При жизни Пророка Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха, любые разногласия между его последователями разрешались путём обращения к нему за советом. Но после его смерти мусульмане столкнулись с новыми ситуациями, которые не имели однозначного решения в Коране и в наследии Пророка, мир ему и благословение Аллаха, и которые требовали от них самостоятельного исследования священных текстов, выведения из них общих правил и законов.

При этом далеко не все ситуации получали одинаковую оценку со стороны улемов. Разногласия между сподвижниками возникли практически сразу после смерти основателя ислама; они разошлись во мнениях относительно преемника Пророка, мир ему и благословение Аллаха, места его погребения и т. д. Разные истолкования получали и религиозно-правовые нормы, основанные на аятах Корана.

Например, между сподвижниками не было согласия относительно срока, который должна выжидать беременная женщина, потерявшая мужа. Дело в том, что разведённая беременная женщина может выйти замуж сразу после рождения ребёнка (сура 65 «Развод», аят 4), а вдова должна выждать четыре месяца и десять дней (сура 2 «Корова», аят 234). Поэтому одни считали, что беременная вдова должна выждать тот из двух сроков, который окажется дольше, а другие — и этого мнения придерживается большинство улемов — что она может выйти замуж после родов.

Как видим, такого рода расхождения во взглядах не касались основ религии и не угрожали духовному и политическому единству уммы. Первые серьёзные разногласия, нарушившие внутриполитическую стабильность в Халифате, возникли в период правления ‘Усмана ибн ‘Аффана. После его гибели ситуация обострилась ещё больше, и политические предпочтения мусульман стали постепенно отражаться на их религиозных взглядах и верованиях. При халифе ‘Али ибн Абу Талибе появилась группа оппозиционеров-хариджитов, считавших неверующими тех мусульман, которые совершают тяжкие грехи, и допускавших вооружённое выступление против «нечестивого» правителя.

С другой стороны, зародилось шиитское движение, которое, несмотря на его неоднородность, объединяла вера в верховную власть (имамат) ‘Али ибн Абу Талиба и его потомков. В период правления Омейядов многочисленные шиитские группы появились во многих областях Халифата, особенно в Ираке и Хорасане. Они не имели единой идеологической основы и считали своими имамами разных потомков Пророка, мир ему и благословение Аллаха.

Между шиитами не было разногласий относительно богоизбранности ‘Али ибн Абу Талиба и двух его сыновей аль-Хасана и аль-Хусайна. Что же касается их преемников, то каждая группа шиитов имела своё собственное мнение на этот счёт. Шиитская доктрина позволяла объявить имамом даже того потомка Пророка, мир ему и благословение Аллаха, который отказался от политической борьбы и отрёкся от своих почитателей, поскольку считалось, что он скрывает свои истинные помыслы, опасаясь за жизнь.

Наряду с религиозно-политическими течениями в мусульманском мире распространялось и спекулятивное (умопостигаемое) богословие, концептуальные идеи которого были заимствованы из античной и христианской философии. В конце эпохи сподвижников в Ираке и в Сирии начали распространяться идеи кадаритов, считавших человека творцом своих деяний, а уже при табиях появилась группа людей, не разделявших традиционных представлений относительно атрибутов Аллаха, свободы человеческой воли, веры и неверия. Последователей этого течения стали называть мутазилитами (от араб. اعْتَزَلَ ‘обособившиеся’), потому что их лидер Василь ибн ‘Ата (ум. 748) обособился от кружка своего учителя аль-Хасана аль-Басри.

Будучи сторонниками рационалистического истолкования основ веры, мутазилиты признавали превосходство разума над авторитетом традиции. Разработанные ими методы спекулятивного богословия впоследствии были использованы другими школами калāма (ашаритами, матуридитами). Немало сторонников мутазилитских взглядов было среди шиитов-имамитов и зайдитов. Под влиянием мутазилитов находились омейядские халифы Язид ибн аль-Валид (ум. 744) и Марван ибн Мухаммад (ум. 750), но наибольшего успеха они добились в период правления Аббасидов. Значительный вклад в популяризацию и развитие этого учения внесли багдадский полемист Бишр ибн аль-Му‘тамир (ум. 825) и басрийский богослов Абу аль-Хузайль аль-‘Алляф (ум. 850).

Идейный раскол внутри мусульманской уммы привёл к возникновению множества направлений и течений, последователи которых искали в Коране подтверждение своим взглядам и толковали аяты соответствующим образом. Вольному обращению со священным текстом препятствовали два обстоятельства: очевидный смысл аятов и раннеисламская традиция. Поэтому последователи различных течений, как правило, апеллировали к эзотерическому смыслу аятов и искали способы для отрицания преданий, не соответствующих их убеждениям. С этой целью одни (например, мутазилиты) прибегли к рационалистическому истолкованию Сунны, а у других (шиитов и проч.) сложилась параллельная традиция.

Комментированием Корана занимались многие видные улемы, принадлежавшие к самым разным течениям и школам. Несмотря на это, в нашем распоряжении имеются лишь немногие тафсиры, отражающие идейную и религиозно-политическую борьбу между течениями в исламе. Нет полных тафсиров, составленных исмаилитами, фалaсифа и другими батинитами; не сохранились тафсиры, отражающие представления ранних групп хариджитов и зайдитов. Некоторые представления о методах тафсира, которыми пользовались приверженцы этих течений, можно получить лишь из фрагментарных комментариев, встречающихся в их полемических трактатах и богословских сочинениях. Поэтому среди сохранившихся по настоящее время тафсиров наибольшее значение имеют работы суннитов, суфиев, имамитов и мутазилитов.

Мутазилитские тафсиры характеризуются полным отрицанием всякого сходства божественных атрибутов с качествами творений, верой в способность Аллаха творить только «наилучшее» и в полную независимость человеческой воли. В отличие от ранних комментаторов, которые воздерживались от толкования неочевидных по смыслу аятов, мутазилиты подвергали их рационалистической интерпретации. Таким же образом они подходили к пониманию любых текстов, очевидный смысл которых противоречил их догматам.

Например, выражение «Так для каждого пророка Мы создали врагов из числа грешников» (сура 25 «Различение», аят 31) не совпадает с утверждением о том, что Аллах творит только «наилучшее». Поэтому мутазилит Абу ‘Али аль-Джуббаи (ум. 916) интерпретирует глагол جَعَلَ ‘делать’, ‘создавать’ как ‘разъяснять’, ссылаясь на способы употребления этого слова в арабской поэзии. По его мнению, здесь имеется в виду, что Аллах указывает каждому пророку на его врагов, чтобы он мог остерегаться их.

Обращение к философским категориям, нормам арабского языка и доисламской поэзии относится к важнейшим элементам мутазилитского тафсира. Неслучайно мутализитские богословы аз-Замахшари и аль-Джахиз являются признанными знатоками арабского языка и литературы.

Рационалистическая ориентация мутазилитов не исключала обращения к мусульманскому преданию. В своих комментариях они часто ссылаются на хадисы Пророка, мир ему и благословение Аллаха, и изречения его сподвижников, но в вопросах вероучения опираются только на те хадисы, которые не вызывают никакого сомнения и относятся к категории мутавāтир. Согласно их представлениям, единичные (āxāд) сообщения не внушают полной уверенности и не могут быть источником исламских убеждений.

Опираясь на это правило, мутазилиты отвергают хадисы, которые противоречат их представлениям, включая даже те из них, которые в действительности являются мутавāтир. Например, они отрицают многочисленные предания о лицезрении Бога верующими в раю, безосновательно причисляя их к разряду āxāд. Что же касается слов «Одни лица в тот день будут сиять и взирать на своего Господа» (сура 75 «Воскресение», аяты 22-23), то они интерпретируют глагол I породы نَظَرَ ‘смотреть’, ‘взирать’ как ‘ожидать милость Аллаха’.

Мутазилиты также искажают смысл аятов и хадисов о существовании джиннов, о колдовстве, о заступничестве за грешников и т. д. Фактически они отрицают многие положения веры, которые не вызывали споров среди ранних мусульман.

Для обоснования своих взглядов некоторые из них даже отказывались от достоверных кирāāтов в пользу заведомо слабых. Например, выражение «А с Мусой Аллах говорил словами» (сура 4 «Женщины», аят 164) имеет ясный смысл и противоречит мутазилитским суждениям о том, что Аллах не может разговаривать. Поэтому некоторые мутазилиты, комментируя этот аят, ссылаются на недостоверный кирāāт وَكَلَّمَ اللهَ مُوسَى تَكْلِيماً «А Муса говорил с Аллахом словами». По мнению некоторых других, здесь имеется в виду, что Аллах изранил Мусу «когтями бед и испытаний». Дело в том, что глагол كَلَّمَ употребляется и в значении ‘изранить’, но никто из ранних комментаторов не интерпретировал данный аят таким образом.

Самым известным мутазилитским тафсиром считается аль-Кашшāф ‘ан xакāик гавāмид ат-танзиль ва ‘уйyн аль-акāвиль фи вуджyх ат-та’виль (Раскрытие истин секретов ниспослания и источников суждений о способах истолкования) хорезмского комментатора и языковеда Абу аль-Касима аз-Замахшари (ум. 1144). Эта работа оставила значительный след в мусульманском богословии.

Превзойти её в полноте филологического анализа стремился кади аль-Байдави, чей комментарий к Корану на протяжении нескольких веков пользовался большой популярностью. В религиозно-философскую полемику с хорезмским учёным часто вступает и Фахр ад-Дин ар-Рази в своём известном тафсире. Яркие примеры мутазилитской экзегетики также встречаются в полемическом трактате Танзих аль-Kур’āн ‘ан матā‘ин (Защита Корана от поношений) рейского кади ‘Абд аль-Джаббара и размышлениях шиитского богослова Шарифа аль-Муртады (ум. 1044), собранных в книге Гурар аль-фавāид ва дурар аль-калāид (Наилучшие советы и жемчуга для ожерелий).

Рационализм мутазилитов был подвергнут жёсткой критике как традиционалистами, так и представителями поздних школ калāма. Методы, которые они используют при комментировании Корана, и их тенденциозные трактовки подробно рассмотрены в работе Та’виль мухталяф аль-xадис (Толкование хадисов, вызывающих разногласия) Ибн Кутайбы.

Шиитский тафсир имеет выраженную религиозно-политическую окраску и отличается истолкованием многих аятов Корана как указаний на верховную власть имамов из рода ‘Али ибн Абу Талиба и как угроз в адрес их врагов. Шииты считают, что явные и скрытые значения Корана в полной мере известны только имамам, и поэтому только их комментарии не вызывают сомнений. По этой причине они называют своих имамов кур’āни-нāтик (говорящий Коран), а сам текст откровения — кур’āни-cāмит (молчащий Коран).

«Крайние» шииты, обожествлявшие ‘Али ибн Абу Талиба, были сторонниками символико-аллегорической интерпретации текста и отрицали очевидный смысл аятов. Например, сабаиты (последователи ‘Абдаллаха ибн Сабы) верили, что ‘Али ибн Абу Талиб не умер, а вознёсся на небеса, что он ходит по облакам и что раскаты грома — это отголоски его речи, а молния — это его улыбка. Они верили в то, что он вернётся на землю вместе с Мухаммадом для восстановления справедливости, и в свете этого интерпретировали аят «Тот, кто ниспослал тебе Коран и сделал его предписания обязательными, непременно вернёт тебя к месту возвращения» (сура 28 «Рассказ», аят 85).

Схожие воззрения проповедовал другой «крайний» шиит Баян ибн Сам‘ан ат-Тамими, провозгласивший себя имамом. Он утверждал, что указание на его имамат содержится в аяте «Это разъяснение людям, верное руководство и назидание для богобоязненных» (сура 3 «Семейство ‘Имрана», аят 138). Он говорил: «Я — разъяснение (байан)! Я — верное руководство и назидание». В качестве доказательства второго пришествия ‘Али он приводил слова «Неужели они ожидают чего-либо иного, кроме того, что Аллах явится к ним в тени облаков..?» (сура 2 «Корова», аят 210).

Эзотерическое истолкование Корана занимает важное место и в религиозно-философской системе «умеренных» шиитов-имамитов. Рассматривая ‘Али ибн Абу Талиба как духовного преемника Мухаммада, а имамов из рода ‘Али как носителей божественного откровения и толкователей его «скрытого» смысла, имамиты находят в Коране указания на богоизбранность имамов, на «сокрытие» двенадцатого имама и на другие положения своей религиозно-философской системы, имеющей немало общего с взглядами мутазилитов.

Например, аят «О Посланник! Возвести то, что ниспослано тебе от твоего Господа» (сура 5 «Трапеза», аят 67) понимается ими как повеление сообщить людям о духовной власти ‘Али. А слова «Вы будете переходить из одного состояния в другое» (сура 84 «Разверзнется», аят 19) интерпретируются как указание на то, что последователи Мухаммада предадут имама ‘Али и его потомков.

Среди имамитских тафсиров широкое распространение получили сочинения Маджма‘ аль-байāн ли-‘улюм аль-Kур’āн (Собрание разъяснений о коранических науках) видного корановеда Абу ‘Али ат-Табарси (ум. 1153), аc-Cāфи фи тафсир аль-Kур’āн (Ясное о толковании Корана) Муллы Мухсина аль-Каши (ум. 1680), Тафсир аль-Kур’āн (Толкование Корана) Шуббара аль-Хусайни (ум. 1827) и др.

Эти фундаментальные труды отличаются глубоким анализом грамматических и стилистических особенностей аятов, содержат сведения о кирāāтах и причинах ниспослания, разъяснения общего смысла аятов и взаимосвязи между фрагментами, законоведческие комментарии. Поскольку собранные в них комментарии опираются главным образом на шиитские предания, эти тафсиры одновременно являются и ценными источниками по мусульманской доксографии.