Вплоть до появления ислама арабская лексика развивалась главным образом за счёт больших возможностей для словообразования (иштикāк) в самом языке. Внутренние области Аравии в силу своих географических и климатических особенностей были непривлекательными для могущественных империй и не представляли для них особой угрозы. Вместе с тем установление политических, торговых и религиозных связей с соседними государствами не проходило бесследно для арабской лексики, и в арабском языке доисламского периода было множество заимствованных слов, получивших название му‘арраб.

В наибольшей степени это касается диалектов племён, проживавших на севере и юге полуострова и испытывавших политическое влияние соседних государств — Византии, Персии и Абиссинии. Племена Центральной Аравии больше пеклись о чистоте родного диалекта. Известно, что жители торговых городов отдавали малолетних детей на воспитание бедуинам, чтобы они обучались чистому арабскому языку и росли вдалеке от очагов болезней.

Среди заимствованных слов, которыми пользовались арабы того периода, встречаются названия домашней утвари и одежды, продуктов питания и готовых блюд, мер длины и объёма, культовые понятия и т. д. Например, название персидской одежды из тонкой хлопчатобумажной ткани кирбāс вошло в арабский язык как наименование этого вида ткани, а торговцев ею стали называть карāбисu. Иногда буквы в заимствованных словах заменялись путём ассимиляции или диссимиляции.

Заимствованные слова приживались в диалектах арабов, видоизменялись в соответствии со словообразовательными моделями, от них образовывались новые имена и глаголы. В одних случаях причиной этого было частое употребление иноязычного слова в аравийской среде, а в других заимствованное слово указывало на особый оттенок или качество, которые оставались незамеченными в близких по значению арабских словах. В частности, по этой причине из персидского языка было заимствовано слово сукурруджа ‘маленькая тарелка для соленья и приправы’.

Среди улемов нет единодушия по поводу наличия заимствованных слов в Коране. Аш-Шафи‘и и Ибн Фарис считали, что в тексте Корана нет заимствованных слов, потому что он ниспослан на ясном арабском языке. Имам аш-Шафи‘и резко критиковал тех, кто допускал наличие в Коране неарабских слов. Ибн Фарис говорил: «Если бы в нём были слова не из арабского языка, то можно было бы предположить, что арабы не могли сочинить нечто подобное ему уже только потому, что он был на неизвестных им языках».

Между тем известно, что Ибн ‘Аббас, Муджахид и другие комментаторы, истолковывая отдельные слова, называли их персидскими, древнееврейскими и т. д. Поэтому некоторые авторы говорят: «Употребление заимствованных слов не означает того, что язык Корана не является арабским, ведь два-три арабских слова, встречающиеся, например, в персидской касыде, не означают того, что она написана не на персидском языке».

Абу Исхак ас-Са‘ляби (ум. 1035) занимает в этом вопросе крайнюю позицию и полагает, что в Коране есть слова, заимствованные из всех современных ему языков. По мнению Ибн ‘Атийи, заимствованные слова в Коране имеют иноязычную основу и были арабизированы ко времени ниспослания Корана.

Абу ‘Убайд тоже признаёт, что встречающиеся в Коране заимствованные слова были арабизированы до Мухаммада; арабы понимали их и даже использовали в своей поэзии, вследствие чего они стали частью арабского языка. Однако, в отличие от Ибн ‘Атийи, он допускает, что некоторые слова одинаково справедливо назвать, например, и арабскими, и персидскими.

Развивая эту точку зрения, ат-Табари, Ибн аль-Джаузи и аль-Куртуби объясняют употребление иноязычных слов в Коране тем, что они являются общими для арабского и для некоторых других языков. Этому мнению отдаёт предпочтение и ас-Суйути, посвятивший данной теме небольшое сочинение аль-Мухаззаб фu-мā вака‘а фu-ль-Kур’āн мин аль-му‘арраб (Удаление лишнего в заимствованных словах, встречающихся в Коране).

Например, слово кyб ‘кубок’, ‘сосуд с округлым горлышком, без ручек и без носика’ встречается в четырёх аятах во множественной форме аквāб. Это слово имеет одинаковое значение в арабском, арамейском и набатейском языках. В арабском языке от него образованы, например, глагол كَابَ ‘пить из такого сосуда’ и слово كُوْبَةٌ ‘маленький барабан’. Слово сифр ‘большая книга’ употребляется в таком значении и в ассирийском и набатейском языках. В то же время оно является исконно арабским и образовано от глагола أَسْفَرَ ‘сиять’, ‘обнаруживать’. Такое название связано с тем, что книги проливают свет на сокрытые в них знания.

Между улемами нет разногласий в том, что встречающиеся в Коране имена некоторых ангелов и доисламских пророков являются арабизированными. В то же время большинство из них имеют очевидную основу и в арабском языке. Например, имя Исxāк на древнееврейском языке означает ‘засмеётся’. В арабском языке слово ‘смеющийся’ имеет близкую фонетику: дāxик или даxxāк. Имя Йа‘кyб соответствует словообразовательной модели يَفْعُوْل и может быть возведено к глаголу عَقَبَ ‘следовать’, ‘идти вслед’. Улемы связывают происхождение этого имени со смыслом аята «Тогда Мы сообщили ей радостную весть об Исхаке, а вслед за Исхаком — о Йа‘кубе» (сура 11 «Худ», аят 71). В древнееврейском языке это имя имеет такое же значение, но комментаторы Библии объясняют его происхождение тем, что Иаков родился после Исава. Одним словом, эти имена нельзя назвать в полной мере неарабскими.

Некоторые исследователи выдвигают гипотезу о том, что коранические слова, считающиеся заимствованными, проникли в языки соседних народов из древнеарабского диалекта, а потому в принципе являются исконно арабскими. Это мнение основано на мусульманской традиции, согласно которой Адам и Хавва, находясь в небесном раю, говорили на арабском языке. За годы пребывания на Земле их язык постепенно трансформировался в ассирийский. Из аравийских преданий следует, что язык йеменского племени xимьяр стал сближаться с древнеарабским диалектом со времён Йа‘руба ибн Кахтана (легендарный предок чистокровных арабов).

Восстановление чистого арабского языка мусульманская традиция связывает с более поздним периодом, с именем Пророка Исма‘ила, сына Ибрахима. В достоверном хадисе, приведённом Абу Бакром аш-Ширази в его сочинении Алкāб ар-риджāль, говорится: «Первым, кто заговорил на ясном арабском языке, был Исма‘ил, и тогда ему было четырнадцать лет».

Шихаб ад-Дин аль-Алуси (ум. 1854) в своём тафсире прямо заявляет, что язык Корана — это древнеарабский диалект. На это указывает и то, что в Коране встречаются слова, практически вышедшие из употребления к эпохе его ниспослания. К таковым относится, например, слово фyм в аяте «...овощи, огурцы, чеснок, чечевицу и лук» (сура 2 «Корова», аят 61).

Некоторые комментаторы считали, что оно означает ثُّوْمٌ ‘чеснок’, а звук [с] в нём изменился на [ф]. С подобной заменой мы встречаемся и в словах جَدَثٌ и جَدَفً, означающих ‘могила’, однако это очень редкое явление для арабского языка. Поэтому большинство считает, что фyм означает ‘пшеница’, ‘хлеб’. В таком значении оно использовалось в древнеарабском диалекте, и от него были образованы глагол فَوَّمَ ‘печь хлеб’ и слово فُوْمَةٌ ‘колос’.

На наш взгляд, кораническая лексика вполне могла содержать слова из древнеарабского диалекта, которые проникли в классический арабский из языков соседних народов — персидского, арамейского, древнееврейского, набатейского, коптского и др. Некоторые усматривают в этом указание на всеобщность коранического послания и на то, что Коран разъясняет основы важнейших вещей и явлений, содержит повествования о древних народах и о будущем человечества.

Шафиитский кади Шамс ад-Дин аль-Хои (ум. 1240) объясняет наличие заимствованных слов в Коране тем, что во всём арабском языке нет более выразительных слов, которые подходили бы для соответствующих аятов.

Например, встречающееся в Коране слово истабрак ‘парча’, ‘толстая шёлковая ткань’ образовано от персидского слова истабрах. Некоторые связывают его этимологию с глаголом بَرَقَ ‘сверкать’, однако это неверно, так как начальная хамза в слове истабрак разделительная. Это одно из немногих слов в Коране, которое, по мнению большинства улемов, не имеет арабской основы. И в этом нет ничего удивительного, ведь арабы узнали о шелках от персов и в диалектах арабского языка не было отдельного слова, означающего ‘толстая шёлковая ткань’. Со временем заимствованное слово прочно вошло в арабскую речь и к началу пророчества Мухаммада получило широкое распространение среди жителей пустыни.

Семантика ряда слов, относящихся к заимствованным, в арабском и в других языках различна. Например, слово xавāри ‘апостол’ на языке набатеев означает ‘купающий’, ‘очищающий’. Существует мнение, что апостолы ‘Исы были названы так потому, что очищали души людей своими рассказами о религии. В то же время арабы обычно употребляют его в значении ‘помощник’. Из достоверных хадисов известно, что Пророк Мухаммад назвал аз-Зубайра ибн аль-‘Аввама своим апостолом, т. е. помощником.

Интересно различие между семантикой древнееврейского слова eden, означающего библейский Эдем, и близкого по форме арабского слова ‘адн, которое употребляется в Коране как эпитет райских садов. Согласно комментаторам Ветхого завета, древнееврейский вариант восходит к глаголу ‘радоваться’, ‘наслаждаться’ или глаголу ‘вызывать чувственное желание’. Между тем арабское слово ‘адн ‘постоянство’, ‘устойчивость’ указывает на то, что рай станет обителью праведников навечно. Таким образом, фонетическая близость библейских и коранических понятий не всегда предполагает тождественность их значений.

В европейской науке господствует мнение, что арабский является одним из позднейших семитских языков. Аргументом в пользу этого называют, в частности, высокий уровень развития классической арабской грамматики. Руководствуясь этим, западные исследователи говорят о заимствовании многих арабских слов. Например, Г. Бергштрессер указывает на арамейское происхождение таких слов, как عَبْدٌ ‘раб’; عَالَمٌ ‘мир’, ‘творение’; بَابٌ ‘дверь’; زَيْتٌ ‘масло’; زَكَاةٌ ‘очищение’; زَجَاجٌ ‘стекло’; قَيُّومٌ ‘вседержитель’; قِسْطٌ ‘справедливость’; كِتَابٌ ‘книга’, ‘писание’; كُفْرٌ ‘неверие’; مَدِيْنَةٌ ‘город’; مَرْجَانٌ ‘кораллы’; رَحْمنٌ ‘милостивый’; رُمَّانٌ ‘гранаты’; سَاعَةٌ ‘час’, ‘промежуток времени’; سَبِيْلٌ ‘дорога’; سَكِيْنَةٌ ‘спокойствие’; صَّلاةٌ ‘молитва’; صِيَامٌ ‘пост’; سِكِّيْنٌ ‘нож’; سُوْقٌ ‘рынок’; سُلْطَانٌ ‘власть’; تَفْسِيْرٌ ‘истолкование’; تَوْبَةٌ ‘покаяние’; أُمَّةٌ ‘община’, ‘некоторое время’; فُرْقَانٌ ‘различение’; خَمْرٌ ‘вино’; خَاتَمٌ ‘печать’ и др.

На наш взгляд, убедительных доводов в пользу неарабского происхождения этих слов нет. Более взвешенным представляется мнение о том, что они являются общими для ряда семитских языков. Во-первых, многие из перечисленных слов гораздо чаще используются в классическом арабском, чем в любом другом семитском языке. Во-вторых, словообразовательный ряд этих слов в арабском значительно больше, чем в других языках, что, по мнению ряда исследователей, также указывает на их арабское происхождение.

Таким образом, изучение заимствованных слов имеет большое значение не только для истолкования Корана, но и для лучшего понимания истории арабского языка как доисламского, так и исламского периодов. Исследования в этой области не ограничиваются семантическим и этимологическим анализом слов и выражений — они позволяют понять логику текста и способы отражения в нём действительности, открывают перед нами новые горизонты в постижении коранических наук. Именно поэтому лексикография занимает важное место в исламской текстологии и на протяжении многих столетий развивается усилиями как теологов, так и востоковедов.