиса упоминается разное количество женщин: шестьдесят, семьдесят, девяносто, девяносто девять и сто. Все эти версии были переданы заслуживавшими доверия учёными, и в данном случае различия не являются недостатком хадиса. Ибн Хаджар сказал: «Совмещая эти версии, мы приходим к выводу, что шестьдесят из этих женщин были свободными, а остальные невольницами, или наоборот. Упоминание о семидесяти женщинах — это оборот, указывающий на большое количество (мубалага). Упоминание о девяноста и ста женщинах связано с тем, что их было больше девяноста и меньше ста. Одни округлили до десятков в меньшую сторону, другие — в большую. Это и было причиной колебания передатчика версии, услышанной от Джа‘фара . Некоторые комментаторы полагали, что упоминание меньшего числа не отрицает большее, поскольку числа не являются аргументом для большинства учёных. Но в данном случае такого объяснения недостаточно, ибо очень многие принимали во внимание числа, а лучше всего об этом известно Аллаху».

В ряде преданий сообщается, что число женщин пророка Сулаймана достигало тысячи. Ибн Хаджар привёл слова Вахба ибн Мунаббиха о том, что у Сулаймана были тысяча женщин: триста жён и семьсот невольниц. Ал-Хаким в «Мустадраке» передал похожее высказывание со слов Мухаммада ибн Ка‘ба. Об этом же сообщил Бадр ад-Дин ал-‘Айни в комментариях к «Сахиху» имама ал-Бухари.

Ибн Касир в «Бидайа ва-н-нихайа» сказал: «Некоторые ранние мусульмане рассказывали, что у Сулаймана были тысяча женщин: семиста он дал брачный дар, а триста были невольницами. Говорят и наоборот: триста были свободными жёнами, а семьсот — невольницами. Он был наделён удивительной способностью получать удовольствие от женщин».

Пророк Мухаммад не сообщил нам точное количество жён пророка Сулаймана, как и многих других пророков, поскольку это знание не является необходимым и не способствует укреплению богобоязненности и благочестия. Если высказывания ряда улемов, которые, очевидно, опирались на евреизмы (исраилиййат), соответствуют действительности, то в этом нет ничего удивительного, поскольку Всемогущий Творец одарял Своих избранных рабов и более удивительными дарами и способностями, возвеличивая их над остальными людьми. А лучше всего об этом известно Аллаху [1].

Примечания

[1] См.: Ибн Хаджар. Фатх ал-Бари. Т. 6. С. 558-561; ал-‘Айни Махмуд ибн Ахмад. ‘Умда ал-кари. Бейрут: Дар ихйа ат-турас ал-‘араби. Т. 16. С. 15-16; Ибн Касир. Ал-Бидайа ва-н-нихайа. Бейрут: Мактаба ал-ма‘ариф. Т. 2. С. 29.

Если желатина получена от животных, зарезанных по шариату, то относительно их дозволенности нет никаких сомнений. Но есть серьензные разногласия в том случае, если её получают от животных, не зарезанных по шариату и считающихся нечистыми.

Урина животных, мясо которых дозволено, считается чистой. Этого мнения придерживались Малик, Ахмад и другие учёные. Оно подтверждается следующим хадисом, переданным ал-Бухари, Муслимом и др. со слов Анаса: «Однажды люди из племени ‘укл (или: ‘урайна) приехали в Медину, где почувствовали недомогание из-за её климата, и Пророк велел им пить верблюжью мочу и молоко». Аш-Шафи‘и считал, что любая урина является нечистой. Это суждение опирается на предания с общим смыслом о том, что урина является нечистой, однако из вышеназванного хадиса Анаса видно, что верблюжью мочу разрешается пить в качестве лекарства от некоторых болезней, а следовательно, она чистая. В пользу этого также свидетельствует другой хадис Анаса: «До того как была построена мечеть, Пророк часто молился в загонах для овец». Об этом сообщили Ахмад, ал-Бухари, Муслим и ат-Тирмизи. Ан-Насаи в разделе «Масаджид» привёл длинный хадис по этому поводу. Поэтому ряд шафиитских правоведов, в том числе Ибн Хузайма, Ибн ал-Мунзир, Ибн Хиббан, ал-Истахри, ар-Рувайни и др., тоже считали урину животных, мясо которых дозволено, чистой. Следовательно, вещества, полученные из урины таких животных, являются чистыми, и содержащие их парфюмерные средства тоже являются чистыми и дозволенными.

Урина человека и животных, мясо которых недозволено, является нечистой. Но если она подвергается обработке в результате чего из неё образуются химические вещества, имеющие другое название и обладающие иными свойствами, то эти вещества считаются чистыми. Ибн Кудама и большинство ханбалитов не разделяли этого суждения и единственным исключением из своего правила считали уксус, образовавшийся из вина (такой уксус они считали чистым и дозволенным). Ибн ‘Усаймин тоже считал, что если вещь нечистая, то после преобразования в нечто другое, имеющее иное название, она не становится чистой. Однако Абу Ханифа, Мухаммад ибн Хасан и большинство ханафитских улемов считали, что если нечто нечистое превращается в другое вещество, не обладающее прежними скверными качествами, то оно становится чистым. Это мнение большинства маликитов, некоторых ханбалитов и захиритов.

Ибн Хазм пишет: «Если что-либо нечистое или запретное изменилось в свойствах и лишилось названия, с которым связано прежнее шариатское постановление, если образовавшееся вещество имеет иное название и считается чистым и дозволенным, то оно действительно является таковым. Одно вещество превращается в другое, и на него распространяется иное шариатское постановление. Таким же образом, если что-либо чистое и дозволенное изменилось в свойствах и лишилось названия, с которым связано прежнее шариатское постановление, если образовавшееся вещество имеет иное название и считается запретным или нечистым, то оно действительно является таковым. Одно вещество превращается в другое, и на него распространяется иное шариатское постановление. Например, сок превращается в вино, а вино — в уксус, курица съедает свинину, которая превращается в дозволенную курятину, вода превращается в мочу, а еда — в фекалии, фекалиями и мочой удобряют землю, и они превращаются в плоды. Таких примеров много».

Данное суждение подтверждается хадисом Абу Хурайры, переданным в сборниках Ахмада, ал-Бухари, Муслима, ат-Тирмизи и ан-Насаи. В нём сообщается, что Пророк сказал: «Каждая рана, которую получает мусульманин на пути Аллаха, в день воскресения станет такой, какой она была в момент удара, и будет источать кровь. Она будет цвета крови и будет благоухать как мускус».

На первый взгляд, это предание не имеет отношения к обсуждаемому нами вопросу, но имам ал-Бухари поместил его в главу «О нечистотах, попадающих в масло или воду». Ибн Хаджар в «Фатх ал-Бари» (1/449) сказал: «Некоторые считают, что ал-Бухари хотел указать на чистоту мускуса, опровергнув мнение тех, кто относит его к нечистотам по той причине, что это застывшая кровь [1]. Поскольку дурное качество этой крови, а именно неприятный запах, сменилось хорошим качеством, т.е. приятным запахом мускуса, она стала дозволенной и превратилась из нечистого в чистое».

Высказанное мнение подтверждается и тем, что нечистая шкура подохшей скотины очищается путём дубления, а нечистые кости животных, высохнув, становятся чистыми. Ахмад, ал-Бухари и Муслим передали со слов ‘Имрана ибн Хусайна, что Пророк и его сподвижники совершили омовение из бурдюка женщины-язычницы. Зарезанные язычниками животные считаются падалью, но для изготовления бурдюков использовалась только дублёная шкура, и поэтому бурдюк язычницы считался чистым. Ал-Бухари привёл слова имама аз-Зухри о том, что среди предшествовавших ему улемов были такие, которые пользовались гребешками из костей подохших слонов и использовали их кости для хранения масла.

Таким образом, парфюмерные средства, содержащие вещества, полученные из урины человека или животных, мясо которых недозволено, тоже считаются чистыми. А лучше всего об этом известно Аллаху [2].

Примечания

[1] Суждение о том, что мускус — это застывшая кровь, не подтверждается современными научными фактами. В действительности это секрет мускусных желёз кабарги (Moschus moschiferus), имеющий острый запах и коричнево-бурый цвет. Марко Поло в «Книге о разнообразии мира» описывает получение мускуса следующим образом: «Мускус же добывается вот как: поймают зверька, а у него посреди живота, у пупка, между кожею и мясом, кровяной нарыв; его-то и вырезывают вместе с кожею, а кровь выпускают, кровь та и есть мускус, что так сильно пахнет». Очевидно, упомянутый здесь «кровяной нарыв» — это и есть мускусная железа, расположенная на брюхе самцов кабарги. Шейх Мухаммад ибн Салих ал-‘Усаймин описал другой способ получения мускуса: у живой кабарги перевязывают мускусную железу, и через некоторое время она отпадает. Известно, что любая часть тела, оторванная у живого существа, считается нечистой, однако большинство улемов считало полученный таким путём мускус чистым. См.: Джованни дель Плано Карпини. История монгалов / Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны / Книга Марко Поло. М.: Мысль, 1997. С. 241; Ибн ‘Усаймин. Аш-Шарх ал-мумти‘. Т. 1. С. 80.

[2] См.: Ибн Хазм. Мухалла. Т. 1. С. 138; Ибн Кудама. Мугни. Т. 1. С. 97; Ибн Хаджар. Фатх ал-Бари. Т. 1. С. 436-444, 448-449; ад-Дардир Ахмад. Аш-Шарх ал-кабир. Бейрут: Дар ал-фикр. Т. 1. С. 51; Ибн Наджим. Ал-Бахр ар-раик. Т. 1. С. 239; Ибн ‘Усаймин. Аш-Шарх ал-мумти‘. Т. 1. С. 364-367.

Из достоверных хадисов известно, что Пророк пил и сидя, и стоя. Ал-Бухари, Муслим, ат-Тирмизи, ан-Насаи и Ибн Маджа передали слова Ибн ‘Аббаса: «Я подал Пророку [воду из источника] Замзам, и он выпил стоя».

Ахмад, ал-Бухари и ан-Насаи передали со слов ан-Наззала ибн Сабры: «Когда ‘Али, да будет доволен им Аллах, находился в Рахбе, ему поднесли кружку воды. Он зачерпнул воду ладонью, помыл руки, прополоскал рот и нос, потом обтер лицо, предплечья и голову, а потом отпил оттуда немного воды стоя. Затем он сказал: “Так умывается тот, кто не осквернился, и я видел, что Посланник Аллаха поступал так”».

Ахмад, ад-Дарими и др. передали со слов Анаса ибн Малика: «Однажды Пророк пришел к Умм Сулайм, а у неё висел бурдюк. Он стоя выпил из его горлышка, а потом Умм Сулайм отрезала горлышко того бурдюка». Ал-Албани сообщил, что один из передатчиков хадиса был неизвестен, но сам хадис достоверен благодаря усиливающим его сообщениям.

Однако в ряде достоверных преданий встречается запрет на питьё стоя. Муслим передал со слов Анаса ибн Малика, что Пророк запретил пить стоя. Он же передал со слов Абу Хурайры, что Посланник сказал: «Пусть никто из вас не пьёт стоя, а кто забудет, пусть вырвет».

Ахмад, ‘Абд ар-Раззак в «Мусаннафе» и Ибн Хиббан в «Сахихе» передали со слов Абу Хурайры, что Посланник Аллаха сказал: «Если бы пьющий стоя знал, что происходит в его животе, он вырвал бы». В иснаде этого сообщения есть неназванный рассказчик, но оно подтверждается похожим хадисом, переданным ат-Тахави в «Мушкил ал-асар».

Ахмад, ад-Дарими, ат-Тахави и ал-Баззар передали со слов Абу Хурайры, что Пророк увидел мужчину, пившего стоя. Он сказал: «Прекрати!» Тот спросил: «Почему?» Тогда Пророк сказал: «Понравилось бы тебе, если бы вместе с тобой выпил кот?» Мужчина ответил: «Нет». Он сказал: «Поистине, с тобой выпил тот, кто хуже кота, — шайтан». Ал-Албани назвал оба хадиса достоверными .

Некоторые богословы, и в их числе имам ат-Тахави и Ибн Хазм, считали, что пить стоя категорически запрещено. Шейх ал-Албани тоже отдал предпочтение этому суждению, полагая, что повеление вызвать рвоту и упоминание о шайтане плохо совмещаются с тем, что пить стоя нежелательно. Он сказал: «Вызывание рвоты представляет большую трудность для человека, и мне неизвестно, чтобы шариат предписывал возмещать невыполнение желательного поступка таким образом! Слова “с тобой выпил шайтан” также содержат суровое предостережение от такого поступка. Не думаю, что такое говорят тому, кто не выполнил желательное действие. Между тем хадисы о том, что Пророк пил стоя, можно объяснить наличием уважительной причины, например, нехваткой места или тем, что бурдюк был подвешен». Большинство учёных, напротив, считало, что пить стоя нежелательно и что предписание вызвать рвоту является необязательным. Из хадисов известно, что ‘Умар ибн ал-Хаттаб, ‘Усман ибн ‘Аффан и ‘Али ибн Абу Талиб пили стоя, и мать правоверных ‘Аиша тоже не видела в этом ничего плохого. Об этом сообщил Шихаб ад-Дин ал-Каррафи в «Захире». Имам ан-Навави писал, что Пророк иногда пил стоя, чтобы разъяснить некатегоричность запрета.

Что касается приёма пищи стоя, то существует мнение, что поступать так запрещено. Ахмад и Муслим передали со слов Анаса ибн Малика, что Пророк запретил пить стоя. Катада рассказывал, что они спросили Анаса: «А есть стоя?» Он ответил: «Ещё хуже и вреднее».

Однако большинство считало, что запрет Пророка распространяется только на питьё, ибо слова Анаса ибн Малика отражают его собственное мнение. Если человек стоит, жидкость, в отличие от комочков пищи, быстро покидает желудок и попадает в нижние отделы желудочно-кишечного тракта, чем затрудняет пищеварительный процесс. Кроме того, никто из улемов не говорил, что следует вырвать то, что было съедено стоя. На эти различия указал Ибн Муфлих, и они позволяют предположить, что хадисы, запрещающие пить стоя, не относятся к приёму пищи в таком положении. В любом случае, нет никаких сомнений в том, что есть и пить сидя правильнее и полезнее, а лучше всего об этом известно Аллаху.

Эльмир Кулиев
15 октября 2007 г.

Устроение поминок является религиозным новшеством и обычаем времён невежества, и аргументом в пользу этого являются слова сподвижника Джарира ибн ‘Абдаллаха ал-Баджали: «Мы считали, что собрание в доме умершего и угощение гостей после похорон являются проявлением запрещенного причитания над покойным». Об этом сообщили Ахмад (6905) и Ибн Маджа (1612), но в версии последнего нет слов «после похорон». Шейх Ахмад Шакир назвал хадис достоверным.

Мусульманские законоведы единодушны в том, что приготовление еды для тех, кто приходит выразить соболезнование, по меньшей мере нежелательно [Ибн ‘Абидин. Курра. Т. 1. С. 246; Ансари. Асна ал-маталиб. Т. 1. С. 335; Макдиси. Фуру‘. Т. 2. С. 230-231]. Имам аш-Шафи‘и пишет: «Я считаю нежелательным проводить поминки, т. е. собираться в доме покойного, даже если собравшиеся не плачут, потому что это возобновляет печаль и доставляет хлопоты» [Шафи‘и. Умм. Т. 2. С. 638].

Несмотря на это, обычай справлять поминки широко распространился среди мусульман. Поминки справляют на третий, седьмой и сороковой день после смерти, иногда люди собираются каждый четверг до истечения сорока дней. В разных регионах сложились обычаи предлагать присутствующим определённые виды угощений, читать определённые молитвы или суры из Корана. Иногда поминки организуют с таким размахом, что они мало отличаются от свадебного пиршества. Всё это является следствием религиозной неграмотности, и религиозные деятели обязаны делать всё возможное для исправления ситуации. Они должны разъяснять людям, что усопший нуждается в добрых делах своих детей и что те могут помочь ему заслужить прощение Аллаха. Они могут молиться за него, исполнить его обет, раздать милостыню или совершить паломничество от его имени и т. д. Что же касается поминок, то они не только не приносят ему пользу, но и являются новшеством, которое отвергается Всевышним Аллахом.

Вместе с тем нужно принимать во внимание, что многие в наше время считают поминки частью религиозной традиции. На этих обычаях выросла молодёжь и состарились старики. Поэтому при разъяснении данного вопроса необходимо учитывать целый ряд религиозных, психологических и социальных факторов, а также соотносить пользу и вред возможных последствий. Нельзя допускать, чтобы порицание предосудительного сопровождалось непочтительным отношением к старшим или приводило к разрыву родственных связей или к конфликтам в семье или в обществе, потому что такого рода последствия хуже и опаснее, чем многие из религиозных новшеств, которые нуждаются в исправлении. А помощь во всех делах приходит только от Аллаха!

После утраты близкого родственника люди нуждается в поддержке своих друзей и близких, особенно в первые часы. Поэтому, согласно обычаям мусульман, родственникам и друзьям следует оказать посильную моральную и материальную помощь семье усопшего и принять участие в организации похорон. Желательно выразить соболезнование семье усопшего любыми добрыми словами и молитвами, которые могут утешить их. Но если человек помнит наизусть слова, которые говорил в таких случаях пророк Мухаммад (мир ему и благословение Аллаха), то, безусловно, лучше сказать именно их. Ал-Бухари (7377) и Муслим (923) передали со слов Усамы ибн Зайда, что посланник Аллаха (мир ему и благословение Аллаха) отправил посланца к одной из своих дочерей, когда её ребёнок находился при смерти, и сказал ему: ارْجِعْ إِلَيْهَا فَأَخْبِرْهَا أَنَّ لِلَّهِ مَا أَخَذَ وَلَهُ مَا أَعْطَى وَكُلُّ شَيْءٍ عِنْدَهُ بِأَجَلٍ مُسَمًّى فَمُرْهَا فَلْتَصْبِرْ وَلْتَحْتَسِبْ «Вернись к ней и скажи ей, что Аллаху принадлежит все, что Он забирает, и все, что Он дарует. Все сущее имеет свой срок. Вели ей проявить терпение и надеяться на награду».

В исламском мире сложилась традиция выражать соболезнование в течение первых трёх дней. Ибн Наджим цитирует ханафитского законоведа ал-Баккали (ум. 562/1167): «Нет плохого в том, чтобы родственник умершего сидел три дня дома или в мечети, принимая соболезнования, потому что, когда погибли Джа‘фар и Зайд ибн Хариса, посланник Аллаха (мир ему и благословение Аллаха) сидел, а люди приходили и выражали соболезнование. Выражать соболезнование лучше в первый день, и нежелательно, чтобы выражающий соболезнование в эти три дня присаживался в мечети, а в другом месте это позволительно в течение трёх дней, но лучше отказаться от этого. Также нежелательно выражать соболезнование повторно» [Ибн Наджим. Бахр. Т. 2. С. 207]. Но если человек не успел или не нашёл возможности выразить соболезнование в течение трёх дней, то он может сделать это в любое другое время.

Законоведы единодушны в желательности того, чтобы соседи, дальние родственники и знакомые приготовили еду для семьи умершего и избавили их от домашних хлопот в течение первого дня, если даже их родственник скончался в другой стране. Ахмад (1751), Абу Давуд (3132), ат-Тирмизи (998) и Ибн Маджа (1610) передали со слов ‘Абдаллаха ибн Джа‘фара, что, когда стало известно о гибели его отца, посланник Аллаха (мир ему и благословение Аллаха) сказал: «Приготовьте еду для семьи Джа‘фара, потому что они сейчас озабочены».

Для того чтобы не обременять близких усопшего, при выражении соболезнования после похорон нежелательно задерживаться и садиться, тем самым обязывая их подать вам угощение. Этого мнения придерживалось большинство законоведов, но некоторые ханафитские улемы разрешали присесть, если родственники усопшего принимают соболезнование не в мечети, а дома или возле дома. Из преданий также следует, что родственники и близкие друзья могут задержатся в доме усопшего, если его родные нуждаются в их присутствии и если это не обременительно для них. Ал-Бухари (5426) и Муслим (2216) передали со слов ‘Урвы, что, когда кто-нибудь из родственников ‘Аиши умирал, собирались женщины, которые потом расходились, за исключением родных и близких подруг, и тогда по её велению готовили котелок тальбины, после чего готовили сарид, который приправляли этой тальбиной, а она говорила: «Ешьте, ибо я слышала, как посланник Аллаха (мир ему и благословение Аллаха) сказал: “Тальбина успокаивает сердце больного и уносит с собой часть печали”». Тальбина — это блюдо, которое готовят из муки или отрубей, иногда добавляя туда мёд. Сарид — это мясная похлёбка, в которую крошился хлеб.

Абу Ну‘айм в «Хилйа ал-аулийа» (5/330) передал со слов ‘Усмана ибн ‘Абд ал-Хамида ибн Лахика, рассказавшего со слов его отца, что им рассказывали, что у ‘Умара ибн ‘Абд ал-‘Азиза умер малолетний сын, и люди начали приходить к нему, чтобы выразить соболезнование. Он долго молчал, пока один из присутствующих не сказал: «Он сильно скорбит». Тогда ‘Умар заговорил и сказал: «Хвала Аллаху, ангел смерти вошёл в мою комнату и забрал частицу меня так, будто забрал меня самого». Но в этом иснаде есть неназванный передатчик, и поэтому хадис считается слабым.

Всё это не противоречит тому, что после выражения соболезнования желательно не задерживаться и разойтись.

Соблюдая такого рода предписания шариата, нельзя забывать о добром и снисходительном отношении к людям, воспитанным на иных традициях, особенно если они не имеют достаточно знаний о религии. И если они предлагают выражающему соболезнование присесть, то он должен правильно оценить пользу и вред возможных последствий своего выбора. Он может использовать представившуюся ему возможность для того, чтобы утешить родственников усопшего и разъяснить им, что они должны делать в такой ситации и чем они могут помочь покойному. Ни в коем случае нельзя обижать людей, оказавшихся в таком уязвимом положении, или проявлять пренебрежительное отношение к тому, что они делают по неведению или под влиянием довлеющих обстоятельств. А Аллах знает лучше!