Внутренняя структура Корана специфична и обращает на себя внимание при первом же знакомстве с текстом. Нарушения тематической однородности, неожиданные повороты сюжетной линии и неоднократные повторения отдельных идей и фраз непривычны для читателей. Нередко объединённые общей тематикой аяты разбросаны по разным сурам, а очевидно противоположные предписания, произнесённые в разное время, находятся в непосредственной близости.
Несмотря на это, мусульманские авторы говорят о существовании у Корана единого композиционного плана, подчинённого целям откровения и объясняющего расположение аятов и сур не в хронологической последовательности. Очевидно, эта концепция начала зарождаться в первой половине Х в. Однако интерес к композиции Корана в мусульманском мире появился задолго до того и обосновывается преданиями, восходящими к Пророку Мухаммаду.
В одном из них говорится: «Вместо Торы мне были дарованы семь длинных сур, вместо Псалтыря — стоаятные суры, вместо Евангелия — часто повторяемые, и я был особо удостоен расчленённых сур». Названия этих групп встречаются во многих преданиях, и это даёт нам основание утверждать, что ещё при сподвижниках Мухаммада священный текст делили на четыре композиционно-смысловых блока. К первому относятся так называемые длинные суры (тивāл), ко второму — состоящие из более ста аятов (ми’yн), к третьему — часто повторяемые (масāнu), а к четвёртому — так называемые «расчленённые» суры (муфаccал).
Как показывают исследования, составители ранних списков Корана единодушно помещали длинные суры в начало книги, хотя между ними не было согласия по поводу их последовательности. Соответственно, разные мнения высказывались и относительно состава блока семи длинных сур. Точнее, разногласия касались только седьмой суры, поскольку первые шесть (суры 2-7) назывались всеми комментаторами. Согласно первому мнению, седьмая в блоке — сура «Йунус», что соответствует её местонахождению в списках Ибн Мас‘уда и Убаййа ибн Ка‘ба. Однако по своей длине она значительно уступает суре «Покаяние», которая входит в число семи сур, состоящих из более 2 500 слов. Поэтому другие улемы помещали на седьмое место связку сур «Трофеи» — «Покаяние», которые близки в содержательном плане и не разделяются басмалой. Такое решение выглядит компромиссным, но поддерживается большинством теологов и соответствует порядку, установленному в муcxафе-имāме.
После длинных сур располагаются «стоаятные» и «часто повторяемые». К первым относятся суры, состоящие из ста и более аятов. Слово масāнu ‘часто повторяемые’ образовано от глагола I породы ثَنَى ‘удваивать’. Очевидно, эти суры получили такое название, потому что их часто повторяют во время молитв или потому что они вторят предыдущим, т. е. стоят после них. Возможно также, что они вторят древней истории, поскольку в них повторяются поучительные рассказы о пророках и древних народах. Некоторые авторы называют «часто повторяемыми» все суры, находящиеся между семью длинными и «расчленёнными». Это позволяет предположить, что граница между блоками ми’yн и масāнu условна. В богословской литературе термин масāнu иногда используется и в отношении всего Корана, и в отношении первой суры.
Последний композиционно-смысловой блок в Коране составляют так называемые «расчленённые» суры. Арабское название муфаccал образовано от глагола II породы فَصَّلَ ‘делить на части’, ‘излагать подробно’, потому что эти суры разделяются на короткие аяты или потому что в них мало отменённых положений. По общему мнению улемов, блок муфаccал заканчивается последней сурой Корана, а его первой сурой чаще всего называют «Мухаммад» (47-я сура), «Комнаты» (49-я сура) и «Каф» (50-я сура). Последнее суждение считается наиболее авторитетным, потому что опирается на известный хадис о том, как сподвижники Мухаммада делили Коран на части. В сочинениях мусульманских теологов суры муфаccал обычно делят на длинные (до 78-й суры), средние (до 93-й суры) и короткие (до конца Корана).
Наряду с перечисленными блоками, суры также принято делить на группы, объединённые одинаковыми или похожими зачинами. Суры, начинающиеся восхвалением Аллаха, называются xāмидāт (суры 6, 18, 34, 35), а начинающиеся прославлением Его — мусаббиxāт (суры 17, 57, 59, 61, 62, 64, 87). Группы xавāмuм (суры 40-46) и тавāсuн (суры 26-28) расположены в Коране компактно. Их названия связаны с буквосочетаниями xā-мuм, тā-сuн и тā-сuн-мuм. Две последние суры Корана, считающиеся оберегами от сглаза и злых сил, называются му‘аввизатāн. Это название образовано от глагола II породы عَوَّذَ ‘предохранять’, ‘заклинать’.
Подчёркивая выразительность и гармоничность сур, некоторые авторы давали этим группам метафорические названия. Например, суры мусаббиxāт называют ‘невестами Корана’, суры xавāмuм — ‘шелками Корана’, а суры с зачином алиф-лāм-рā — ‘садами Корана’. Очевидно, традиция давать сурам подобные названия восходит к самому Мухаммаду. В Cаxuxе Муслима приводится хадис, в котором суры «Корова» и «Семейство ‘Имрана» названы «двумя блистательными» за то, что в день воскресения они укроют в своей сени тех, кто читал их.
Нетрудно заметить, что суры в отдельных блоках и в Коране в целом не расположены в порядке убывания длины. Тем не менее, утверждение о том, что длинные суры помещены в начало книги, а короткие — в конец, в принципе справедливо. Мусульманские авторы издавна предпринимают попытки выявить закономерность расположения сур в Коране. Аз-Заркаши, а вслед за ним ас-Суйути называют четыре принципа, объясняющие логику коранического порядка сур:
а) соответствие начала суры концу предыдущей суры по смыслу. Например, в конце суры «Открывающей» содержится просьба о наставлении на прямой путь, а в начале следующей суры «Корова» разъясняется, что разъяснение прямого пути заключено в Коране;
б) совпадение или сходство буквенных зачинов, как например, в группах xавāмuм и тавāсuн;
в) словесное созвучие, как например, между концовкой суры «Пальмовые волокна» и началом суры «Очищение веры»;
г) подобие одной суры другой суре целиком, как в случае связок «Трофеи» — «Покаяние», «Утро» — «Раскрытие», «Утварь» — «Каусар».
Проблема композиции Корана занимает важное место и в критических исследованиях священного текста. Некоторые авторы объясняют нарушения хронологической и смысловой последовательности тем, что после смерти Мухаммада рукописи его секретарей были механически объединены и лишь слегка отредактированы. По словам американского историка и востоковеда Дж. Уонсбро (ум. 2002), данная гипотеза позволяет объяснить и повторяющийся характер документа, и его стилистическое единообразие. Тем не менее, такой взгляд не получил широкого признания в научной среде. Коран едва ли можно назвать простым собранием разрозненных записей, а повторение важных мыслей вполне соответствовало представлениям аравитян о культуре речи.
Пытаясь объяснить проблемные с точки зрения композиции фрагменты Корана, Р. Белл (ум. 1952) выдвигает гипотезу о том, что чередование поздних откровений с более ранними, внезапные изменения рифмы и размеров аятов и иного рода шероховатости стиля были погрешностью при переписывании Корана. По его мнению, чужеродные в стилистическом и содержательном плане отрывки первоначально были записаны на обороте писчего материала, а при переписывании обе стороны были прочитаны и последовательно записаны. Объясняя внутреннюю структуру Корана случайностью, английский учёный опирается исключительно на предположения, что делает результаты его скрупулёзных исследований сомнительными.
Сторонники гиперкритического подхода к мусульманскому преданию усматривают в несвязности коранического текста результат религиозно-политической борьбы, в условиях которой происходило сложение Корана, или отсутствия у его собирателей опыта в создании обширных сочинений. Одним словом, в европейской научной мысли нет единого взгляда на композицию Корана. Общей можно назвать лишь отправную точку их исследований — тезис об отсутствии у священного текста единого композиционного плана. Пожалуй, именно в этом состоит главное отличие критического подхода к композиции Корана от подхода теологического.