Священная традиция ислама довольно долго передавалась только изустным путём, и письменный текст Корана использовался лишь в качестве вспомогательного материала. Помимо того, особенности оформления текста в ранних муcxафах не ограничивали вариативность его прочтения только правильными способами. И хотя богословы тщательно заботились о сохранении чистоты кирā’āтов, некоторые из них содержали неточности. Отчасти это было связано с передачей чтений, отличавшихся от расм ‘усмāни и восходящих к муcxафам Ибн Мас‘уда и Убайя ибн Ка‘ба. Кроме того, некоторые считали правильными любые способы прочтения консонантной основы текста, если они соответствовали нормам арабского языка. С целью отделения надёжных кирā’āтов от недостоверных мусульманские теологи сформулировали три критерия достоверности:

а) соответствие правилам арабской фонетики и грамматики. В принципе грамматисты признают Коран совершенным образцом арабской речи, и в трактатах по синтаксису и морфологии арабского языка многие правила иллюстрируются примерами из Корана. В то же время некоторые элементы в нём считаются не обязательными, но допустимыми с лингвистической точки зрения. Например, выражение «покайтесь перед своим Создателем» (сура 2 «Корова», аят 54) в ряде кирā’āтов звучит فَتُبُوا إِلَى بَارِئْكُمْ, т. е. слово бари’ в предложном падеже отмечено сукyном вместо касры. А выражение «Аллах приказывает вам...» (сура 2 «Корова», аят 67) в некоторых кирā’āтах звучит إِنَّ اللهَ يَأْمُرْكُمْ , т. е. глагол отмечен сукyном вместо даммы. Подобное допустимо в ряде арабских диалектов, но не является обязательным;

б) прямое или подразумеваемое соответствие хотя бы одному из списков ‘Усмана. Дело в том, что во время письменной фиксации Корана сподвижники изыскивали такие способы написания, которые соответствовали сразу нескольким xарфам. Например, слово cирāт в выражении «веди нас прямым путём...» (сура 1 «Открывающая», аят 6) в одном xарфе начинается буквой ص, а в другом — буквой س. Второй вариант сирāт точнее отражает написание и звучание этого слова в арабском языке, однако в расм ‘усмāни записали его через букву ص. Благодаря этому одно чтение прямо соответствует письменному тексту, а другое подразумевается, поскольку совпадает со звучанием этого слова в арабском языке.

Если консонантная основа слова допускает несколько вариантов прочтения, то соответствие между кирā’āтом и расм ‘усмāни также может быть либо прямым, либо подразумеваемым. Например, выражение «...тем, с кем вы связаны клятвами...» (сура 4 «Женщины», аят 33) имеет сразу три способа прочтения. В кирā’āте Хамзы аз-Зайята употребляется глагол I породы عَقَدَت, в кирā’āтах других куфийских чтецов — глагол II породы عَقَّدّتْ, а в остальных традициях — глагол III породы عَاقَدَتْ. Каждый из этих глаголов соответствует расм ‘усмāни, но в первых двух случаях мы имеем прямое соответствие, а в третьем случае — подразумеваемое.

Следует помнить, что достоверный кирā’āт не обязательно должен соответствовать всем спискам, разосланным при халифе ‘Усмане. Как мы помним, в тех случаях, когда консонантная основа не могла отразить всех различий между xарфами, комиссия Зайда фиксировала разные xарфы в разных списках. Например, выражение «книги и озаряющее писание» (сура 3 «Семейство ‘Имрана», аят 184) в сирийском муcxафе было записано другим xарфом: وَبِالزُّبُرِ وَبِالْكِتَابِ الْمُنِيرِ, т. е. с двумя дополнительными xарфами би. Именно так данный фрагмент звучит в аутентичном кирā’āте сирийского чтеца ‘Абдаллаха ибн ‘Амира;

в) достоверность иснāда, т. е. цепи передатчиков кирā’āта. Степень достоверности иснāда определяется его целостностью и надёжностью рāви-передатчиков. Рāви считается заслуживающим доверия, если он отличался благочестием и точно передавал услышанное, а иснāд считается целостным, если между его звеньями нет разрыва и если он восходит к Пророку Мухаммаду, мир ему и благословение Аллаха. Традиция передавать иснāд сложилась во времена тāби, и с тех пор от чтецов требуется знание наизусть не только текста Корана, но и цепи рāви. Это условие остаётся обязательным и в наши дни, и поэтому не каждый, кто выучил наизусть текст Корана, заслуживает именоваться xāфизом.

Аз-Замахшари и некоторые другие улемы разрешали читать Коран любым способом, соответствующим расм ‘усмāни и нормам арабского языка. Такой метод чтения получил название ихтияр — от глагола VIII породы اخْتَارَ ‘выбирать’, ‘предпочитать’. Однако богословы запрещают читать расм ‘усмāни этим методом, поскольку он предполагает появление кирā’āтов, не берущих своё начало от Пророка Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха. Одним словом, достоверными называются только те кирā’āты, которые соответствуют правилам арабского языка и хотя бы одному из списков ‘Усмана и которые подтверждаются достоверным иснāдом, восходящим к Пророку Мухаммаду, мир ему и благословение Аллаха.

Достоверные кирā’āты делятся на две категории: мутавāтир (когда каждое звено иснāда представлено настолько большим числом рāви, что их нельзя заподозрить в сговоре) и машхyр (когда число рāви хотя бы в одном из звеньев цепи не достигает такой степени). По мнению большинства улемов, «семь кирā’āтов» относятся к первой категории, а «три после семи» — ко второй. Некоторые авторы считают мутавāтир все десять кирā’āтов, выделенных Ибн ал-Джазари. В любом случае каждый из «десяти кирā’āтов» признаётся мусульманской традицией и считается достоверным.

Если кирā’āт не отвечает одному или нескольким названным критериям, то он считается недостоверным. Следовать таким кирā’āтам не разрешается ни во время ритуальной молитвы, ни в любое другое время. А маликитский правовед Ибн ‘Абд аль-Барр (ум. 1071) пишет, что богословы единодушно запрещают молиться позади того, кто читает недостоверные кирā’āты. Некоторые авторы делят недостоверные кирā’āты на четыре группы.

1. Если кирā’āт имеет достоверный иснāд, но не соответствует расм ‘усмāни или нормам арабского языка или не получил широкого распространения, то он называется единичным (āxāд).  Например, один из сподвижников Абу Бакра ас-Сакафи возводил к Пророку Мухаммаду, мир ему и благословение Аллаха, чтение مُتَّكِئِينَ عَلَى رَفَارِفَ خُضْرٍ وَعَبَاقِرِيَّ حِسَانٍ «Они будут лежать, прислонившись, на зелёных подушках и прекрасных коврах» (сура 55 «Милостивый», аят 76). Здесь слова رَفْرَفٌ ‘подушка’ и عَبْقَرِيٌّ ‘ковёр’ употребляются в форме множественного числа, тогда как во всех получивших распространение кирā’āтах они стоят в форме единственного числа.

2. Кирā’āт с недостоверным иснāдом называется аномальным (шāзз). Например, аят «Сегодня Мы спасём твоё тело, чтобы ты стал знамением для тех, кто будет после тебя» (сура 10 «Юнус», аят 92) в кирā’āте Мухаммада ибн ас-Самайфа‘ звучит فَالْيَوْمَ نُنَحِّيكَ بِبَدَنِكَ لِتَكُونَ لِمَنْ خَلَفَكَ ءَايَةً «Сегодня Мы вернём к жизни твоё тело, чтобы ты стал знамением для тех, кто последует за тобой».

3. Если кирā’āт не имеет никакой основы, то он называется вымышленным (маудy‘). Обычно такого рода чтения имеют сомнительный смысл, как например, выражение إِنَّمَا يَخْشَى اللَّهُ مِنْ عِبَادِهِ الْعُلَمَاءَ «Боится Аллах среди Своих рабов только обладающих знанием». Известный богослов Мухаммад ибн Джа‘фар ал-Хуза‘и (ум. 1017) упомянул это чтение в числе нескольких вымышленных кирā’āтов, приписываемых имаму Абу Ханифе. В действительности же данный аят звучит: «Боятся Аллаха среди Его рабов только обладающие знанием» (сура 35 «Творец», аят 28).

4. Если кирā’āт содержит вставки, разъясняющие смысл аята или вытекающих из него положений, то он называется «содержащим интерполяцию» (мудрадж). Очевидно, возникновение такого рода кирā’āтов связано с существованием рукописей, содержавших истолкования отдельных слов или положений. Известно, что подобные вставки встречались в муcxафах Ибн Мас‘уда и Убаййа ибн Ка‘ба. Поскольку эти списки предназначались для личного пользования, можно предположить, что сами сподвижники не опасались смешения их заметок с текстом Корана. Однако впоследствии такие вставки получили распространение как самостоятельные чтения, известные по именам этих сподвижников. Например, аят «На вас нет греха, если вы ищете милости вашего Господа» (сура 2 «Корова», аят 198) в чтении Ибн ‘Аббаса содержит вставку فِي مَوَاسِمِ الْحَجِّ «...в сезон паломничества». Ранее мы уже упоминали примеры подобных чтений, приписываемых Са‘ду ибн Абу Ваккасу, Ибн Мас‘уду и Убаййу ибн Ка‘бу.

Мусульманские авторы посвятили проблеме кирā’āтов много сочинений. Среди них выделяются труды Макки ибн Абу Талиба (ум. 1045), Абу ‘Амра ад-Дани (ум. 1053), Абу Шамы ал-Макдиси (ум. 1267). Подробные характеристики недостоверных чтений приводятся в трактатах Ибн Халавайха (ум. 980), Ибн Джинни (ум. 1002), ал-‘Укбари (ум. 1219). И если улемы изучают кирā’āты для использования их в ритуальных целях и для истолкования аятов, то для исламоведов они являются прежде всего источником надёжных сведений об истории сложения Корана, о племенных диалектах арабов и о некоторых аспектах ранней истории ислама. Кроме того, критическое исследование кирā’āтов открывает новые перспективы для углублённого изучения лексики, фонетики и грамматики арабского языка.